Саламандра - Полевка

раньше него. Над костром была недоеденная тушка, она до сих пор очень аппетитно пахла, и Лекс, достав кинжал, сразу отрезал себе кусочек.

— Возьми лепешку, — раздался насмешливый голос сбоку. Лекс оглянулся, это, естественно, оказался Тургул, — проголодался? — Центурион насмешливо смотрел, как рыжик потрошит сумку с лепёшками, держа в зубах приличный кусок мяса. — Выспался?

— Да. Спасибо. А где спали хозяева? — Лекс прожевал кусок мяса, наблюдая, как в загон с ящерами кидают охапки сена.

— Рядом с нами, им не привыкать, — Тургул махнул рукой на крестьян, которые уже работали. — Отряд, подъем! Завтракать и собираться.

Лекс оставил на столе в крестьянском домике два золотых, за ночлег и за поджаренную тушку. Он понимал, что переплатил, но не хотелось, чтобы крестьяне злобно шипели после их отъезда. И так они доставили им беспокойство своим вторжением.

Второй день пути был на удивление легче. Раненые немного отдохнули, и Тургул чаще делал остановки, позволяя Лексу размять усталые ноги. Травы сменились на каменистые пустоши, к обеду появились сады и фермы. А к вечеру появилась большая деревня, в которой Тургул устроил на ночлег свой отряд. Когда они сели ужинать в местном трактире, то открылась дверь и в таверну зашло двое монахов. Они догнали отряд на двух пестрых ящерах, ведя своего под уздцы позади. Ящер был еще слаб и от усталости шатался. Один из монахов пошел договариваться с трактирщиком, что оставит своего ящера на несколько дней, пока за ним не приедут братья.

Лекс в этот раз ночевал в комнате один. Почему-то вспомнился последний разговор со Скандом, и в душе опять полыхнуло обидой. Вот ведь Сканд — тупой ящер! Лекс опять перебрал в голове возможные варианты и опять отмел все, кроме намеченного. Утром Тургул за завтраком долго рассматривал рыжика, прежде чем задать давно мучивший его вопрос.

— Сканд сказал, что мы должны проводить тебя до того места, которое ты назовешь, он был уверен, что ты хочешь вернуться к брату. В этой деревне развилка дорог, и в город Чаречаши можно отправиться в объезд нашего города. Но я хотел бы услышать лично от тебя, куда тебя отвезти…

— Отправиться в дом брата, для меня это все равно, что самому стать рабом. Для Чаречаши я буду обузой, ведь замуж меня не отдать, или игрушкой для него и его приближенных. Ты считаешь, что я откажусь от свободы после того, как с таким трудом выгрыз ее себе у судьбы? — Лекс насмешливо посмотрел, как растерянность на лице Тугрула меняется на крайне одобрительную усмешку, — нет, Сканду так просто от меня не избавиться. Пусть даже не мечтает. Я возвращаюсь к нему домой. У меня там есть кузня и тигели, и полнейшая свобода в собственных желаниях. Я там могу не только капризничать и жеманно фыркать, но делать то, что хочется именно мне, а не окружающим меня самцам. А когда увидишь Сканда, передай ему, что он тупой ящер! Хотя Тиро должен был ему это передать, когда мы отправлялись в прошлый раз на постройку требушетов, но, по всей видимости, он его не услышал, может, тебя услышит.

— Хорошо, — рассмеялся Тургул, — а хочешь, я ему еще в морду дам от твоего имени?

— Не надо… — Лекс поднял вверх палец и довольно улыбнулся, — я это и сам могу! Это намного проще, чем объяснить ему, что я не такой, как все остальные младшие. А он этого никак понять не может.

— Ну, тогда в дорогу, — Тургул поднялся.

— Можно, я доспехи сегодня надевать не буду?

Тургул пожал плечами и, забрав доспехи у рыжика, закрепил их на своем ящере. Дорога по землям империи была от одной деревни к другой. По дороге они обгоняли купеческие караваны с гружеными ящерами и вооруженными охранниками. Или просто путников с котомками за плечами. Обедать они остановились в одной из многих придорожных таверн.

— Ужинать будешь уже у Тиро, — улыбнулся центурион, — вот он обрадуется!

— Я тоже буду рад его видеть, — улыбнулся в ответ рыжик, — и Тиро, и Сиша, и девушек. Попрошу большую ванну, а потом завалюсь спать на родной кроватке. А ты куда?

— Провожу тебя, потом на доклад к императору, потом в казарму спать, а завтра в обратный путь, к своей центурии.

— Ну, тогда не будем терять времени.

Путь домой был заполнен предвкушением встречи. Когда показались белые городские стены, Лекс чуть не прослезился. По городу бежать ящерам уже не получалось, пришлось перевести зверушек на чинный шаг. Когда Тургул постучал в ворота дома Сканда, то у Лекса все внутри просто обмерло от ожидания. И его и Тургула узнали стражники на воротах и без вопросов распахнули ворота. Лекс заехал внутрь, а монахи и охрана остались снаружи. Навстречу Лексу бежал Тиро, вытирая руки полотенцем.

— Мальчик мой! Ящерка-путешественница! Наконец-то ты дома!

Лекс свалился с седла в объятия здоровяка. От него пахло кашей и домашним очагом. Лекс зарылся в него, как в подушку, и довольно вздохнул. Он дома. Как хорошо.

— Ты посмотри, кто к нам пришел, пока тебя не было? — Тиро показал куда-то за спину, — вы разминулись всего на полдня.

Лекс оторвался от Тиро и взглянул ему за спину, там стоял растерянный Рарх.

— Рарх, дружище, как я рад тебя видеть! — Лекс бросился к другу и обнял его, не находя слов.

— Ну, раз ты дома, то мы поехали, — Тургул так и сидел за воротами и с улыбкой наблюдал, как рыжик сияет, словно солнышко.

— Стоять! Все могут быть свободны, а ты иди сюда! — скомандовал рыжик Тургулу, — я хочу посмотреть, как там твоя рана на спине. Тиро, Тургул оберегал меня от стрел всю дорогу и пока прикрывал меня щитом, получил стрелу в спину! Ты представляешь, он даже не остановился, чтобы её выдернуть, и мы долго бежали, пока он разрешил остановку.

Тургул хотел отказаться и уверял, что с ним все в порядке, но рыжик повис на поводьях его ящера и не отпустил их, пока центурион не спешился. Тиро сразу похлопал Тургула по плечу и жестом предложил пройти на кухню. Там он помог центуриону снять доспех, под которым оказалась рубашка в засохших кровавых подтеках. Тиро что-то скомандовал девушкам, и пока отстегивали последние ремешки, кто-то принес точно такую же рубашку, только совершенно чистую и целую.

Когда Тургул стянул с себя рубашку, Лекс поразился, бинтов не было, по всей видимости, центурион их уже снял, а на месте кровавой дырки был аккуратный розовый шрамик. Как будто прошел месяц, а не два дня. Тиро посмотрел на шрамик и