Сыщик-убийца - Ксавье Монтепен

— Черт возьми! — проговорил Жан. — Я совсем пьян. Но дело не в этом, вот моя дверь. Где ключ?

И он начал шарить по всем карманам.

Герцог де Латур-Водье, повинуясь приказаниям Тефера, не выходил из комнаты и в темноте ждал прихода вора.

Его занимала одна мысль: покончить во что бы то ни стало с постоянным беспокойством, которое он испытывал каждый день с той минуты, когда случайно на кладбище Монпарнас узнал план Рене Мулена.

Смерть Жана Жеди должна была успокоить его. И он дрожащей рукой сжимал рукоятку ножа. Тем не менее новое преступление, решенное бесповоротно, все-таки пугало его. Несколько мгновений он еще колебался, но размышления укрепили его волю.

Стук экипажа, остановившегося на улице Ребеваль, и затем шум отворяющейся двери еще больше усилили его решимость.

Он спрятался в шкаф и закрылся висевшими там костюмами.

На пороге появился Жан Жеди.

В комнате царствовала полнейшая темнота, и старый вор, заперев за собой дверь, двигался ощупью. Он шел очень тихо, протянув вперед руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь, и тем не менее толкнул стол.

— Я совсем сбился, — прошептал он, — надо зажечь спичку.

И, присоединяя к слову дело, он вынул из кармана спичку и зажег свечу, стоявшую на столе в медном подсвечнике.

В эту минуту Жан стоял спиной к тому месту, где спрятался герцог. Их разделяло не более трех шагов. Сенатору достаточно было наклониться и протянуть руку, чтобы ударить Жана в спину, но, помня совет Тефера, он не воспользовался представившимся случаем.

Чтобы сбить с толку правосудие, необходимо было сделать так, чтобы самоубийство казалось неоспоримым. Следовательно, надо ждать, пока Жан Жеди повернется лицом, и нанести смертельный удар в грудь.

Старый вор бросил сюртук на постель, но холод и сырость вызвали у него дрожь.

— Бррр… У меня будет насморк, здесь настоящий мороз. Не мешает надеть пальто.

И, повернувшись, он подошел к тому месту, где стоял герцог.

В это мгновение появилась вооруженная рука, и нож поразил Жана Жеди прямо в грудь. Старый вор слегка вскрикнул и зашатался, но не упал. Его руки, протянутые вперед, чтобы удержаться, опустились на плечи сенатора и вытащили его из шкафа.

Бледное лицо убийцы было ярко освещено. Жан устремил на него пристальный взгляд.

— Человек с моста Нельи!… — хриплым голосом прошептал он. Кровь лилась из его глубокой раны.

Пальцы разжались и выпустили жертву, голова откинулась назад, и он упал на пол.

Герцог с торжеством улыбнулся и, вытерев рукавом лицо, запачканное кровью, бросился к постели, на которую Жан кинул свой сюртук. Схватив сюртук, он с лихорадочной поспешностью стал обшаривать карманы и даже подкладку. Карманы были пусты, под подкладкой не было ничего.

Жорж наклонился к трупу и продолжал искать.

— Ничего!… Ничего!… — громко, с ужасом говорил герцог. — Однако он не мог уничтожить эти бумаги… Они нужны мне!… Они нужны мне!…

Он разрывал платье и белье Жана, все еще надеясь найти что-нибудь и не обращая внимания, что пачкается в крови.

Обезумев от волнения, он не слышал стука экипажа, остановившегося на улице Ребеваль. Вдруг он выпрямился, бледный от ужаса, — в дверь Жана Жеди послышался стук.

Он прислушался.

Стук раздался снова.

— Сюда стучатся… — прошептал герцог, дрожа от страха. — Сюда идут…

Стук становился все сильнее.

В то же время слышались голоса, кричавшие:

— Откройте!… Откройте!…

Сенатор, к которому вернулось присутствие духа, вынул из кармана листок, переданный ему Тефером, и, положив на видное место на стол, погасил свечу, вышел без шума из домика, тихонько затворив дверь, и направился к забору.

Бывший инспектор ждал его и шепотом проговорил:

— Я здесь! Идите скорее!

Сенатор поспешно перелез через забор. Пройдя шагов пятьдесят, герцог был принужден остановиться, чтобы перевести дух.

— Вы слышали? — спросил он. — Кто мог прийти к нему в такой час?

— Без сомнения, его друзья из «Черной бомбы», потерявшие терпение.

— Да, действительно, это возможно.

— Бумаги у вас?

— Нет.

— Как?

— Я искал повсюду и ничего не нашел. Но Жан Жеди мертв.

— Вы в этом уверены?

— Мой нож вошел по самую рукоять.

— Ну, во всяком случае, одним врагом меньше — и самым опасным. Что касается бумаг, то надо подумать.

Они снова двинулись в путь, на этот раз вполне уверенные, что их не преследуют.

Рене Мулен продолжал стучать в дверь Жана.

— Может быть, он не вернулся, — сказал Этьен. — Мы только разбудим соседей.

— Это правда. Но я боюсь несчастья.

— На что же решиться?

— Я перелезу через забор, чтобы убедиться, жив ли Жан.

— Чтобы вам было легче перелезть, — вмешался Пьер Лорио, — я подъеду, вы влезете на крышу фиакра, соскочите на другую сторону и откроете нам дверь.

Идея была очень хороша, и ее сейчас же привели в исполнение.

Полминуты спустя Рене Мулен был уже во дворе.

— Света нет… — прошептал он, взглянув в окно. — А между тем он должен был приехать, что это значит?…

Подходя к дому, он продолжал с беспокойством:

— Ключ в замке… Это дурной знак.

Открыв дверь, он остановился на пороге. Из мрака несло запахом крови.

— Жан Жеди!… Жан Жеди! — позвал он дважды.

Но старый вор не мог ни слышать, ни ответить.

— Неужели мы пришли слишком поздно? — продолжал Рене, бросаясь обратно к калитке, выходившей на улицу Ребеваль, и ощупью отворяя ее.

— Скорее! Господин Лорио, возьмите один из ваших фонарей и посветите нам. Боюсь, что мы найдем труп.

Пьер повиновался.

— Слишком поздно! — с отчаянием воскликнул Рене. — Наши враги опередили нас… Мы ничего не узнаем!…

Этьен опустился на колени около бесчувственного тела.

— Жан жив, — сказал он.

— Этот несчастный еще жив?

— Да.

— И будет в состоянии говорить?

— Да, я думаю.

— А! Доктор, дорогой доктор! Сделайте чудо! Продлите его жизнь, нам необходимы бумаги, украденные у мистрисс Дик-Торн. Нам необходимо его свидетельство. Это человек, который узнал и другого сообщника преступления на мосту Нельи — Фредерика Берара…

— Я знаю все, — ответил доктор, — но молчите, а вы, дядя, посветите мне.

Пьер Лорио поднес к Жану свой фонарь, тогда как Рене зажигал свечу. Этьен вынул скальпель из футляра с инструментами, с которым он никогда не расставался, и, разорвав рубашку Жана, рассматривал рану, из которой кровь продолжала течь.

— Дайте мне полотна, — сказал он.

Рене открыл комод и подал первую попавшуюся вещь.

— Хорошо, — сказал Этьен. — Теперь возьмите с постели подушку и положите ему под плечи, чтобы приподнять немного голову.

Приказание его сейчас же было исполнено.

Доктор обмыл рану, наложил на нее корпию и крепко перетянул.

— Он ранен в сердце? — спросил Рене.

— Нет, лезвие ножа скользнуло по ребрам. Рана глубока, но, может быть, не смертельна. Я убежден, что через несколько мгновений он откроет глаза.

Рене опустился на колени по другую сторону тела, сторожа его возвращение к жизни. Пьер Лорио, с фонарем в руках, освещал эту мрачную картину.

Через несколько мгновений все трое вздрогнули: Жан Жеди сделал слабое движение.

— Вы видите, — прошептал доктор.

Рене не спускал глаз с лица раненого.

Сначала его губы слегка задрожали; немного спустя он открыл глаза и, осмотревшись удивленным взглядом, встретился со взглядом Рене Мулена.

Видимая радость отразилась на его лице.

— Это ты, Рене? — прошептал он едва слышно. — Я не надеялся тебя увидеть… Мое дело кончено, но я тебя вижу… и буду отомщен… Это утешает меня.

Рене приподнял Жана и ответил:

— Ты будешь отомщен, клянусь тебе! Но для этого мне необходимо все знать. Ты должен говорить.

— Я все скажу.

— Ты знаешь своего убийцу?

Жан сделал над собой усилие.

— Да, — едва слышно проговорил он.

— Кто это?

— Сообщник мистрисс Дик-Торн.

— Один из трех убийц на мосту Нельи?

— Да.

— Фредерик Берар?

— Да.

— Но третий?… Ты видел третьего убийцу? Ты его знаешь?…

Старый вор дрожал всем телом.

— Я его знаю, — продолжал он, — но не смотри на меня таким образом… Ты меня пугаешь…

— В эту минуту, когда ты так близок к смерти, ты должен сказать правду… всю правду. Повторяю, ты будешь отомщен. Фредерик Берар и мистрисс Дик-Торн не спасутся от человеческого правосудия, но я хочу знать имя сообщника этих двух негодяев!…

— Это был я, — едва слышно прошептал Жан Жеди.

Рене не без труда преодолел отвращение.

— Это был ты?… — почти спокойным тоном повторил он. — Значит, ты знал человека, которого убил?…

— Нет.

— Это невозможно.

— Однако правда… Мне ничего не сказали… мне просто дали в руки нож, заплатив, чтобы я убил сначала мужчину, потом ребенка…