Цикл романов "Молодость короля Генриха" - Понсон Террайль

Между тем Лашеней продолжал:

– Я молился Богу, поручая Ему свою душу. И вот случилось чудо, которого никто не мог ожидать. Благодаря сильным дождям последнего времени Сена значительно поднялась, и уровень воды оказался настолько высоким, что железные острия и брусья, о которые обыкновенно ломается тело брошенного в ублиетту, очутились под водой. Таким образом, я не разбился при падении, а тут еще меня подхватило течение и чудесным образом пронесло сквозь отдушину. Таким образом, я отделался лишь тем, что порвал платье и разбил в кровь руки. Но это пустяки, потому что я зато жив.

– И неужели вы не испытали ни малейшего страха? – воскликнул Ноэ.

– Знаете, что я скажу вам, дорогой сир д'Арнембург? – ответил старик, покачав головой.- В тот момент, когда все это случилось со мной, я вообще ничего не чувствовал и не испытывал. Но теперь, при воспоминании о том, как я, задыхаясь и захлебываясь, протискивался сквозь отдушину… Бррр!.. Нет, мой дорогой, во второй раз я уж не мог бы проделать это.

"Это следует намотать себе на ус",- подумал Ноэ.

Лашеней продолжал:

– Теперь вы понимаете сами, что мне не хотелось бы вторично попасть к ним в руки, тем более что в их руках компрометирующие меня документы, так что король, наверное, прикажет повесить меня. Ну, а это мне вовсе не улыбается: ведь, видев смерть так близко перед собой, я почувствовал, насколько дорожу жизнью.

– Так к чему же вы пришли сюда, где вас могут опять арестовать?

– Да не могу же я бросить золото нашего господина! Ведь оно хранится у меня в доме, и будет большим счастьем, если его не нашли и не выкрали подобно документам.

– Так вы боитесь, нет ли в доме часовых? Хорошо, я подойду поближе и посмотрю.

Ноэ осторожно обошел вокруг дома – ему самому было бы так же неприятно попасть в руки королевских стражников, как и Лашенею. Но в доме царила полная тишина, и, очевидно, там уже никого не было. Ноэ вернулся к старику и сообщил ему об этом.

– Должно быть, сняли часовых,- сказал Лащеней.- Конечно, раз они захватили меня и нашли документы, то к чему там часовые? Но как попасть в дом? Ведь дверь заперта!

– Мне кажется,- сказал Ноэ,- если вы встанете ко мне на плечи вам не трудно будет взобраться в окно первого этажа.

– О, было бы очень любезно, если бы вы оказали мне эту услуг! Но – вы уж простите старика! – я натерпелся столько страха, что мне жутко быть одному в пустом доме. Не будете ли вы так любезны и не пройдете ли и вы туда вслед за мной? Я сейчас же сбегаю вниз и открою вам дверь.

На, разумеется, тотчас же согласился, и, действительно, старик, с помощью подставленных ему Ноэ плеч проникший в дом, поспешил открыть дверь и впустить мнимого сира д'Арнембурга.

Когда они поднялись наверх, Лашеней сказал:

– Насколько я мог убедиться при беглом осмотре, все тайники находятся в целости. Но все-таки как жутко мне было!.. Да, надо посмотреть смерти так близко в лицо, чтобы потом бояться всякого пустяка.

– Значит, теперь вы не повторили бы прыжка в ублиетту? – спросил Ноэ.

– Господи, да у меня мороз по коже продирает при одной мысль об этом! – ответил Лашеней.- И, если бы теперь герцогу понадобилась моя жизнь, я призадумался бы перед такой жертвой.

– Очень приятно слышать от вас такие речи! – сказал Ноэ, уже не маскируя гасконского акцента, как делал это раньше.Значит, теперь мы можем столковаться с вами! – и с этими словами Ноэ приподнял забрало шлема.

Лашеней вскрикнул и окаменел на месте: перед ним был вовсе не сир д'Арнембург; притом же Ноэ обнажил шпагу, а Лашеней был совершенно безоружен.

Прошло несколько секунд, даже минут, быть может, пока остолбеневший Лашеней вновь обрел утерянный дар слова и спросил:

– Кто… кто вы?

– Быть может – враг, быть может – друг: все зависит от вашей сговорчивости. Только должен для начала предупредить вас, что стоит вам сделать без моего позволения хотя бы одно движение, и я проткну вас шпагой. Садитесь вот здесь, в кресло, я сяду около вас, и мы поговорим. Ну-с, как вы уже поняли по моему акценту, я – гасконец.

– Иначе говоря, вы служите наваррскому королю?

– Вот еще! Очень нужно служить какому-то нищему!

– Значит, вы на службе французского короля?

– Нет, для этого я еще слишком недавно в Париже.

– Так кому же вы служите?

– Самому себе, милейший мой Лашеней, только самому себе.

– В таком случае я могу перевести дух. Помилуйте, я выболтал вам такие важные тайны…

– Из которых я ровно ничего не понял, кроме того, что эти тайны важны.

– Значит, вы не занимаетесь политикой?

– Вот еще!.- Очень мне нужно!

– Тогда к чему же вы обманули меня?

– Но я и не думал обманывать вас! Вспомните, как было дело. Я стоял около гостиницы с попутчиком, которого случайно встретил на последней остановке под Парижем. Когда вы подошли ко мне и, окликнув, назвали каким-то Арнембургом, мой попутчик пробормотал: "Да это – Лашеней! Боже, в каком он виде!.." Тогда я и узнал, кто вы такой, а затем ваши первые слова разъяснили мне кое-что другое.

– Но, если вы не занимаетесь политикой, зачем же вы сразу не разъяснили мне моей ошибки?

– Потому что я любопытен по природе, и, как видите, это любопытство в данном случае, весьма вероятно, принесет мне кое-что.

– Что вы хотите сказать этим?

– Господи, самую простую вещь. Ведь вы спросили, не нахожусь ли я на службе французского короля? Ну вот, подумайте сами: король охотно возьмет меня к себе на службу, если я доставлю ему такую важную дичинку, как вы.

– Иначе говоря, вы хотите продать мне свое молчанье?

– Я вижу, что вы необыкновенно сообразительны, милейший Лашеней.

– Сколько же вы хотите?

– Фи! Ваша сообразительность изменяет вам, милейший. Неужели я похож на рыцаря с большой дороги, довольствующегося кошельком случайной жертвы?

– Так что же вы хотите?

– Все! Понимаете – все!

– Да что вы только говорите? – воскликнул пораженный старик.

– Тише, мэтр, тише! – внушительно остановил его Ноэ.Потрудитесь не кричать, так как иначе я пущу в ход шпагу. Лучше выслушайте меня! Мы с вами здесь одни, вы безоружны, я вооружен: кроме того, вы стары, а я молод; следовательно, стоит мне захотеть, и я. что называется, нарублю из вас дров и лучины. Но вы сами только что признались мне, что два раза подряд жизни на карту не ставя г. ну а я имею твердое намерение прикончить вас, если вы не отдадите мне золото герцога добровольно.

– Но что же я скажу своему господину! – - жалобно сказал Лашеней.

– Уж это я представлю вашей собственной изобретательности.

Лашеней задумался и мысленно стал соображать:

"У меня имеются два тайника: в одном хранится около десяти тысяч пистолей моих собственных денег, в другом – сорок тысяч пистолей герцога, предназначенных для великого дня. Этот молодчик не отступится от меня добром, ну, так надо откупиться от него, и лучше потерять часть, чем все. Поэтому следует указать ему свей собственные деньги".

Придя к такому решению, Лашеней сказал:

– Ну, что поделаешь! Пойдемте вниз, я покажу вам, где деньги.

Лашеней повел мнимого авантюриста в нижний этаж, где в одной из стен был сделан тайник. Открыв этот тайник, он сказал:

– Золото здесь. Берите его, если вы непременно хотите ограбить слабого старика.

Ноэ, окинул взором видневшееся в тайнике золото, мысленно прикинул его количество и сказал:

– И это все?

– Что же вы хотите? Тут недурный капиталец! – со вздохом ответил хитрый старик.

– Ну вот еще! – пренебрежительно отозвался Ноэ.- И вы хотите, чтобы я удовольствовался такими пустяками?

– Но помилуйте…- начал было Лашеней. Однако Ноэ тут же перебил его, сказав:

– У вас плохая память, милый мой. Вспомните, ведь вы сказали мне, что в этом доме хранится золото вашего господина, затем упомянули, что оно нужно для "великого дня"; ранее вы объясняли мне, что участники великого дня записаны цифровым шифром, а в заключение добавили, что ваш господин – герцог. Я не мешаюсь в политику, это правда, но я хорошо знаком с положением дел, чтобы понимать: строить заговоры – а здесь дело, очевидно, в заговоре – может лишь один герцог во Франции, а именно – герцог Гиз; ну, а такой важный барин, как герцог Гиз, не затеет большого дела с пустяками, следовательно, в этом тайнике не все деньги.

– Но, уверяю вас, что никаких денег больше нет! – сказал Лашеней, тщетно пытаясь отвертеться от необходимости лишиться всего сразу.

– В таком случае мне очень жаль вас,- ледяным голосом сказал Ноэ,- не стоило и вылезать с таким трудом из ублиетты, так как я все равно убью вас.

– Но разве может помочь вам хоть сколько-нибудь моя смерть?

– Убив вас, я без помехи обыщу дом и найду то, что мне нужно! – твердо заявил Ноэ и, вытянув вперед руку так, что острие его шпаги касалось горла старика, скомандовал: – Ну, раз, два, три! Вы все еще молчите? Молитесь в таком случае!