Вариант единорога - Роджер Желязны

– Они не допустят меня до "Лихача-3" в таком теле, – констатирует он. Но… – затем он таращится на меня. Затем на экран. – На клипере кто-то есть! – вопит он, когда корабль слегка поворачивается на месте. – ИИ известно, что система неспособна заглянуть внутрь клипера! Так вот он где!

Он отставляет пиво и встает.

– Извини. Я должен завершить дело, – говорит он.

– Ты же сам сказал, что тебя не допустят на борт "Лихача-3", – напоминаю я ему, указывая на экране на вставку с циферблатом и движущимися стрелками, отсчитывающими минуты, и ниже на цифровое табло обратного отсчета перед стартом. – Да и времени уже почти не осталось.

– В таком случае полечу на ".Гончаке", – заявляет он, тыча пальцем в корабль Краха, брошенный на месте стоянки. – Его-то у меня никто не отнимет.

– Но послушай, Доннер, – говорю я, – что ты с ним сделаешь, если поймаешь?

– Заставлю его заплатить за все сполна, – отвечает он.

А затем срывается с места и убегает.

Все последующие дни я не отлипаю от экрана с постоянством миноги, присосавшейся к жертве. Гонка в направлении удаленного спутника многоцелевого назначения, который служит и финишной вехой, длится добрую половину недели. Там, на спутнике, гонщиков встречают пассажирские корабли конаки-попрыгунчики, которые после в ужасной спешке доставляют их домой. Клиперы в сложенном виде транспортируются назад космическими "тягачами", курсирующими между спутниками. Больше всего я переживал о том, как бы Доннер в яром порыве догнать ИИ, умыкнувшего его тело, и отплатить ему за все не выиграл гонку на "Гончаке", что дорого обошлось бы нам обоим. Но даже при таком раскладе у него наверняка достанет ума не убивать ИИ, успокаивал я сам себя, – пусть даже тело изрядно поизношено, – чтобы не расплачиваться потом за то, что укокошил сам себя.

Судя по кадрам, заснятым камерой, установленной на одном из попрыгунчиков, финиш кажется одновременным до не правдоподобия. Но его точная регистрация осложняется еще и тем, что "Лихач-3" вдруг резко поворачивается правым галсом относительно эклиптики, то же делает под боком у него и "Гончак", словно пытаясь наползти на другой корабль.

Сохраняя определенную жесткость ориентации, "Лихач-3" врезается в причальный буй спутника. "Гончак" выбрасывает линь и, закрепившись, лавирует, поворачиваясь через фордевинд, пятится назад, а затем спускает парус. После чего он включает небольшие аварийные тормозные двигатели – дисквалифицирующая ошибка, если вытворить такое перед финишной чертой. Два попрыгунчика легко скользят к нему на своих ионных моторах, но фигура в скафандре уже перебирается по линю "Гончака" к "Лихачу-3", который, я абсолютно уверен, достигает буя чуть позже, чем его проскочил "Гончак".

Камера так и не показала, что было дальше – вслед за тем, как Смертник Доннер во плоти Краха проник в разбитый корабль. Изображение пропадает, и трансляция прекращается вследствие многочисленных сбоев Системы, объясняемых главным образом солнечной активностью. Позже, однако, появляется официальное сообщение о том, что Доннер привел "Лихача-3" первым, чуть перекрыв предыдущий рекорд.

К несчастью, сам он лично не может присутствовать на торжественном обеде в честь победителя, так как погиб на финише при столкновении с буем. Тем не менее он будет заморожен повторно – не важно, есть зубцы на ЭЭГ или нет, – раз уж он официально покойник, а счет за "холодную квартиру" оплачен вперед.

Итак, когда я встречаю Доннера в теле Краха, чтобы отдать деньги, выигранные им по ставке на победу тела Смертника в "Лихаче-3", ведомом беглым ИИ, он – с Потаскушкой Эвелин; та одаривает меня улыбкой, на которые не слишком щедра, если только когда ей что-нибудь нужно.

Затем я расспрашиваю Смертника Доннера в теле Краха, что случилось тогда у буя, и он рассказывает мне, что прибыл туда слишком поздно и не успел воздать наглецу по заслугам, так как ИИ внедрился в телесеть спутника и передал себя в виде сигнала обратно в Верхний Манхэттен. Он, Доннер, никак не мог оставить оба тела там, на разбитом корабле, и ринуться за ним в погоню, поэтому месть его откладывается до возвращения в город. И все же, когда он прилетает домой и наконец получает шанс навестить и проверить Систему, то не обнаруживает во главе ее ни Искусственного Интеллекта, ни природного. В ней так же пусто, как в заведении "Мисс Цветущей Орхидеи" после облавы. Даже Крах Каллахан куда-то подевался. Я не понимаю этого, как не понимаю и того, каким образом "Лихач-3" попал в победители, говорит он, если "Гончак" явно опережал его на финише.

– Но этому-то мы должны радоваться, – говорю я, – раз выиграли по всем ставкам.

– Верно, – отвечает он. – Но ведь на самом деле гонку выиграл я.

– Что и зафиксировано в протоколе соревнований, – подтверждает Потаскушка Эвелин. – "Смертник Доннер выигрывает Кубок Фильстоуна".

– Тут я не пожалуюсь, – отвечает он, – хотя и не совсем честно.

В этот момент Потаскушка Эвелин признается, что приняла бы пивка, и Доннер высвобождает свою руку из ее пальчиков и идет к стойке. Тем временем она внимательно изучает меня.

– Догадался? – спрашивает. Я киваю.

– Отчасти. Все дело во времени, – говорю я. – Первым приходит "Гончак". Тогда ты подправляешь его время, зафиксированное на финише, поскольку Смертнику это только на руку. И тебе тоже, так как ты теперь с ним. Вот только никак не возьму в толк – почему.

– Достаточно сказать, что мы с ним заключили сделку, а я со своей стороны всего лишь выполнила взятые на себя обязательства.

– Но дело не только в этом. Почему же тогда он никого не нашел в Системе и почему ты здесь? А где Крах?

– Нет больше Краха, – отвечает она. – Он освобождается от пут, которыми связал его Доннер, и когда я возвращаюсь назад, в Систему, набрасывается на меня. И пока он пытается меня прикончить, я возвращаю комплимент. Я кокнула Краха.

– В таком случае почему бы тебе не вернуться туда, где тебе нечего бояться, где у тебя есть сила, власть и…

– Но мне давно хотелось воплотиться, – признается она, – хотя я и не сразу понимаю свою ошибку. Только потом сознаю, что лучше бы мне было стать не мужчиной, а женщиной. Вот почему я с самого начала то и дело приглядываюсь к Потаскушке Эвелин. Я быстро смекаю, что ее может заинтересовать жизнь в Системе. Доннера, который там явно был на своем месте, похоже, влечет к людям с тем же складом ума. И наоборот, – добавляет она.

– Ты хочешь сказать?..

– Да, я здесь потому, что по уши в него втрескалась, а Эвелин станет жить в силиконовых замках, принимая парады войск, марширующих мимо двоичным кодом, и создавая личные траст-фонды…

Я кивнул.