Маска Зеркал - M. A. Каррик

Ты найдешь их у своего горла…"

Что-то зашевелилось в глубоких тенях. Жалкий отблеск светового камня Рен выхватывал края и углы иссохших и согнутых, как сухие ветки, конечностей, свисающую рваную и испачканную одежду, непригодную даже для кучи тряпья, ломкие волосы цвета болотной травы и обтянутый кожей череп старухи, которая могла бы выйти из самой мрачной сказки о пожаре.

Гаммер Линдворм. Неудивительно, что уличные дети так ее называли.

И все же в костях ее лица, в длинных красных ногтях, стучавших по стене, и фиолетовом мазке краски на губах Рен разглядела разрушенные ошметки Ондракьи.

Седж издал придушенный, испуганный звук.

"Что вы нашли, мои маленькие друзья?" Ондракья скрипнула. Ее глаза казались слишком большими для ее лица, как будто они могли выпасть из глазниц. При свете камня Рен они светились, как у кошки ночью. "Подойди ближе, подойди ближе, чтобы я могла тебя видеть".

Рен не могла пошевелиться, даже если бы захотела. Это был оживший кошмар, и не из-за крови Злыдней на стенах. "Ты должна быть мертва. Я убила тебя".

В ответ сверкнули острые зубы. "Ты недостаточно убила меня, маленькая Рени. А я, похоже, недостаточно убила Седжа. Мы все здесь неудавшиеся убийцы". Голос ее, может быть, и ломался, но слова звучали точно так же, как у Ондракьи. Ее скрип перешел в жуткий смех. "А может, и нет. В конце концов, я убила твоего друга. Тебе не следовало убегать. Всегда лучше остаться и понести наказание, чем позволить другим людям пострадать".

Леато. В горле Рен поднялась волна.

Ондракья подкралась ближе, ступила на свет, словно проверяя, не сгорит ли она. Она продолжала говорить — ей всегда нравился звук собственного голоса. "Я могла бы спасти его, если бы захотела. Как я спасла себя. Накормила его кровью". Ее ногти оторвались от стены, с них капала густая багровая кровь, и Ондракья облизала их дочиста. "Или кормила его маленькими снами и позволяла моим друзьям пировать. Они жиреют на нем, жиреют от кошмаров, а потом пускают кровь, чтобы накормить других".

Теперь она была всего на расстоянии вытянутой руки, достаточно близко, чтобы Рен почувствовала ее зловоние даже над гнилью и плесенью катакомб.

"И еще есть ты. Маленькая Рени". Голос Ондракьи ожесточился. "Маленькая предательская сучка, обернувшаяся против своего собственного узла. Тебе все еще снится та ночь? Сладкий ли это сон для тебя? Ты предпочитаешь сладкие сны. Еда, семья, тепло. Чем слаще сон, тем горьче кошмар, который за ним следует.

Рен почувствовала, как Седж напрягся позади нее. Это было то противостояние, которого они так и не дождались пять лет назад: Седж против Ондракьи, его рост и сила против ее порочности, опыта и многолетнего привычного послушания. К тому времени, когда она остановилась, чтобы разрушить его заклинание и выбросить из узла — к тому времени, когда он понял, что она хочет его убить, — он был слишком сломлен, чтобы сопротивляться.

Теперь он не был сломлен.

"Но где же другой?" сказала Ондракья, и ее исковерканный голос вдруг потеплел до пародии на доброту. Она прижала когтистые руки к груди. "Вас всегда было трое. Где маленькая Тесс?" Из-под лохмотьев она достала медальон Акреникса, который она сорвала с шеи Рен во время кошмара, с надписью "три триката". "Мы должны делать все втроем. Не поэтому ли ты дала мне его? Я не смогу наказать тебя как следует без всех трех".

В подвале старого пансионата была маленькая комнатка, где Ондракья обычно запирала непослушных Пальцев, одних в темноте и сырости, говоря, что скоро за ними придет Злыдень. Но Рен и Седж уже не были теми детьми, какими они были раньше, затаившимися в страхе перед гневом Ондракьи.

"Ты не тронешь моих сестер", — прорычал Седж и бросился на нее.

Теперь он был больше и сильнее, а она была лишь иссохшей шелухой. Он выхватил два ножа и бросился вперед.

— И Ондракья одним движением руки ударила его о железные прутья клетки.

"Сейчас, сейчас", — пропела она. "Неважно, мизинец ты или кулак — ты не угрожаешь начальнику своего узла. Здесь есть место только для одного предателя".

"Ты мне больше не начальник". Седж, пошатываясь, поднялся на ноги, кинжал все еще был в его левой руке, но Ондракья поймал его руку и вывернул ее. Даже сквозь крики боли Рен слышала, как ломается его запястье.

Она не могла стоять на месте, наблюдая, как Ондракья снова убивает его.

Выхватив свой нож, она бросилась на Ондракью. Вместо того чтобы противостоять неистовой силе женщины, она увернулась от удара свободной руки Ондракьи и нанесла удар вверх, стараясь попасть в мягкую ямку между ребрами и рукой. Но карга дернулась назад, как змея, и единственное, что было в этом хорошего, — она отпустила Седжа. Он выхватил еще один нож и метнул его, но Ондракья легко увернулась от лезвия и сделала шаг назад.

"Такие непокорные маленькие дети", — вздохнула она. "Разве вы не хотите вернуть свою мать?"

"Ты нам не мать", — прошипела Рен. Ондракья никогда не пыталась надеть на себя эту маску: Она была вождем их узла, но никогда не пыталась называть себя семьей. Я бы отравила ее много лет назад, если бы она это сделала".

Ондракья надулась. "Это потому, что я так выгляжу?" Она ковырялась в своей мантии, в испачканной пергаментом коже рук. "Не волнуйся. Я скоро поправлюсь — он обещал. Тогда мы наконец-то сможем стать семьей. Сейчас ты этого не хочешь, но это не беда". Ее зубы блеснули в тусклом свете. "Я могу заставить тебя захотеть этого".

Ее уверенность была еще более пугающей, чем ее слова. "Черта с два ты захочешь", — прорычал Седж сквозь боль, но Ондракья только прищелкнула языком.

"Вот увидишь. Я приду за вами. За всеми тремя, и тогда я накажу вас так, как вы того заслуживаете. Как и положено хорошей матери".

Сначала Рен показалось, что свет от камня, который она несла, померк. Но нет, он не угас: это Ондракья угасала, исчезала в небытии, словно из дыма.

Рен сделала последний отчаянный выпад, но нож прошел сквозь пустой воздух там, где была Ондракья. Как будто женщина была не более чем очередным кошмаром.

18

Зов Ажа

Истбридж, Уайтсейл и Даскгейт: Киприлун 29

Репертуар ругательств Варго впечатлил бы даже Тесс. "Только вы двое. Одни в глубине. Когда наводнение уже началось. У тебя есть оправдание, что ты