Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник) - Андрей Посняков

– А вот если не сам Вергел…

– Молодец, Ирландец! Именно! Не сам купец, а кто-то из его слуг, не из простых, а, скорее, помощник… Сколько у хазар кораблей? Пять судов? Однако есть, где спрятать от зоркого хозяйского ока. А как подальше отплывут – уже легче, скажет, мол, давно купил.

– И слуга этот не первый день девок скупает, – выслушав ярла, добавил Ирландец. – Ведь кузнец это откуда-то узнал? Значит, слухи уже ходили. А поскольку его племянницу у хазар, по-видимому, не нашли…

– Тогда они переправятся за реку! – Хельги стукнул себя кулаком по коленке. – Ведь о том, что какой-то рыбак дает каким-то девицам лодку на ночь, узнали и Радимир, и Снорри, а теперь – и мы знаем. А что знают двое – знает и свинья. Значит…

– Драккар!

– Нет. Он хорошо заметен. А я думаю, те, кто на том берегу, наверняка выставят караульщиков. Лодка. Небольшая. Лучше – три. Возьмем с собой еще воинов…

– Ты в них так уверен, ярл? Сам же сказал – что знают двое…

– Ты прав, Ирландец! Значит – только мы втроем… И не думаю, чтоб там было опасно. Вряд ли девицы выставляют охрану из вооруженных воинов. Надеюсь, у Торольва есть лодки?

Найден подкрался к поляне незаметно. Давно уж высмотрел с реки, как хоронятся за деревьями девчонки, как прячут в тростнике лодки, сам быстренько спрятал свою, да не рядом, а отплыл подальше, не поленился, потом лесом, лесом. Шел осторожно, да все себя спрашивал – а та, черноокая, пришла ли? Вот и поляна. Озеро, серебряное от отражающегося в нем неба. Оранжевые языки пламени, стелющийся по воде дым. И девичьи песни!

Найден подобрался ближе. Молодые девчонки числом где-то с десяток – в одних рубахах, с венками на головах – водили хоровод вокруг старой березы и пели:

Береза моя, березонька,Береза моя белая,Береза кудрявая!Мы идем, идем к березе!Мы идем, идем к березе!Ты не радуйся, зелен дуб!Ты не радуйся, зелен дуб!Не к тебе идем мы гулять!Не к тебе идем мы гулять!

Найден невольно пропел вполголоса последние строчки. Песня была веселая, радостная, как и звонкие девичьи голоса. Походив вокруг березы, девушки подошли к озеру и, разом скинув рубахи, со смехом попрыгали в воду. Полетели брызги, послышался веселый смех. Найден, не отрываясь, смотрел на черноокую. Пришла, пришла все-таки… Как бы вот выйти, познакомиться? Нет, лучше на обратном пути. Парней-то, похоже, здесь вообще нет. Или остались у берега – охранщиками?

Накупавшись, девушки, как были, нагие, принялись прыгать через костер и петь песни про Яшу-Ящера, что живет в омутах волховских, в жертву ему раз в год белую кобылу приносят. А тут девчонки гадали. Брала каждая из костра головню и бежала подальше в лес, покуда головня не погаснет. А как погаснет, на том месте девушка внимательно осматривалась вокруг и, на что взгляд падал, то с собой и несла к озеру: лист упавший – так лист, ветку – так ветку. Иная – и гриб боровик с собой тащила, и папоротник. Как уж они там дальше гадали, Найден не видел. Одна из девчонок – светловолосая – побежала с горящей головней в его сторону. Белая рубаха с вышитым воротом развевалась парусом между деревьями, цепляяся за сухие иголки. Найден стоял, не дыша. И вдруг услышал, да нет, скорее – почувствовал, легкий шорох прямо за своей спиной. Не успел оглянуться, как что-то темное метнулось мимо него. Человек! И не один – двое! Накинулись на несчастную девчонку, повалили наземь, в рот – кляп, связали – та и пикнуть не успела, только, изловчившись, ткнула головней наугад – один из лесных татей вскрикнул, видно, попала девка прямо в морду! Пострадавший налетчик пнул девчонку в бок и огляделся. Найден уже хотел было вступиться, выскочить, хоть и безоружный, закричать… да крик комом застрял в горле! Он узнал обоих. Кругломордого чернявого Истому и вислоусого варяга Альва. Тех, на чьих руках была кровь жертв в Перуновом капище. Они что, и сюда пришли? Пришли за ним, Найденом? Нет, похоже, за девушками! И на одной, видно, не остановятся. Вон, привязали ее к дереву, размотали аркан, переглянулись и осторожно пошли к озеру. Ах вы, гадюки ползучие! Весь страх улетучился из груди Найдена. Схватив с земли подходящую лесину, он с криком побежал вслед за татями.

– А ну, стой! Стой! – на бегу громко орал он. – Ужо отведаете у меня палки, ужо!

Он не услышал, как завизжали от его крика девчонки, как послышались от реки грубые мужские голоса… Упал, получив удар в голову. Пронеслись перед глазами разноцветные искры, и все померкло…

– Уходим. – Истома Мозгляк подобрал аркан. – Да не торопись, Альв, пока они еще придут!

– Да, – оглядываясь по сторонам, согласно кивнул варяг. – Похоже, он был один. – Он кивнул на распластавшееся по земле тело Найдена. – Той перережем горло?

– Зачем? – удивился Мозгляк. – Ты ведь знаешь, сколько нам обещал за нее Имат. Кинем в лодку – и все. Имат встретит.

– А эти?

– Эти? – Истома скривился – девка все-таки угодила ему горящей головней в щеку, хорошо хоть не в глаз. – А с этими придумаем кое-что. Не до нас им будет, ой, не до нас…

Нехорошо усмехнувшись, Истома нагнулся и подхватил пленницу. Миг – и все трое уже сидели в лодке и ходко гребли вниз по реке. Там, в ивовых зарослях, их ждал Имат с верными людьми.

– Крики, – недовольно произнес он, отсчитывая монеты. – Это плохо. Вах, плохо. Могут караван проверить, а нам завтра отправляться…

– Не проверят, – возразил Истома. – Не до того им всем будет, не до того…

Сев на коней, они скрылись в ночи.

Хельги-ярл отыскал-таки Снорри и Радимира. Те встретились ему по пути, на реке. Возвращались вместе с напуганными девчонками, которые, хоть и стучали зубами, а нет-нет и бросали заинтересованные взгляды на воинов. А вот кузнец Онфим Лось хмурился: Ладиславы-то среди подруг не было. Весь лес обшарили, но так и не нашли…

– Ништо, – шептал про себя Онфим. – Ништо. Ужо весь гажий угол обшарю. А этого хазарина, ухх…

На всякий случай проплыли вдоль по реке. Пусто. И вверх поднялись, и почти до самого устья опустились, а когда вернулись… Когда вернулись – над Ладогой стояло зарево. Оранжевые языки пламени поднимались к самому небу, было слышно, как трещат бревна. По всему городу метались полуодетые люди, плакали и кричали дети.

– Пожар! – воскликнул кузнец. – Пожар, братие! Поднажмем-ка, йэх, поднажмем!

Ладога выгорела почти что дотла. Уцелели лишь те дома, что стояли за холмом, за детинцем. Детинец тоже не сильно пострадал – его-то было кому тушить в первую очередь. Да, по счастливой случайности, уцелел и дом Торольва – дожидаясь возвращения гостей, хозяин не спал ночью, а ходил по двору, смотрел на небо. Вот и успел принять меры. Частокол, правда, сгорел, и амбар, и конюшня. Ну, да хоть коней успел вывести…

– Ну, что я тебе говорил? Не до нас будет! – расхохотался Истома Мозгляк.

– Да, ты это здорово придумал, с пожаром, – согласно кивнул Альв Кошачий Глаз. – Теперь уж точно хазар никто искать не будет.

– Ни хазар, ни нас. А мы с тобой пристанем к какому-нибудь каравану да пересидим где-нибудь в Белоозере. Так, на всякий случай.

Ухмыльнувшись, поджигатели углубились в лес, тронутый прозрачной предутренней дымкой. Стояла мертвая тишина, даже не пели птицы – до восхода солнца оставалось совсем немного. На востоке уже виднелось алое зарево, а на западе… На западе тоже бушевало зарево. Оранжевое зарево пожара.

Глава 6

Халиса

Во душе егоПоет вещий Олег.Здесь все сказочно и чудно…

– Смотри, какой красавец! – с восхищением произнес Хельги, указывая на огромного лося, вышедшего из лесу на низкий берег реки, по которой медленно плыли плоскодонные суда хазарского купца Вергела.

Легкий ветерок чуть шевелил буро-зеленые листья склонившихся к воде ив, остро пахло смородиной и медом. На носу и корме судов были разбиты шатры, в которых укрывались сейчас Вергел, его помощники и охрана, в качестве каковой он и нанял Хельги сразу после пожара. На первой лодке плыл сам хозяин, его старший помощник Имат – смуглый молодой парень с круглым ноздреватым лицом – и Хельги-ярл с Ирландцем и Никифором. Снорри и Радимир располагалась в пятой, замыкающей, лодке, остальные дружинники – весьма, впрочем, немногочисленные, рассредоточились по всему каравану. Выгодно расторговавшись парчой и богатым оружием, Вергел закупил в Ладоге выделанные коровьи шкуры, полтора десятка бочек меда, кое-что из кузнечного товара, ну и, конечно, рабов, вернее – рабынь – самый ходкий товар на восточных рынках. Собственно, ради этого Вергел и предпринял столь опасное путешествие. Славянские рабыни – светловолосые, белокожие, стройные – связанные попарно, находились в самом середине каравана, над их головами по приказу хозяина натянули навес из плотной ткани, не из сострадания, а чтоб лица не загорели. Белая-то рабыня выше ценится, нежели какая-нибудь смуглянка, уж в этой торговле Вергел знал толк, недаром начинал когда-то приказчиком Али-бей Селима, знаменитого сирийского работорговца. Сам купец – высокий, худощавый, смуглый, с большим крючковатым носом и пронзительными черными глазами – изволил отдыхать в кормовом шатре флагманской ладьи, рядом с ним, там же, на корме, стоял другой шатер, поменьше – для дочери купца Халисы, сопровождавшей отца в дальнем пути. Шатер на носу был отдан в распоряжение наемных варягов. Кроме рабынь, в средней лодке почти все караванщики были людьми свободными. Относительно свободными считались и гребцы, большую часть которых составляли должники Вергела, хотя имелся и с десяток наемных, тем купец весьма неплохо платил. Были и помощники, и слуги, и хорошо знающие путь люди, тот же кормщик Иосиф – высокий красивый парень иудейской веры. Несмотря на молодость, Иосиф ходил здешними реками в пятый раз и знал каждую мель, каждый порог и даже каждый камень. Несмотря на это, кормщик регулярно выставлял кого-нибудь из команды впередсмотрящими, мало ли что. Может, река обмелела, а может, бобры плотин настроили, навалили деревьев, того и гляди ладью прошибет на быстрине. Да и людишек местных, чуди да мери лесной, опасаться стоило. Не раз уже нападали на караваны в узких местах, грабили. Слава Иегове, не встретились они Вергелу на пути в Ладогу, а уж там-то, на постоялом дворе Ермила Кобылы, узнал купец, как ему повезло. Вот и решил перестраховаться – нанять дружину никому еще неизвестного молодого варяжского ярла, недавно прибывшего в Ладогу. Хельги-ярл – так звали варяга – легко согласился и не запросил дорого. А дело свое, судя по толковым распоряжениям, знал. Вергел, правда, до конца ему не верил – он вообще редко кому доверял – но, похоже, молодой ярл был человеком чести. Предложение хазарина как нельзя кстати оказалось и для Хельги: буквально на следующий день после пожара в поджоге, естественно, обвинили пришельцев. То есть Хельги-ярла и его небольшую дружину. Обвинили облыжно, без всяких доказательств, хорошо хоть, пока лишь на уровне слухов, которые – как хорошо знал молодой ярл – имеюти обыкновение разрастаться и до крайности осложнять жизнь тем, против кого они направлены. Хельги даже догадывался, кто именно раздувал подобные слухи. Естественно, те, кто был недоволен варяжским присутствием – те же чудины, весь, кривичи, словене. У каждого был в Ладоге свой интерес, но на время все объединились против пришлых, это было на данный момент выгодно и удобно. Еще бы, у варягов тут ни кола, ни двора, вот и подожгли, по злобе, аль по пьяни – неважно. А коли подожгли, так пусть отвечают. Тысяцкий ладожский уже собрался было отдать распоряжение, да опоздал. По совету Торольва Ногаты Хельги успел принять предложение Вергела – и тут же отплыл вместе с хазарами. И не считал такое поведение трусостью – нет, то был всего лишь хорошо просчитанный ход. В самом деле, уходя из Ладоги с хазарским купцом, Хельги-ярл убивал одной стрелою целых трех зайцев: оставлял с носом ладожских недоброжелателей, попадал в Белоозеро – ведь именно через него и проходил торговый путь – ну и – а как же без этого? – добывал богатства и славы для дружины и для себя лично.