Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник) - Андрей Посняков

Зачем Хельги-ярл согласился взять его? Тому было несколько причин. Во-первых, Найден – по его же словам – хорошо знал пути к Белоозеру, пренебрегать этим не следовало, мало ли, как там все сложится, может, придется срочно возвращаться обратно, а никто из людей молодого ярла здешних мест не знал. Во-вторых, этот ильменский парень неплохо говорил на языке хазар и волжских болгар, и, как почти каждый местный человек, естественно, мог объясняться по-варяжски.

Было еще и «в-третьих». Найден проговорился, что знает какую-то страшную тайну, касающуюся не последних людей в Киеве-Кенугарде. Хельги нюхом чуял, что тайна сия стоит того, чтобы ради нее оказать небольшую услугу Найдену, тем более, что особых хлопот он, до последних дней, не доставлял. Да и сейчас дела у раненого явно шли на поправку, он уже сидел, а не лежал пластом, как раньше.

– Смотрите-ка, что это? – Брат Никифор указал на узкий мыс, даже, скорее, песчаную отмель, поросшую редкими кустиками. На отмели, у самой воды, шагах в десяти от медленно плывущей ладьи, что-то блестело.

– Неужто, золотой ромейский солид?

– Я сплаваю, посмотрю, ярл?

– Давай. – Хельги кивнул. – Только быстро.

Вмиг скинув штаны и сутану, монах бросился в воду. Не успели лодки проплыть и нескольких сажен, как он уже вернулся, запрыгал на одной ноге, выбивая из ушей попавшую воду, и протянул ярлу найденную на отмели вещь:

– Вот.

Хельги с Ирландцем вздрогнули. Это была изящная золотая фибула с изображением Слейпнира – восьминогого коня Одина и двумя рунами с обратной стороны – «Сиг» и «Альф». Такие фибулы с инициалами хозяев делали в Скирингссалле, городе, расположенном неподалеку от Бильрест-фьорда.

– Если б я нашел подобную вещь в Халогаланде, я бы точно знал – чья она, – поглядев на руны, задумчиво произнес ярл.

– «Сиг» и «Альф», – понимающе кивнул Ирландец. – Скьольд Альвсен!

– Но откуда здесь взяться Скьольду? – натянув рясу прямо на мокрое тело, изумленно воскликнул Никифор.

– Скъольду, конечно, неоткуда. А вот его людям… – Конхобар повертел фибулу в руке. – Очень похоже, что ее не так давно потеряли. Даже не успело занести песком.

– И какая-нибудь сорока или галка тоже не успела утащить ее в свое гнездо, – согласно кивнул Хельги. – Неприятная находка. Люди Скьольда – вряд ли наши друзья. Следует быть осторожными… Если эти руны действительно означают то, что мы подумали, все может быть.

Приложив руку к глазам, ярл пристально вгляделся вперед, словно ожидая увидеть за ближайшей излучиной паруса боевых ладей своего старого врага Скьольда.

– О, боги, так и знал, что вчера оставил ее там, у воды, – набросив на плечи плащ, Лейв Копытная Лужа обнаружил отсутствие застежки. – А ведь дядя Скьольд подарил ее мне на счастье! Что же теперь – и счастья не видать?

С самым скорбным видом он посмотрел на двух проводников – длинного вислоусого варяга и тощего славянина с круглым, как бубен, лицом.

– Да, уж если сам Скьольд решился на такой щедрый подарок, значит, и в правду желал тебе удачи, Лейв, – кивнул вислоусый Альв Кошачий Глаз. Альв был родом из Халогаланда и когда-то неплохо знал Бьярни Альвсена, младшего брата Скьольда, отличавшегося буйным нравом и совсем не дружившего с головой, пустой, как котел. Бьярни, убитого на поединке молодым Хельги – так многие и звали до самой смерти – Пустой Котелок, тогда как его старшего братца Скьольда за глаза называли Жадиной.

– Вот вернусь, а дядюшка спросит: «Где же моя фибула?» – продолжал канючить Лейв. – И что же я ему отвечу? Сказать – потерял? Не поверит. Начнет всякие гнусности измышлять, типа того, что в кости ее проиграл или обменял на падших женщин.

– Не переживай, Лейв. – Альв Кошачий Глаз покровительственно похлопал юношу по плечу. – Скажи слугам, пусть еще на ладье поищут, может, под скамью закатилась?

– Кстати, ладожские кузнецы делают вещи не хуже, – поднял верх палец кругломордый Истома Мозгляк. – Вернемся, закажешь – сделают. Этот ваш Скьольд и не отличит.

– Ага, не отличит. – Лейв захлюпал носом – несмотря на жару, успел где-то простудиться и теперь кутался в плащ. – Да и Альдейга эта сгорела, откуда ж там теперь кузнецы?

– О, не говори так, благородный витязь. – Истома растянул губы в улыбке. – Полгода, год, и отстроится город – краше прежнего. Леса-то вокруг полно.

– Интересно, отчего там пожар случился? – несколько успокоившись, почесал голову Лейв. – Наверняка из-за чьей-нибудь кузницы. Все не по-людски у этих славян – понастроят кузниц в самом граде – потом, вот, горят. Нет чтоб где-нибудь на окраине кузницы ставить, как у нас, в Бильрест-фьорде, но куда там, ума не хватает, не зря ведь позвали к себе конунгом Рюрика Ютландца.

– Навряд ли из-за кузницы загорелось, – усмехнулся Мозгляк. – Люди говорят – подожгли город пришлые варяги.

– Так там и пришлых-то вроде не было, кроме нас…

– Да нет, Лейв, были. Некий Хельги с малой дружиной прибыл чуть позже тебя, вслед за Рюриком.

– Хельги? – Лейв вздрогнул. – Не тот ли это Хельги, молодой бильрестский ярл, сын старого Сигурда?

– Сигурда я знал, – кивнул Альв Кошачий Глаз. – А Хельги… Нет, не знаю такого. Впрочем, говорят, он из Вика.

– Из Вика? Точно – не из Халогаланда?

– Да точно никто не скажет. А что тебе этот Хельги?

– Да так… – Лейв Копытная Лужа махнул рукой и встал на ноги. – Пойду-ка, поищу лучше фибулу.

Он вышел из шатра. Ночь была хоть и не непроглядно темная, но уже и не такая светлая, какие были в июне. Было слышно, как на быстрине плескалась рыба. На черной речной воде виднелись ладьи, вытащенные носами на берег. Многие гребцы и слуги спали прямо в ладьях, завернувшись в плащи, а некоторые – в шалашах на берегу, там же были поставлены шатры для помощников и воинов Лейва, вернее, Скьольда Альвсена, именно он снарядил эту экспедицию, прослышав о баснословных прибылях восточных купцов. Несмотря на всю свою скупость, Скьольд не был глуп и, когда нужно, шел на возможный риск, если прибыль с лихвой перекрывала затраты. Вот как в этом случае. Отправив проштрафившегося племянника с глаз долой, Скьольд давал ему возможность реабилитироваться, причем не столько в собственных глазах, сколько в глазах Свейна Копителя Коров, который, на предварительной беседе, не возражал против того, чтобы выдать за Лейва свою внучку, красавицу Ингрид. Правда, только в том случае, если Лейв проявит мужество и смекалку, а главное, покажет способности в торговле. Бедняге Лейву ничего не оставалось делать, как, понурив голову, отправиться в дальние страны во главе экспедиции. Хорошо хоть, Скьольд на этот раз не пожадничал – выделил людей щедро, и сильных – для охраны, и умных – для торговлишки. Только гребцов пришлось искать на месте. Как ни жаль было Лейву оставлять у пристани Альдегьюборга надежный широкогрудый кнорр, а пришлось нанять плоскодонные ладейки – не проплыл бы кнорр по здешним рекам, да и волоком его тащить – весьма проблематично. С проводниками тоже загвоздка вышла – спохватились, уже когда отплыли. Хакон – старый Скьольдов слуга, бывший в здешних местах лет двадцать назад, речные пути, как выяснилось, запомнил плохо – не раз и не два ладьи садились на мели, правда, стаскивали их быстро – все ж, плоскодонные, не килевые. Хорошо хоть, на одной из стоянок вооруженные слуги привели двоих незнакомцев. Сказали, что те вышли из лесу и изъявили желание видеть главного. Лейв Копытная Лужа подозрительно осмотрел пришельцев. Один – высокий вислоусый викинг, вроде бы производил неплохое впечатление, но вот второй… Мелкий, круглолицый, увертливый. Глазки так и бегают, так и шарят. Ну, сказали, что здешние места знают неплохо. Тем более, викинга узнал Хакон – Альв Кошачий Глаз когда-то гостил у Бьярни Альвсена, вернее, не просто гостил, а скрывался от мести. Убил кого-то в Трендалаге, вот и скрывался. Отсиделся да и свалил куда-то за море вместе с Бьярни, тогда еще совсем молодым парнем. Впрочем, Хакон не стал вдаваться в подробности, сказал только, что хорошо знает Альва. В общем, Лейв махнул рукой и согласился взять этих двоих в дружину. Впрочем, дружина – это громко сказано. Вряд ли можно так назвать толпу вооруженных слуг, людей явно неблагородных и не особо горевших желанием сложить жизни за хозяйское добро. Даже к обязанностям часовых относились они спустя рукава, что было чревато. Альв Кошачий Глаз, как настоящий викинг, конечно, терпеть подобное разгильдяйство не стал. Наладил-таки охрану: по его совету, Лейв однажды проверил караул и прилюдно предал казни виновных. Это произвело надлежащее действие, повысило как сознательность слуг, так и авторитет Альва. С тех пор Лейв привык на него полагаться, хоть до конца так ему и не верил.

Оглянувшись на шатры, Лейв Копытная Лужа осторожно подошел к крайней ладье, где ютились прикованные к скамьям рабы.

– Грюм, – тихонько позвал он.