Академия Карлайл (СИ) - Настасья Новак

согласился. Но после занятий мы встретились вечером и прогулялись по кампусу. — Томас поджал губы. — Сначала разговор не клеился, и я уже хотел найти тысячу причин как-то слиться, но внезапно мы разговорились.

Алекс рассказала Томасу, почему мы всё время ругались и даже дрались. Так уж вышло, что мой дед Джереми, после того, как оставил пост директора Академии, ушёл в прокуратуру. И ему пришлось добиваться обвинительного приговора для своего давнего приятеля Малкольма Фишер — дедушки Алекс.

Семья Алекс считала, что Джереми это сделал специально — повесил преступление на их члена семьи. Проще говоря, сам подставил его и сделал всё, чтобы Малкольм понёс наказание за то, чего не делал. Хотя на самом деле, Малькольм был виновен по всем пунктам обвинения. И после этого Катрина, мать Алекс, всегда настраивала её против меня в частности и против моей семьи в целом. Ну, хоть здесь Алекс не соврала.

— А ещё она сказала, что после поступления в Академию, её мать ещё больше начала наседать на неё. Катрина буквально стравливала вас. — Томас повернул ко мне голову. — Сначала Алекс велась на провокации матери, а после поняла, что эта никому не нужная война не приведёт ни к чему хорошему, и, особенно, после занятия с полиграфом она решила, что что-то тут не так и не должна вступать с тобой в конфликт. — Он облокотился на спинку скамейки. — Алекс даже с матерью какое-то время не общалась.

— Красиво всё говорит… — Я не могла поверить в то, что услышала.

Но через мгновение в памяти всплывали образы ещё младших классов. Я вспомнила, что мы общались и даже, можно сказать, дружили с Алекс. До момента, пока её мать, и правда, не настраивала Алекс против. Стоило ей только увидеть нас вместе, как она с криками и воплями уводила свою дочь прочь от меня, как от прокажённой.

— Ну, это всё понятно. — Я вскинула бровь. — Но как ты вообще с ней сошёлся.? То есть… Она же…

— Она совсем не глупая, как оказалось. — Томас ухмыльнулся. — Алекс довольно глубокая и ранимая. Всё это время, что мы проводим вместе, я узнал её с разных сторон. И могу сказать точно, она хочет меняться и меняется. Алекс становится лучше.

— Ты ей веришь? — Я закусила губу и посмотрела на Томаса. — Только честно, ты ей веришь? — Я отчеканила каждое слово.

— Да. — Томас в ответ посмотрел на меня. Я всё пыталась разглядеть хоть каплю сомнения и неуверенности, но не нашла. — Я уверен.

— Тогда я тоже постараюсь поверить, — я опустила голову, но через мгновение вновь посмотрела на Купера. — Но имей в виду, — я сузила глаза. — Теперь ты в ответе за её поступки. Воспринимай это как хочешь!

— Хорошо, — Томас улыбнулся. — Можно вопрос?

— Конечно. — Я не понимала, что он хочет спросить.

— Мы же завтра собираемся все встретиться вечером, так? — Томас закусил губу. Теперь кажется, я понимала, куда он клонит.

— И? — Я вскинула бровь.

— Я же могу прийти с Алекс? — Томас как-то по-детски то опускал глаза, то поднимал.

Заявление Томаса шокировало меня. Сначала я хотела резко отказать, по потом подумала, что так поступать нельзя. Томас не только мой друг, но и остальных тоже, отделять его от нас просто преступление. И раз уж он сделал такой выбор, то не принимать его мы не можем. Да и действительно стоит узнать Алекс получше. Может, так я смогу отделаться от мыслей, что она как-то причастна (ну, или вывести на чистую воду).

— Конечно. — Я широко улыбнулась. — Ты мой друг, и я доверяю тебе, как себе.

Я сделал шаг к нему и обняла. И всё-таки в его объятиях всегда было спокойно. Он будто состоит не из плоти и крови, а из покоя, сдержанности и умиротворения. Как же я хочу, чтобы Томас был счастлив…

***Вечером следующего дня я заметно нервничала. Не было ни разу, чтобы мы с Алекс сидели за одним столом. Я так зациклилась на этом, что ладони потели, и даже начал дёргаться глаз. Я переживала, что может произойти какая-нибудь ситуация, и мы сцепимся, тем самым испортим вечер. Но, как ни странно, всё прошло гладко.

Алекс, оказывается, может быть приятной и интересной. Никогда бы не подумала, что смогу узнать Фишер с такой стороны: весь вечер она была вежлива, общительна и не язвительна. Я даже несколько раз щипала себя за руку под столом, чтобы убедиться, что это не сон.

И к Томасу она довольно трепетно относится: то улыбнётся, то возьмёт за руку, то чай подольёт. Да что уж там, её глаза горят при виде нашего блондина. Если она так играет, чтобы сбить нас с толку, я её придушу собственными руками.

Под конец вечера Алекс решила, что мы с ней вдвоём должны отойти. Кажется, она долго не могла определиться, нужен ли нам обоим этот разговор, так как весь вечер она то и дело смотрела на меня. Я видела, что она много раз хотела что-то сказать, но всякий раз останавливала себя. Что ж, ладно… Посмотрим, что из этого выйдет.

— Анастейша. — Алекс переминалась с ноги на ногу. — Я бы хотела извиниться. За всё, что сделала. За все года, что мы ссорились.

Мне почему-то стало очень неловко. Я не знала, что ей ответить. Я не готова была полностью довериться ей, но и Томаса подвести я просто не могу.

— Я понимаю, что, скорее всего, ты до сих пор мне не веришь, но я хочу чтобы ты знала. — Алекс закусила губу. — Как только я поняла, что мать манипулирует мной и сталкивает нас лбами, я прекратила всяческое общение с ней. Я больше не могу так жить. — Она тихо всхлипнула. — Жить во власти ненависти и постоянных провокаций просто невыносимо. Я искренне прошу прощения.

— Алекс… — Я не могла подобрать слов. — Я буду откровенна с тобой. Это всё очень здорово, но и ты должна понимать, что я не могу тебе вот так взять и довериться и всё забыть. — Я наклонила голову, чтобы заглянуть ей в глаза. — Но раз Томас видит в тебе что-то светлое и настоящее, то я готова начать с чистого листа.

— Да,