Сломленный бог - Гарет Ханрахан

на пятна голубых небес в просветах. Представил, как взмывает на Прадедушке над унылой сенью облаков к яркому, внешнему миру. Свободный от гнетущего земного мрака.

– Не туда, Раск, – хихикнул дракон. – На залив.

– Ах да. – Раск поглядел на усеянную шхерами бухту. – Что с ним? – Наметанным пиратским глазом он отличал силуэты грузовых и торговых судов от рыболовных шхун и боевых кораблей.

– Во время вторжения Карильон Тай с помощью своих чудес подняла затонувшую «Великую Отповедь». Она сотворила новый остров. – Прадедушка примолк и вонзил когти в площадь, взрывая плиты и дробя их на мелкие кусочки. Раск поморщился от скрежета когтей по своей придаточной коже. – Доктор Ворц предложил мне разбросать камни, как семена, а ты потом их прорастишь. Представь, внучок, ограду, которой мы управляем. Каждый заходящий в бухту корабль будет платить дань – а мы, когда пожелаем, сможем сомкнуть заслон. Доктор Ворц – человек с большим кругозором.

Раск закрыл глаза и вообразил, каково это. Чудо, сотворенное им на Маревых Подворьях, только повторяется снова и снова. В тот раз он потряс целый мир – но камень пробдел ему внутренности.

– Такое чудо, – прошептал он, – потребует платы.

– Не бойся, – сказал дракон. – Все подготовлено.

На горизонте под парами из труб в залив входила огромная баржа, в сопровождении военного конвоя.

«Лунное Дитя» вернулось в Гвердон.

Когда Раск подходил к дому на Фонарной улице, уже смеркалось. Здесь, в доме и окружавших постройках, располагалось тридцать семь человек охраны, они внимательно караулили двор и переулки.

Двести четыре человека проживали в соседних зданиях, и по крайней мере сто пятьдесят из них его ненавидели. Их угрюмая злость передавалась ему через камень.

Под покровом темноты двое пацанов малевали на заборе имя Карлы. Внутри ближайшей высотки одна из немногих возвратившихся с Маревых Подворий разбойниц обмякла в углу. Она притупила разум, закинувшись лотосовой пылью, но не могла унять кошмары об оживших каменных стенах, о растущих из них шипах и кинжалах. Раск без конца слышал свое имя, его шепотом повторяли за столиками таверн и на тайных сборищах в храмах.

«Я ничего этого не хотел», – едва не закричал он. Даже подавленный, его гнев воспламенял камень, расходился кругами призрачных всполохов, пока Раск брел к дому.

Двенадцать стражей здесь, включая снайпера на чердаке. Четверо работают в подвале, терзают его тело кирками, выгрызают в нем новые дыры – на манер тех, что проделали иглы. Гуннара Тарсона уже погребли. Раск чувствовал труп парня, как шишку под кожей, чуял, как микроскопические частицы пыли захватывают тело, прорастают на мертвеце спорами мраморных грибов. Внутри Тарсона развивается миниатюрный Новый город, крошечные башни, как реснички, распускаются в зияющей ране на горле, раздвигают мертвую плоть, ищут душу покойника. Вместе с осадком из Тарсона вытекает и ненависть, последний душевный порыв впитывается голодным камнем.

Раску нельзя оставаться здесь. Он сойдет с ума. Не надо больше никакой святости. Разве не был он преданным до конца? Разве недостаточно проявил свою верность? Он старательно выполнил все, что требовалось, – и много больше. Не потерпел неудачи, как дядя Артоло. Не юлил, не строил козни, как Вир. Он сделал, как велено.

В Лириксе святых сажают в сумасшедшие дома, которые зовутся монастырями.

Раск развернулся и побежал прочь со двора. Прочь от этого дома, от этого ужасного города. Ему надо обратно, на площадь, к Прадедушке. Дракон умчит его отсюда на крыльях. Оторвет от камня, от слякоти и унесет в прохладную вышину. Прадедушка его спасет. Древний дракон мудр. Дракон избрал его, для Прадедушки Раск наверняка драгоценнее любого бриллианта.

Прадедушка его спасет.

Охрана кричала ему, забив тревогу, призывала вернуться. Позади топот ног, как барабанная дробь, стучал по хребту. Раск согнул улицу у себя за спиной, отрезая преследователей. Услужливое, подручное землетрясение стелило перед ним путь. Он знал, что на другом конце города драконы Тайрус и Каранчио испуганно взвились в воздух, знал, что майор Эставо залег на дракодроме, ошибочно приняв безоглядную гонку Раска за преддверие минометной бомбардировки.

Он закрыл глаза, не переставая видеть. Город расступался. Камень не препятствовал взору. Прямо сейчас, в эту минуту, он видел доктора Ворца в порту, стоящего на палубе корабля, в то время как его слуги отколупывали с волнолома жемчужные глыбы. Раска продирал каждый удар киркой, а каждый кусок предвещал пытку.

Влететь в озлобленную толпу стало для него почти облегчением. Дюжина хулиганов – подумав, он бы мог вызвать в памяти их имена, а пожелай, отследить дорогу до дома. Они его тоже узнали, кто же не знает Раска, Избранника дракона, князя града сего?

Кулак треснул его в челюсть. Сапог въехал в живот. Кто-то пнул Раска сзади под колено, распластал на земле, а потом полоснул по горлу ножом. Но ничто из этого не способно причинить ему вред. Ущерб от всех их ударов поглощала окрестная улица. На нем проклятие неуязвимости. Даже клинку его не ужалить.

Бастон уже несся по мостовой, но спасти его мог только Прадедушка. Раск лежал на дороге и отрешенно смотрел, как Бастон умело и жестко раскидывает негодяев. Разгоняет их, бросившихся врассыпную на соседние улицы.

– За ними!

– Я запишу их имена, – сказал Бастон, и Раск невольно рассмеялся. Список и так слишком длинный. Он до конца не дотянет. Пускай дела принимает другой прислужник дракона. Ему столько не вынести.

Бастон помог ему дойти назад до Фонарной улицы, завел наверх, в спальню. Череда болевых вспышек. Вкалывает тинктуру? Алкагест? Успокоительное? Он не разобрал, но средство растапливало душу.

– Бастон, – прохрипел Раск. – Я больше не могу.

– По воле богов драконы палят как грешников, так и честный люд, без разбору, – ответил Бастон цитатой и был таков.

Ночью ему приснилось имя, которого не было в списке.

Карильон Тай.

Глава 44

Дол Мартайн сплюнул за борт утлой лодочки.

– Эта вылазка из раздела белиберды, которой вы с Адро столько лет меня донимали. Учись теперь, как правильно браться за дело.

Кари, налегая на весла, гребла к Исповедному порту. Новый город темной горой выделялся на фоне туч. В этой ненастной ночи светили лишь огни Гвердона – фонари на Священном холме, далекое сияние литейных, мерцание переливов камня. На некоторых крышах горели свечи, вгоняя Кари в дрожь.

– Пригнись, – буркнул Дол Мартайн. Кари скрючилась под рогожей, пока лодка проплывала мимо гхирданского патруля. Мартайн выкрикнул приветствие, какую-то лириксианскую шутку, и Эшдана на патрульном катере, рассмеявшись, их пропустила.

– Просто подведи поближе к берегу, чтобы я могла доплыть, – шепнула Кари, – а сам возвращайся. Не нужно идти со мной.

– Угу, и что я им скажу, если позволю тебе погибнуть? – Он завел лодку за крупный сухогруз, отыскал тянущийся под воду линь. Точно привидения они проникли на борт, а оттуда сошли на причал и растворились в лабиринте улочек. Здесь