Великая война. Верховные главнокомандующие - Юрий Никифорович Данилов

положением сербской армии. По свидетельству посла Франции Ж. М. Палеолога, «Его величество очень огорчен поражением сербской армии; он беспрестанно спрашивает известий об агонии этой несчастной армии».[560] В результате, Государем был утвержден доклад генерала М. В. Алексеева. Высказанный в нем план предусматривал сосредоточение особой армии (7-й) на Волочиском направлении, чтобы последующим переходом в наступление в Галиции, оттянуть на себя силы противника с Балканского фронта. И в декабре 1915 – январе 1916 г. южные армии Юго-Западного фронта (7-я и 9-я) провели наступательную операцию на реке Стрыпа. Ни один из других союзников Сербии по войне не предпринял попыток помочь сербской армии в боевом отношении.

Э. Фалькенхайн так оценивал эту операцию: «Русские […] атаковали южную армию генерала графа [Ф.] фон Ботмера[561] и 7-ю австро-венгерскую армию, которой командовал генерал [К.] фон Пфланцер-Балтин,[562] на всем фронте от Бурканова на Стрыпе до румынской границы восточнее Черновиц и упорно продолжали свои усилия до средины января 1916 г. И в то время как они на фронте Южной армии не достигли… успехов и потому скоро измотались, положение дел на фронте 7-й австро-венгерской армии, против которой русские направили главный удар, долго колебалось в ту и другую сторону. Хотя противник не располагал существенным превосходством сил, армии лишь с трудом удалось удержаться. Ее резервы оказались недостаточными».[563] 107-я германская пехотная дивизия была переброшена из Сербии на Русский фронт. Усилия русских войск, направленные на облегчение положения сербской армии, увенчались определенным успехом. Во время тяжелейшего отступления сербской армии, сопровождавшегося исходом мирного населения из оставляемых территорий, Россия в очередной раз продемонстрировала, что является самым верным другом и союзником сербского народа.

Когда в апреле 1915 г. турки начали массовый геноцид армянского народа, по личному указанию Николая II русские войска предприняли ряд мер, направленных на его спасение. Были открыты границы, выделено обеспечение для беженцев, а русские войска начали Ванскую наступательную операцию. В результате из 1,651 млн турецких армян было спасено – 375 000 человек (23 %) – огромная цифра.[564] Сохранились рассказы очевидцев «о душераздирающих, разыгравшихся при этом сценах, о незабываемых проявлениях безмерной радости и слезах благодарности со стороны страдальцев, падавших на русскую землю и неистово ее целовавших, о русских солдатах-бородачах, стыдливо прятавших увлажненные слезой глаза и кормивших из своих котелков изголодавшихся армянских детей, о матерях, целовавших сапоги русских казаков, бравших в седло по одному, по два армянских ребенка и спешно увозивших их подальше от этого ада, о рыдавших от счастья стариках, обнимавших русских солдат, об армянских священниках, с крестом в руках возносивших молитвы, крестивших и благословлявших коленопреклоненную толпу. У самой границы, прямо под открытым небом, было расставлено множество столов, за которыми русские чиновники принимали армянских беженцев без всяких формальностей, вручая по царскому рублю на каждого члена семьи и особый документ, дававший им право в течение года беспрепятственно устраиваться по всей Российской империи, пользуясь бесплатно всеми видами транспорта. Здесь же было налажено кормление голодных людей из полевых кухонь и раздача одежды нуждающимся. Русские врачи и сестры милосердия раздавали лекарства и оказывали неотложную помощь больным, раненым и беременным».[565] Такое не забывается. Недаром именно Армения всегда была, есть и будет самым верным и надежным союзником России на Кавказе.

Ускоренный переход в наступление войск русского Юго-Западного фронта в 1916 г. оказал серьезную помощь Италии. Представители военно-политического руководства Италии многократно обращались в русскую Ставку с просьбой о помощи. Начавшись с телеграмм военных агентов (русского в Италии и итальянского при Ставке) эти сигналы о помощи вылились в просьбы руководства итальянской армии и короля Италии Виктора Эммануила[566] лично. Итальянцы настаивали на оказании как можно более быстрой помощи оказавшейся в катастрофическом положении итальянской армии.[567] Посол Франции в России М. Палеолог записал в своем дневнике 27 мая (нового стиля) 1916 г.: «Король Виктор Эммануил телеграфировал императору, прося его ускорить общее наступление русской армии для облегчения итальянского фронта. Посол [Андреа] Карлотти [ди Рипарбелла] изо всех сил хлопочет о том же».[568] В ответ на доклад генерала М. В. Алексеева Государь (а он в этот момент находился в поездке по югу России) ответил: «Даю вам полномочие начать Юго-Западным фронтом артиллерийскую подготовку к атаке 19 мая, если ход событий на итальянском фронте потребует этого, также вести подготовку на Западном и Северном фронтах и назначить от обоих по одному корпусу в Мое распоряжение. Николай».[569] Приведенный документ не только лишний раз демонстрирует руководящую роль Государя (Алексеев в данном случае – технический сотрудник), но и то значение, которое Император придавал взаимодействию фронтов и наличию необходимых резервов. Наступление Русской армии было перенесено по срокам, начавшись 22 мая. Оно ознаменовало не только начало одной из самых блестящих операций русских войск, но и фактически спасло итальянскую армию от катастрофы.

Итак, в сфере стратегического и оперативного командования русской действующей армией для Николая II как Верховного главнокомандующего были характерны общее руководство боевыми действиями и внимание к координации усилий и взаимодействию оперативных объединений. В этом выразилась его руководящая и направляющая роль как Главковерха. В необходимых случаях Государь вмешивался и в непосредственное ведение боевых операций, проводил совещания, формулировал свое видение обстановки и давал указания высшему командному составу. Мнение носителя высшей власти в Российской империи воспринималось как руководство к действию. Как следствие, Император оказывал непосредственное влияние на ход боевых действий на Русском фронте.

Еще один аспект стратегического руководства военными действиями – военно-политический. Он выражался, прежде всего, в регулярном и тесном взаимодействии с союзниками. Так, отвечая на телеграмму президента Франции Р. Пуанкаре по случаю двадцатой годовщины восшествия Государя на Престол (23 октября 1914 г.), Император в очередной раз подтвердил неизменность единения с союзниками ради достижения общей победы ради процветания Европы.[570] На празднике Георгиевских кавалеров 26 ноября 1915 г. прозвучали следующие его слова: «Будьте твердо уверены, что, как Я уже сказал в начале войны, Я не заключу мира, пока последний враг не будет изгнан из нашей земли. Я заключу мир лишь в согласии с союзниками, с которыми мы связаны не только договором, но и узами истинной дружбы и кровного родства».[571] В телеграмме английскому королю по поводу второй годовщины вступления Англии в войну Император вновь подтверждал единение с союзниками, необходимость полной победы и выражал надежду, что жертвы России не будут тщетными.[572] 20 декабря 1915 г., обращаясь к войскам Западного фронта с речью, Государь сказал следующие знаменательные слова: «Я сказал в начале войны, что Я не заключу