Море серебряного света - Тед Уильямс

— На него? Ты знаешь, что это был мальчик? Кто тебе сказал?

— Врачи. Да, я знаю, что это мальчик. Я знала об этом еще до того, как начала его вынашивать. Мне приснился сон. Очень странный.

Пол покачал головой.

— Боюсь, я не слишком хорошо понимаю тебя. Ты… у тебя есть дитя. Но ты никогда не видела ее. Врачи забрали ее у тебя.

— Его. Да, забрали его.

— Его. Когда это произошло?

— Сразу после того, как ты стал моим учителем, шесть месяцев назад. Ты помнишь? Я была больна и пропустила несколько уроков.

— Сразу после того, как я появился? Но… но ты не выглядела так, как будто вынашиваешь ребенка.

— Срок был еще небольшой.

Пол по прежнему ничего не понимал.

— И ты никогда… — Он заколебался, сообразив, что говорит с ней как будто она действительно девушка, жившая двести лет назад. — И ты никогда… не была с мужчиной?

Она рассмеялась, неожиданно громко, и оживилась.

— И кто это может быть, мой самый дорогой Пол? Бедный старый доктор Ландро, которому лет сто, не меньше? Или один из этой ужасной парочки, работающей на моего отца? — Она пожала плечами и подвинулась поближе к нему. — Нет, я не была ни с кем. И вообще, для меня не существует никаких других мужчин, мой любимый Пол. Только ты.

Он уже не мог сопротивляться ее ласкам.

— Но кто-то же забрал ребенка?

— Не знаю, наверно. Несколько недель я плохо себя чувствовала. В то утро я был совсем больна. Я пришла к врачам и они проверили меня — по меньшей мере так я думала. Только потом я обнаружила, что они забрали у меня ребенка прежде, чем он вырос. Каким-то образом я знала это, Пол — знала! Но я уверилась в этом только тогда, когда мисс Кинли сказала мне.

— Мисс Кинли?.. — Он чувствовал себя так, как будто пришел на спектакль в перерыве, и сейчас безнадежно пытается представить себе, что происходила в первом действии. — Кто?..

— Одна из нянечек, которые приходили вместе с доктором Ландро. Но Финни увидел, как она шепчется со мной, и теперь она не приходит. Мисс Кинли была очень добра ко мне, она квакер, знаешь таких? Ей не нравилось работать здесь. Конечно ей было запрещено рассказывать мне о ребенке, но она ужаснулась тому, что они сделали, и сказала доктору, что собирается посмотреть, не стало ли мне лучше, а вместо этого пошла со мной в сад и рассказала обо всем. — По щеке Авы скатилась слеза. — Ребенок даже не вырос!

— То есть ты знаешь, что у тебя должен был быть ребенок только из рассказа нянечки?

— Я знаю, Пол. Я видела сны, и там во мне был ребенок. И когда она рассказала мне о том ужасе, который они со мной сделали, я все поняла.

— Это больше, чем я могу сказать о себе. — Птицы над головой чирикали громко и весело. Пол невольно спросил себя, почему они сами слышат все, но их разговор, похоже, действительно не слышит никто.

«Что-то здесь происходит,— подумал он.— Они никогда не дали бы нам сидеть здесь и разговаривать вот так, верно?— Но, может быть, они и так знают, что девушка сошла с ума и хотят посмотреть, как на это отреагирует Пол. Проверка на лояльность?— Если так, то я больше не хочу эту работу так сильно. На самом деле я вообще больше не хочу эту чертову работу».

Тем не менее в рассказе Авы было кое-что такое, от чего так легко не отмахнешься. Это не означало, что ее слова правда — все это могло быть истерической фантазией мисс Кинли, которую та навязала доверчивой и беззащитной Аве — но это могло означать, что девушка не полностью сумасшедшая. И, в любом случае, она точно была жертвой.

— Давай поговорим о кое-чем другом, — сказал он, заметив, что она придвинулась еще ближе, так ее бедро, прикрытое гофрированной нижней юбкой, уперлось в его. — Почему ты думаешь, что твой отец хочет убить меня?

— О! — Ее глаза расширились, как если бы она совершенно забыла об опасности, из-за которой полчаса назад плакала навзрыд. — О, Пол, я не вынесу, если потеряю тебя, я так испугана!

— Просто расскажи мне все.

— Мой друг сказал мне. Ну, ты знаешь, мой друг.

Пол скривился.

— Да, знаю. Твой призрак. Что в точности он рассказал тебе?

— Ну, он не совсем рассказал — он показал. Точно так же, как он показывает мне тебя, когда ты находишься в своей комнате. — Она нахмурилась — очень красиво, как в старых книгах. Неужели воспитание по старинке автоматически порождает людей, похожих на иллюстрации к старым книгам? — Пол, что такое Грааль?

— Грааль? — Вот уж вопрос, которого он не ожидал. — Гм… Грааль… мифический объект. — Несмотря на университетский курс по литературе и дюжину лекций о прерафаэлитах, нельзя сказать, что он хорошо все помнил. — Святой Грааль. Мне кажется, что это чаша, из которой пил Иисус во время Последней Вечери. Вроде так. В средние века легенды о Граале соединись с циклом о Короле Артуре. — «Я говорю как филистер-американец, над которым мы с друзьями всегда насмехались»,— подумал он. — Мне кажется, что есть и другие значения, например котел из ирландского фольклора, но не помню точно. А что?

— Отец говорил о нем с этими двумя жестокими людьми, которые на него работают, Финни и Маддом.

Пол покачал головой.

— Ава, ты опять меня запутала.

— Мой друг — он показал мне этот разговор в зеркале. Или, скорее, он показал мне в зеркале Финни и Мадда, они говорили с отцом, который был в зеркале, большом, как стена. Он пришел к ним через зеркало, как и ко мне.

«Финни и Мадд говорят со своим боссом через настенный экран»,— подумал Пол. Получается, что призрак Авы может не только шпионить за ней и Полом, но и шпионить за шпионами.

— И?

— Отец сказал, что ему опять не удалось достичь Грааля. И еще он сказал, что пришло время для тебя — он назвал тебя «персонаж Джонас» — исчезнуть.

Пол отчаянно путался найти нить смысла в этом большом перепутанном ковре бессмысленности и глупости.

— Ава, термин «Грааль» иногда используют, имея в виду что-нибудь важное — например проект или цель. Я не знаю, что делать, если меня захотят застрелить, и точно не понимаю, почему твой отец должен интересоваться такой мелкой сошкой, как я. — Он улыбнулся, показывая, что смирился с собственной незначительностью, но она по-прежнему озабоченно глядела на него.

— Он не говорил о том, чтобы уволить тебя, Пол, — жестко сказала она, как будто она стала учителем, а он — проказливым учеником. — Никелированный — Финни — сказал, что они готовы и ждут только слова от отца, а Мадд сказал: «Никто и не вспомнит о нем, в любом случае. У него есть только старая мать, которая долго не протянет. Она не в том состоянии, чтобы поднять шум». Я сама слышала это.

Что-то холодное и пугающее, как холодная мокрая рука, схватило его изнутри. Пола охватила паника, голова закружилось. Никто не говорит таким образом, когда хотят кого-нибудь просто уволить, никто. Звучит, как криминальная драма. Должно быть более простое объяснение. Определенно.

— Она уже умерла, — вслух сказал он. — Моя мама. Вчера.

— Пол, мне очень жаль. Тебе наверняка очень больно. — Глаза Авы опустились, показав огромные черные ресницы. — А я никогда не знала свою мать. Она умерла, когда я родилась.

Он внимательно посмотрел на нее. Краска возбуждения запятнала бледную кожу над высоким воротником.

— Ты не… ты ничего не выдумала, Ава? Пожалуйста, скажи мне. Я не рассержусь, но я должен знать.

Она рассердилась, резко и заметно, как ребенок.

— Выдумала?.. Но, Пол, я никогда не врала тебе, я… я люблю тебя.

— Ава, ты не можешь, я уже говорил тебе.

— Не могу? — Ее смех резко и мучительно царапнул слух. — «Любовь не сдержат каменные стены» — так, кажется сказал твой Шекспир. Я помню это из «Ромео и Джульетты».

«Вот почему я бы никогда не преподавал эту пьесу одиноким впечатлительным девушкам, подумал он. Ох, я бы много чего сказал ее предыдущей учительнице».

— Ава, я должен подумать. Слишком… слишком много информации. — Что я несу, просто смех. — Мне нужно время, чтобы привести мысли в порядок.

— И тебе совсем нет до меня дела Пол? Совсем-совсем?

— Конечно я переживаю за тебя, Ава. Но ты говоришь о дьявольски сложных и опасных делах. — Она покраснела и закрыла ладошкой рот. Полу стало стыдно. По ее стандартам он выразился слишком сильно. — Ава, я даже не знаю, что и думать обо всем том, что ты мне рассказала.

Она положила руку на его, холодные сухие пальцы прижались к его коже.

— Ты думаешь… ты думаешь, что я могу ошибаться, да? Или, еще хуже, ты думаешь, что я… какое слово? Истеричка? Безумная?

— Я думаю, что ты хороший и честный человек, Ава, — только и сумел сказать он. Он сжал ее руку, мягко убрал со своей, встал и тут его осенило. — Твой друг… он может поговорить со мной?

— Не знаю. — За тонким фасадом ее спокойствия скрывалось глубокое разочарование. Пол Джонас обрадовался, что не может видеть ее насквозь. — Я спрошу его.