Море серебряного света - Тед Уильямс

— Я живу, чтобы служить тебе, о Повелитель Белых Стен. — Человек мог быть молод или стар — в затемненой комнате было плохо видно, к тому же лицо незнакомца было мясистым, но гладким. Он не был толстым — хотя под необычайно белой кожей перекатывались чудовищные мускулы — но каким-то округлым, почти женственным, и с бесполым взглядом евнуха.

— Узерхотеп — особая личность, — торжественно сказал Уэллс. — Э… черт побери, что за слово? Тут есть такая маленькая змея, которая все время говорит мне в ухо и почти никогда не замолкает, я уже устал ее слушать. А, правильно, керихеб. Особый жрец.

— То есть палач, — прервал его Пол. — А ты — заносчивый ублюдок, и еще преступник, Уэллс. Как это переведет на египетский твоя змея-переводчик?

— Ты и так знаешь перевод. Это… бог. — Роберт Уэллс улыбнулся. — Но Узерхотеп обладает намного большими талантами, чем любой палач. Он лектор-жрец. То есть маг. И он поможет тебе рассказать все, что ты знаешь. И все, что не знаешь, тоже.

Узерхотеп подвинулся ближе, поднимая руки над ничем не защищенным животом Пола. Пол вздрогнул, жрец нахмурился, но его взгляд остался таким же пустым, как стеклянный взгляд рыбы.

«Нет, акулы, с ужасом подумал Пол. Того, кто использует зубы только потому, что они и него есть».

— Нет необходимости корчиться заранее, — сказал ему Уэллс. — Боль — самая маленькая часть процесса. Кстати, я потому и посадил к тебе пару приятелей, чтобы ты пораскинул мозгами. Нет, Узерхотеп наложит на тебя заклинание, и ты запоешь, как канарейка.

— Ты слишком долго пробыл здесь, Уэллс, если думаешь, что какое-то египетское мумбо-юмбо заставит меня сказать хоть что-нибудь. — Он, несмотря на веревки, поднимал голову до тех пор, пока не сумел увидеть бесполое лицо Узерхотепа. — Ты код, ты это знаешь? Ты даже не существуешь. Ты — мнимая величина, последовательность номеров в большой машине.

Уэллс хихикнул.

— Он не может слышать то, что не соответствует симуляции, Джонас. И это ты, кто мало что понимает, если думаешь, что это… мумбо-юмбо на окажет на тебя никакого воздействия.

Узерхотеп наклонился. Чрез мгновение он выпрямился, в его руке свернул длинный бронзовый клинок, скорее напоминающий опасную бритву, чем кинжал. Прежде, чем Пол успел что-то сделать, жрец уже полоснул его по груди. Узерхотеп успел сделать три неглубоких надреза, прежде чем Пол почувствовал жгучую боль в первом.

— Ублюдок!

Не обращая внимания на Пола, Узерхотеп поднял с пола кувшин, вылил на грудь Пола немного черной и липкой жидкости, и втер ее в разрезы. Грудь полыхнула огнем, Пол даже не мог кричать.

— Я думаю, что эту пасту, скорее всего, делают из семян мака, — заметил Уэллс. — Что-то вроде примитивного опиума, чтобы помочь тебе увидеть сны. О, они подходят к делу серьезно, со всех сторон — немного науки, немного магии, немного боли…

«О боги, пред вами злодей,—

запел жрец.—

Он тот, чей рот закрыт пред вами на засов,

Он тот, кто никогда не говорит ни слова правды,

Пока вы не откроете его рот и дух его не выйдет из тени,

Скрывавшей его!

Откройте мне источник его языка!

Откройте мне тайны его сердца!»

Узерхотеп пел, и, одновременно, его пальцы опять и опять скользили по коже Пола, втирая в каждую рану соленую черную пасту. Высокий пронзительный голос, далекий и безучастный, как бы отсчитывал минуты никому неважной встречи, но в его холодных глазах было странное напряжение: по мере того, как боль разгоралась, они сверкали все ярче и ярче, пока вся остальная комната не провалилась во тьму и осталось только одно лицо.

— Видишь ли, не имеет значения, веришь ты или нет, — откуда-то из-за него сказал Уэллс, желтое лицо Пта затмило круглое лицо жреца, как луна солнце. — Это одна из самых странных особенностей этой сети — скажи спасибо Жонглеру, он настоящий гений…

— Я не помню ничего! — прорычал Пол, безуспешно борясь с веревками, обжигавшими кожу.

— О, ты вспомнишь. И если мы сыграем по правилам системы, прочитаем правильные заклинания, ты заговоришь, хочешь того или нет — помнишь ли или нет. Ты уже заметил, что сеть работает на уровне подсознания? Что все совершенно, как настоящее? Что сеть имитирует то, что действительно существует, и даже убивает людей, убеждая их, что они мертвы? Если бы я знал, как Жонглер добился этого, я бы давно послал старого хрена в задницу. — Смешок Уэллса медленно добрался до ушей Пола — понимать что-нибудь становилось все труднее, сознание затуманилось от боли и беспокойства.

«Видишь, боги ждут тебя в пещерах Нижнего Мира!

Смотри, как они разбивают сердце твоего молчания!

Смотри, вот они во всем своем величии, познай страх!

Поднявший Голову!

Ужасный!

Отвернувший Лицо!

Он из Гроба!

Она, которая причесывается!

Кобра, говорящая из Пламени!»

— … Конечно, он никогда не расскажет нам, как это работает. — Голос Уэллса слышался издалека, едва различимый на фоне песни жреца. Жуткая боль терзала суставы Пол, угрожая оторвать руки и ноги. — Что же это за маленькая шутка? Механизм Продолжения Реальности. Понял? МПР, что-то вроде сна. Но черт побери, ты должен согласиться, что он работает. Чувствуешь?

Пол безуспешно пытался вздохнуть. Черный жар полз через него, горячий и жирный, как маковая паста, темный, как пещеры в заклинании жреца, пещеры, которые он почти видел, невероятно глубокие, полные ждущих глаз…

— А теперь, Джонас, пришло время рассказать все, что ты знаешь о нашем друге Жонглере. — Желтое лицо бога вернулось, плавая в водовороте теней. — Расскажи мне, что там произошло…

«Дай мне силу его языка, и я сделаю из него бич, которым накажу врагов богов!—

сказал жрец, в его жужжании появилась триумфальная нота.—

Дай мне силу его языка, я сделаю из него бич,

и он больше не спрячет ни одной тайны!

Сделай меня властелином его молчания!

Сделай меня жрецом его упрямого сердца!

Говори!

Говори!

Говори!

Боги приказывают тебе…!»

— Я… я не… — Голос жреца гремел в ушах, ужасающий гром, который не давал думать. Из прошлого налетели картины, куски жизни в башне, печальные темные глаза Авы, запахи оранжереи. Его собственные слова зазвучали одновременно внутри и снаружи головы. — Я… я… — Он увидел сам себя, увидел все и время распахнулось, как будто с плоти сорвали кожу, обнажив прошлое — болезненно, пронзительно болезненно, но воспоминания стали подниматься на поверхность.

Темнота исчезла, упав во что-то более глубокое. Он услышал свой собственный голос, говорящий как будто издали.

— Я… сирота.

ГЛАВА 29

Каменные стены

СЕТЕПЕРЕДАЧА/МУЗЫКА: Группа «Дикие Животные» вновь воссоединяется?

(изображение: брат и сестра Бенчлоу входят в больницу для предоперационного обследования)

ГОЛОС: Продолжается то, что, как признают даже самые преданные фанаты, стало самой экзотической сагой последнего времени. Сиамские близнецы Саския и Мартинус Бенчлоу, основавшие группу «Моя Семья и Другие Дикие Животные» и хирургически разделившиеся несколько месяцев назад для того, чтобы делать музыкальную карьеру по отдельности, продумывают возможность соединения.

С. БЕНЧЛОУ: «После того, как мы разделились, мы проводили все время в спорах. В результате мой новый продюсер сказал: — Что это с вами двумя, вы как будто соединились бедрами. — И, знаете, это заставило нас задуматься…»

М. БЕНЧЛОУ: «Вся эта идея разделения оказалась очень странной. Я никогда не думал, что мне будет так одиноко идти в туалет.»

Он повторил свои слова, схваченный какой-то непостижимой силой. Темнота растаяла, но — так странно! — он как бы стоял рядом с самим собой и слушал собственный голос.

— Я сирота.

— Извини, но ты должен узнать об этом, парень, — сказал Найлз по-настоящему взволнованным голосом, хотя его лицо на экране оставалось таким же непроницаемо-спокойным, как всегда. — По какой-то причине больница не в состоянии с тобой связаться, и они позвонили мне. Думаю, что ты можешь назвать меня запасным каналом связи, или что-то в этом роде.

— Я… я сирота, — в третий раз сказал Пол.

— Да, такое сбивает с ног, верно? — доброжелательно сказал Найлз. — Но, в конце концов, тебя трудно назвать ребенком, а? Но мне действительно очень жаль, Пол. Она прожила хорошую жизнь, не так ли? Сколько ей было?