Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин

вошли в ярлык, менялся главный [его] смысл, определенный эмирами, или он давал что-нибудь хорошее писарю, чтобы тот написал, и, уцепившись за это, запутывал дело. Часто бывало, что мелкие битикчии, улучив удобный случай, без совета старших эмиров, выдавали ярлыки по желанию разных лиц, а также, если по приказу государя давали ярлык одному, и другой походил на него поприщем и ремеслом, то битикчии, уцепившись за это, на таком же основании выдавали ярлык этому другому человеку. Среди таких [ярлыков была] тысяча противоречивых дел, вследствие которых между людьми появлялись тысячи споров и усобиц. Все противники являлись владельцами ярлыков, так что, если судьи,[1002] хакимы и казии хотели вынести решение по какому-нибудь делу, то состояние его оказывалось таким запутанным и сложным, и на руках у каждого столько ярлыков и пайз, что они никак не могли его разрешить и не могли унять споров, а споры доходили |S 649| до того, что каждый год несколько человек друг друга убивали. Помимо того, что сбор этих повторных ярлыков и пайз не удавался, ежегодно таким способом выдавались еще большие количества их.

В настоящее же время государь, ‛да укрепится навеки его царство’, счастливо поразмыслив, как исправить этот вред, повелел разослать во все владения ярлыки, все в одинаковых выражениях, заключавшие в себе [приказ], чтобы баскаки, мелики и хакимы областей тоже совсем не внимали и не придавали значения старым и новым ярлыкам и пайзам, которые находятся на руках у людей, и [которые] им предъявляют. «Мы постановления всех их объявили недействительными, а также и ярлыки, которые выдали мы, [а именно] те, что вышли в течение первых трех лет [нашего царствования], ибо мы еще были заняты мероприятиями и устроением войска и устранением случившейся разрухи и беспорядков и не заботились о мелочах. Чтобы двинуть вперед дела, нужно было задобрить сердца людей и оставить в силе предыдущие постановления. По этой причине Новруз, Садр-ад-дин и другие наибы по своей воле и прихоти выдавали людям ярлыки. Все они недействительны от сей поры, когда мы сами лично стали заниматься твердым управлением и устроением дел владений. Мы постановили, чтобы ярлык испрашивали, прочитывали нам черновик и выдавали людям. Нужно, чтобы все [ярлыки] после упомянутой поры считали имеющими силу, ни одного же из других наших ярлыков и [ярлыков] предшествующих [царствований] во внимание не принимали, дабы всех [их] доставили в наше присутствие: те, которые стоят, мы оставим в силе. Без сомнения многие из ярлыков прежних государей хороши и дельны, и до тех пор, пока мы их не оставим в силе, надобно, чтобы в семьях людей было в чем найти поддержку и [существовала] опора, честь и благополучие. Как мы можем решиться их отобрать. Проставив на них установленную тамгу, мы возвратим их владельцам, чтобы они оставались в их руках и были еще вернее.

Пайзы мы будем чеканить иного вида. Каждый, кто имеет пайзу, пусть ее в течение шести месяцев доставит и сдаст, дабы каждому, кто имеет основание, мы выдали новую пайзу. Через шесть месяцев каждого человека, имеющего старую пайзу, [пусть] хватают и, обвинив, отнимают [ее] от него».

Когда государь так повелел, всем пришла необходимость представить и обновить свои ярлыки. Те, которые были основательны, оставлялись в силе, а те, которые были неосновательны, отнимались. Таким способом было отличено действительное от недействительного и правда от лжи, и люди честные избавились от позора [иметь] подлых соучастников. Поскольку у старых ярлыков, в особенности повторных, не осталось силы, то если даже они оставались у кого-либо на руках, тот не мог их предъявлять, так как помимо того, что их не принимали во внимание, он еще совершал преступление. С пайзами [обстояло] так же. Как только это постановление привели в исполнение, все эти ярлыки и пайзы исчезли: часть обменяли на новые и часть не решаются предъявлять. Но поскольку это дело приобрело известность, им никогда не будут придавать значения, ибо [все] достоверно знают, что если бы они были вески, то их предъявили бы в пору такого справедливого государя. Таким способом пусть руководятся все государи, эмиры и хакимы всех времен. Если же у кого-нибудь осталась золотая или серебряная пайза, и он знает, что в случае, когда он ее предъявит, ему взамен [ничего] не дадут, то если он человек благоразумный, он все-таки сдаст [пайзу], а нет, так расплавит [ее] и пустит в расход. Несомненно, что вскоре дойдет до того, что из всех пайз, которые в течение семидесяти лет получали по неуважительным поводам и причинам, не останется ни одной. Государь ислама, ‛да укрепится на веки его владычество’, двинул вперед это громадное дело небольшим мероприятием, которое он приказал по [своей] прозорливости. Всевышний господь да сохранит навсегда сень его правосудия. Аминь.

Рассказ двадцать четвертый. Об отдаче в икта[1003] монгольскому войску местностей в каждой области

Прежде всему монгольскому войску не полагались жалованье, средства на пошивку одежды,[1004] икта и тагар. Некоторые старшины получали соразмерно [их] достоинству тагар и больше ничего. Раньше, когда еще существовали их обычаи и правила, со всего монгольского войска выделяли ежегодно обедневшим ордам и дружинам копчур лошадьми, |S 654| овцами, волами, войлоком, крутом и прочим. Потом, в пору государя,[1005] войску, стоявшему поближе, стали выдавать понемногу тагара, и мало-по-малу тагар возрастал. Государь ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, количества увеличил. Когда тагары переводились на области, и мутасаррифы при выдаче зазнавались, монголы набрасывались на них и под предлогом истребования тагара чинили в областях насилие и вызывали расходы на улаг, фуражное и путевое довольствие и корма. Помимо того, что причинялись затруднения хакимам и мутасаррифам, ра’ияты, на которых писали тагар, доходили из-за них до крайней степени нужды. Тем не менее много тагара войску не доставалось. Частью по причине дурной исполнительности мутасаррифов, частью из-за того, что бокаулы принимали взятки и закрывали глаза, частью вследствие того, что битикчии-эюдэчи не делали вовремя перевода, и войско оставалось бессильным произвести сбор, а эюдэчи за полцены скупали [тагар] себе. Постоянно у военных были на руках бераты, и споры и пререкания с эюдэчиями, постоянно об этих обстоятельствах докладывали [государю] и беспокоили его благословенные уши. В конце концов большая часть тагара убывала и попадала в разряд устаревших исков. Они также держали при себе много бератов на [уже] полученные суммы.

Государь в течение четырех-пяти лет наблюдал это положение и издал указ, чтобы в каждой области как на зимних, так и на летних