Липовый барон - Илья Николаевич Романов

Быки не такие пугливые, как лошади, они мощнее, топчут сложившихся под напором. Пусть медленнее коней, но в тяжёлом ударе им нет равных…

Я смотрел на события со стены через монокль с зеленоватым отсветом. Марвук и Озлур считали убитых и прочие потери штурма. Рядом суетились только Адрус и Гумус.

— Адрус, я вроде как ничего не обещал… Но меня…

— Мсти… — коротко ответил второй сын графа.

Наши жалкие полсотни смеси тяжёлых и лёгких конников ударили в тыл в самый неприятный момент. Я болтался в седле, но не мог не присутствовать на нашем триумфе. Какая атака без главного, и пофиг, что предводитель едва не падает с коня. Надо и будь, вот и всё.

Я многого не видел, но потом мне рассказали, что конница графа нарвалась на мелкого гоблина с десятком охраны. Ещё на подходе кавалерии лучники графа поняли, откуда надо ждать беды, но они опоздали. Стрелами сняли только половину из охранения шамана, остальные прикрыли колдуна.

Потом начался маленький локальный ад для конницы. Со стороны ничего вроде не произошло, но первые головы конников вдруг испугались чего-то невидимого и замешкались. Итог — сломанные ряды кавалерии, хаос и сорванный разбег коней. Именно поэтому среди них были такие большие потери. В малоподвижную из-за хаоса мишень конницы врубилось стадо быков с орками на них.

Пыль закрыла от взора то, что там происходило. Меня больше занимали лучники, которых я по договорённости должен был вынести…

* * *

К лучникам мы прорвались без особых проблем. Мы рубили всё, что движется. У меня перед глазами всё ещё стоит мальчишка лет пятнадцати, что кричал «не убивайте». Глаза блестят, он пытается отползти, но куда там. Моё второе «я» его уже приговорило. Оно со мной не всегда сочетается, муки совести всегда падают на меня, а не него.

Мальчишку убил походя, даже не обернулся. Господи, прости ты нас грешных, я же мог и по-другому сделать, но я слаб, поддался искушению…

Что ты скажешь мне, очкастая жирная мразь?! Скажешь, что я сволочь?! Да я это и без тебя знаю! Да, я убийца по твоей морали. А ты мне лучше ответь, сосунок, а убивал ли ты?! Кто ты такой, чтобы судить меня?! Думаешь, ты будешь лучше при таких раскладах? Думаешь, я просто так рассказываю то, что рвёт меня изнутри?! Брось! Я могу сказать, только то, что могу сказать…

Считай это моей исповедью. Думаешь, всё так просто?!

Мы пацанами смеялись над дядей Андреем, которого жена оправляла убить кролика на суп, а он напивался до бесчувствия. Он поднимал их за уши и смотрел в их глаза, такие голубые, и после набухивался. И так три дня. Три дня тётя Люда будила пинками похмельного мужа и требовала крольчатины.

На третий день дядя Андрей приставил двустволку к голове кролика, так по его словам, кролику не больно будет. А также от зверька ничего не останется, но это уже лишние подробности. Мимо проходил мой друг и помог дяде Андрею. Пацан решил проблему просто: раз молотком по голове — и вот он суп.

Дядя Андрей прошёл Афган, и временами его нехило клинило, но беззащитных и слабых он никогда не трогал…

Мой друг по молодости стебался, что батя ел суп и плакал. Не знаю, так ли это было. Может, но такая наша природа человеческая…

Потом я понял дядю Андрея, но не хочу об этом вспоминать…

А что вы можете мне сказать?! И без вас знаю ваши слова. Скажу проще: я это я, и всё на этом…

Глава 10

О морали орков и союзных обязательствах

Сказать, что наш прорыв до лучников что-то решил на поле — это соврать. У орков были заготовки и на случай, если наши остатки не вмешаются.

Скажу сразу: наш вклад почти ничего не привнёс в рисунок боя. Подумаешь, вырезали сотню незакованных лучников силами остатков нашей обороны, орки бы и без нас справились. Расскажу о другом. О том, что я увидел. И о том, что мне рассказали…

Начать стоит с того, что орков оказалось больше, чем было на первый взгляд. Какие там три сотни! Тут не меньше пяти сотен, если учитывать ещё сотню гоблинов, десяток троллей и сотню засады.

Сотня гоблинов или даже десяток троллей сами по себе — это ничто, несмотря на то, что одиночный тролль стоит десятка рядовых. Важно соединение и момент удара.

Тяжёлая конница графа вместе с лёгкой — это не меньше, чем четыре сотни конников, но на их прорыв орки ответили семьюдесятью быками. Вроде бы конец оркам, но не всё так просто.

Взбешённые быки не боятся смерти. Они тяжелее любого коня. Медленнее, но не на скорость основной упор.

Столкновение всадников было скрыто пылью. Это, наверное, не передать — весь цимес и как это выглядит со стороны. Такой густой туман, из которого раздаётся рёв животных и стоны ещё живых. Жутко до дрожания рук.

Дальше произошло то, чего я не ожидал. По облаку пыли стали бить молнии. Орки шпарили магией и по своим, и по чужим. Скопление туч само по себе пугает, а когда ещё из клубов пыли раздаются дикие вопли умирающих…

Свечение облаков, потом десять секунд накопления заряда, потом молния, и через полминуты цикл повторяется. С учётом того, что молнии били точно в одну область, то, наверное, не все так просто. Богом клянусь, они бьют точно по центру мечущейся стонущей толпы, хотя это противоречит физике: ну там проход по пути меньшего сопротивления и прочее…

Я не исключаю, что оркам от их магии досталось меньше, чем людям, всё-таки наличие артефактов ещё никто не отменял, но получили обе стороны внушительно.

Не видел, как пыль рассеивалась над столпотворением всадников. Я в это время скакал в центре отряда обратно к воротам и, оборачиваясь, примечал некоторые моменты.

Ряды конницы графа отхлынули в разные стороны, но их особо и не преследовали. Разрозненные наездники на быках тоже спешили покинуть центр поля. Оно останется за пехотой…

* * *

Пехота графа стала набирать разбег. Походу замысел простой: нас много, а их мало, и всё на этом…

На наше вмешательство на поле боя было выделено около сотни лёгкой конницы, которая скакала вслед за нами. Мы кочевали вдоль нашей стены, рассчитывая на своих лучников. Всех не снимут, но понервничать заставят…

Я трясся в седле и