Липовый барон - Илья Николаевич Романов

Под ногами у атакующих в прямом смысле запылала земля. Может, и не смертельно по причине небольших температур, но неприятно. Потом вступил в ход ещё один мой козырь. Ну, как козырь, не картинка конечно, но цифра, а она и туза может покрыть.

Два десятка молодых парней усугубили беспорядок в рядах нападающих. Пяток самых метких метали с помощью пращей глиняные кувшины с зажжёнными фитилями.

Если кто-то подумал, что это порох или взрывчатка, то вы дураки! Ну кто же за четыре дня кратковременного выхода из запоя смастерит порох, когда нет серы, а селитры — кот наплакал, да и точной, наилучшей пропорции чёрного пороха я не знаю.

Кстати, для умников, масса его взрыва на отрытом воздухе — десять килограмм. Другой расклад для взрыва в замкнутом пространстве без доступа воздуха. Я это к тому, что из простейшего чёрного пороха гранату не сделаешь при всем желании.

Всё было в рамках моих знаний. Обычное масло с примесью селитры в двухсотграммовых глиняных горшках. Между прочим, запрещённое в Средневековье оружие. Горящее масло сжигает человека под любыми доспехами — напалм того времени.

Пятнадцать парней, не самые меткие, швыряли обычные камни. Если что, то булыжник из пращи успокаивает наглухо любого рыцаря за пятьдесят метров. Одна только беда: попасть точно в цель не получится, разброс на десять метров примерно полметра. Как Давид попал точно в лоб Голиафу, хрен знает, не иначе божественное вмешательство. Тут же меткость особая не требовалась: стреляй в просвет чуть повыше телег и молись, чтобы своим не залетело…

Если кто подумает, зачем мальчишек привлекать к участию в войне, типа лучники бы сами сняли свой урожай трупов, то тут не всё так просто. Одно дело — отразить магией относительно лёгкую стрелу и совсем другое — триста и более грамм камня. Ведь не бесконечен же ресурс магии в артефактах, рано или поздно пойдёт урон, а булыжник из пращи перекрывает урон от стрел.

Если что, то идея с пращой была Гумуса, а я, не выходя из своего запоя, на это дал добро. Единственно уточнил, что надо гончару сделать кувшины под масло, ну и подсказал, как сделать фитиль. Местный мастер много боеприпаса сделать не смог, так, около пятидесяти штук, а потом уже случился штурм…

* * *

Сказать, что первый штурм сломанных ворот провалился — это ничего не сказать. Силы графа на время откатились от ворот зализывать раны и переформировываться. Мои им в след улюлюкали, дразнились: вымещали в насмешках свою злость и недавний страх. Я молчал в шоке и не сразу от него отошёл.

Вы когда-нибудь видели объятых пламеней рыцарей?! А я видел. Честно говоря, не самое приятное зрелище. В воздухе сладковатый запах прожариваемого мяса, в ушах — дикие вопли.

Люди горели заживо. Может тем, кто не видел, как умирают, это смешно, а мне вот не по себе. Даже заяц, которого несут на убой, верещит и отбивается — понимает, что его сейчас не будет… Корова чувствует, что её ведут на скотобойню, а что же человек?!

Я могу много что сказать как сторонникам вегетарианства, так и противникам, но это жизнь. Мясо есть надо, но его есть отчасти противно, если ты сам своего Борьку заколол…

Значительную часть своих, объятых сном, мы вытащили из-под замеса. Были и пленные, черти их дери, если выживут эти полупрожарки. Хотя сомневаюсь, что смогут: человек начинает впадать в кому от шока при десяти процентах сгоревшей кожи, а тут таким количеством не обошлось…

Копья в зажатом пространстве решают всё. Ворота мы, считай, уже удержали, но тут случился второй сюрприз от графа. С нашей стороны издали прилетела стрела с зажжённой тряпкой на наконечнике. Вроде бы что такого, но это сигнал, что на других участках стены не все так хорошо.

* * *

Четыреста метров на коне — это не такое и большое расстояние, этот путь мы проделали меньше чем за пару минут. Честно говоря, я в тот момент пожалел, что вокруг меня так мало бойцов. Два десятка на конях — это слишком мало для крупного прорыва.

Девятую башню уже взяли: сломали калитку в неё, и нас встречали рыцари «копий» и их дружинники. Нас атаковало не так и много — чуть меньше тридцати, другие бежали по стене и упёрлись в восьмую башню: ломились в калитку, пытались создать вторую точку перевеса.

Рассказывать о бое под девятой башней не буду. Налетели на конях, половину посбивали от неожиданности, помяли лошадьми или положили копьями при разгоне. С половиной пришлось запариться. Полёг десяток из моих сопровождающих, но и противники были непростые: спешенные рыцари — это не самая лёгкая цель.

Конкретно тебе говорю! Мы на конях, а десант — нет! Делай выводы!

Дальше мы подпёрли узкую калитку выхода из девятой башни каким-то колом и нервозно наблюдали, как полсотни закованных ломятся в закрытую калитку восьмой.

Сделать ничего было нельзя. Попробуй отвоюй башню меньшими силами, когда только на одной винтовой лестнице в ней десяток положишь. Единственное, что оставалось — это не допустить прорыва из девятой.

Восьмая башня не сдавалась. У нас не было лучников на этой части стены, но было кое-что получше — около десятка гномьих арбалетов, рассредоточенных по всей стене. Об этой штуке скажу поподробнее.

Гномий арбалет — это такая штука, даже не знаю как сказать. Червячная передача натягивает стальной тросик вместо тетивы. Наверно, самое удобное сравнение — рессора от КАМАЗа, я это к тому, что лук из пружинистой стали. Весит эта конструкция не меньше десяти кило. Поверх — жёлоб из железа, чтобы болт не выпадал. Если что, то такой арбалет с рунами против защитной магии за триста метров пробивает насквозь любые доспехи. Одна беда — перезаряжать долго, нужно не меньше минуты вращать ручку червячной передачи…

С другой стороны, только один выстрел через щель в калитке кладёт навылет не меньше чем несколько человек, толпящихся у входа в восьмую.

— Блокируйте восьмую башню! — посмотрев на всё, прошипел я.

— Там же наши! — возразил кто-то из моего окружения.

Я осмотрел уцелевших, подумал и ответил:

— Хорошо, готовьте колья для подпорок ворот. Как наши сбегут, так подпирайте. — Ну не в праве я сейчас разбрасываться бойцами и тем более терять авторитет на фоне нестабильности мой власти. — Ты! Как тебя зовут?!

— Эрте…

— Ты, Эрте, старший! Если они прорвутся, ты крайний! Сам думай, кого спасать, а перед кем калитку закрывать, — переложил я всю ответственность на говорливого.

Можно считать, что прорыв