Липовый барон - Илья Николаевич Романов

дистанцию выстрела, мои машины уже разберут их на части. Мои метательные орудия стоят на башнях и дальность у них больше, плюс у моих пристрелка по квадратам.

Второе, у всех снарядов катапульт разная масса и форма камней, а это значит — разная траектория, и потому на излёте никакой суперкомпьютер её не высчитает.

Слышь, ты, умник! Да, ты, лупоглазый! Я про него не просто так заявляю! Для тебя специально обосновываю! Никакой компьютер не высчитает уравнение с четырьмя неизвестными переменными. Помимо неизвестной массы камня и формы снаряда надо ещё учитывать атмосферные явления и износ механизма. Каждый выстрел из катапульты — единственный и неповторимый: конструкция-то хлипкая, напряжение на узлы большое, ремни рвутся, балки деформируются. По сути, для любой крупной катапульты полсотни выстрелов — это предел до технического обслуживания.

Правда, все эти расчёты можно забыть при одном условии: если выстрелы из катапульт будут сделаны в упор, почти по прямой, без всяких поправок на дугу полёта камня. Это и сделал граф.

Темнота и отвлечение внимания факелами позволили подтащить машины почти к стене. Звуки тарана, ломающего ворота, перекрыли скрип колёс катапульт.

Из четырёх выстрелов только один более-менее точно попал в цель, но нам это стоило ворот, поломанными досками висящих на покорёженных петлях.

Под огонь катапульт частично попал и таран. Его, конечно, оттащили чуть назад и в сторону от ворот незадолго до стрельбы, но и его случайно зацепило. У орудия сильно помяло крышу от стрел и кипятка, а так, по сути, таран вполне целый.

Если бы не «флейта», то для нас вообще наступила бы полная амба. Железную решётку значительно помяло, но она выдержала, и теперь её хрен поднимешь: перекосило в пазах стены.

* * *

— Кор-сэ́ Марвук. Докладывайте, — сказал я, стараясь не поддаваться общей панике.

Марвук смерил меня взглядом. Понятно всё с ним: для него я сопляк и мальчишка, по какой-то нелепости судьбы ставший на время над ним. Впрочем, надо отдать должное, рыцарь быстро взял себя в руки, чуть погасил огонь презрительного взора и начал отвечать.

— Барон, — сказал, словно выплюнул, Марвук, — воротам конец. Продержатся с лучину или чуть больше. «Флейта» их не остановит, таран ещё цел. Если повезёт, то она ещё три лучины продержится. Они пустят в первых рядах тяжёлые доспехи, мы против них не выстоим. Ополчение — мясо. Снять со стен всех дружинников не вариант. Дружинники помогут подольше удержать ворота, но нас тогда на стенах сомнут и ударят в спину… Какие будут приказы… ваша милость?

Видно, что ломает себя старик, называя меня не принадлежащим мне титулом.

— Масло по моему рецепту готово?

— Готово. И что дальше?

— Разлейте у «флейты» и до телег. Когда особо жарко станет, подожгите. Пусть согреются… Позовите Гаомэ, мастера по трофеям от зелёных, может, он чем поможет. Да и мальчишек под командованием моего оруженосца сюда к воротам. Будем их удивлять…

Сразу скажу: я собираюсь поджечь масло под ногами у штурмующих. Сам не уверен, что оно будет хорошо гореть, это же не бензин, но, в любом случае, это будет неприятно для атакующих. К тому же я потребовал, чтобы в масло добавляли белый налет, соскобленный со стен нужников. Для тех, кто не в курсе: селитра отлагается на стенах деревенских туалетов, а она горит и в воде…

Ну и в качестве бонуса у меня есть ещё один сюрприз для войск графа.

* * *

Штурм сломанных ворот можно было бы назвать фарсом и фаршем, если бы не было так страшно.

Их остатки пали через пятнадцать минут. Лучники зря рвали тетиву луков. Из-за ворот раздавался бой барабанов, а это значит, что на первых рядах атакующих орочьи ожерелья против стрел. Стрелы просто летели мимо, и всё на этом…

«Флейту» сносили тараном. Хреново было то, что она стоит уже в самой башне и поэтому лить кипяток на штурмующих было невозможно. Решётка была сломана примерно за час.

Всё это время около стен маячило ополчение графа и не давало нам снять силы с возможных участков прорыва. Когда «флейта» начала сдаваться, на стену полезли смертники. Их встречали такие же смертники из нашего ополчения, но основной бой шёл не там, а тут, у сломанных ворот. Граф бросил на их прорыв всю элиту своего войска, а у меня мало кто может им противостоять один на один: заковка и опыт боёв не тот…

Когда решётку всё же доломали тараном, то у ворот вообще стало жарко. Сотня элиты против полсотни моих — это не самый приятный вариант. Остальных со стены снять было нельзя, на ней тоже кому-то надо быть. И так оттуда снимали всех, кого можно, чуть ли не поштучно отправляя к воротам лишних. Одно спасает: выход из второй башни относительно узок и всеми силами на нас не навалиться…

Между делом я вспоминал, что орки вроде как обещали помощь, но где они?! То ли не успели своими силами подойти, то ли ждут, пока граф в моих рядах увязнет окончательно. В любом случае веры неожиданным союзникам нет никакой. На них рассчитывать — это последние дело. Кому нужны слабые союзники, не способные удержать своё?!

* * *

Когда выломали решётку, пошла жара. Личное охранение баронов и сами их рыцари пошли на прорыв. Они бы нас за минуту смяли, но им мешали телеги, баррикадирующие выход из башни с воротами, было не подняться и не спуститься, хоть тут я был спокоен. Ещё не хватало, чтобы они наверх забрались, прошлись по стене и сломали бы ворота в другие башни для спуска. Одна слабая надежда на щитников и копейщиков, стеной вставших за телегами.

Потом случилось нечто. Магия, мать её так! Мои бойцы начали падать прямо за телегами, где рубились с прибывшими. Вырубался каждый второй, если не больше. Я был в десятке метров от них с включённым защитным браслетом и своими глазами это видел.

— Марвук, это что?! Гаомэ, это что?! Гаомэ, мы можем что-то сделать? — орал я.

— Это сон, мой барон! Они навели сон! — кричал сквозь маты и посторонний шум мастер по трофеям. — От этого только личные вещи спасают или хорошая воля, мы ничего не можем поделать!

— Пора, Гаомэ! — рвал глотку Марвук. — Сейчас они прорвутся!

— Отставить, Гаомэ! — вторил я. — Огонь, Марвук! Мечи на места выбывших! И пусть наших вытаскивают!

Рыцарь смерил меня взглядом, а потом его отпустило. Он понял мою правоту и начал отдавать приказы.

* * *

Прорыва за телеги так и не произошло.