Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

И тут взрывается Давид и обвиняет хозяев в том, что они напоили Высоцкого. Ой, как это было несправедливо! Добрые хорошие люди удивились: за что? Никто никого не поил! Все было более чем демократично. Да и, насколько мне помнится, Володя на сей раз пил совсем немного… Последние картины этого вечера из моей памяти выпали напрочь…»

Между тем после концерта Высоцкого в клубе КГБ, на самый верх — в ЦК КП Армении — была отправлена депеша, в которой указывалось, что Высоцкий поет антисоветские песни, да еще пьет водку прямо на сцене. После этого родственникам Давида Карапетяна настоятельно порекомендовали отправить гостей первым же самолетом обратно в Москву. И те попытались это сделать. Но в Давиде взыграло самолюбие: дескать, никто не имеет никакого права заставлять его и Высоцкого уезжать из Еревана. Мол, сколько хотим, столько и будем здесь находиться. В результате они прожили в Ереване еще несколько дней, навещая все новые и новые дома. Например, в один из таких дней они побывали в гостях у того самого тренера «Арарата» Александра Пономарева, с которым познакомились в самолете. Там Высоцкий начал свой домашний концерт словами: «Посвящаю эту песню кумиру моей юности Александру Пономареву». (Пономарев в 1941–1950 годах играл в столичном «Торпедо», был капитаном команды.)

Однако то, что не смогли сделать «верха», доделала водка. Высоцкий все чаще и чаще бывал не в форме, что для Еревана было событием экстраординарным (это была единственная в СССР республика, где не было вытрезвителей!). Однажды Высоцкого так развезло в такси, что водитель потребовал немедленно вывести его из машины. И только когда Карапетян уточнил, кем является этот пассажир, таксист смилостивился и довез пассажиров до нужного дома. Но обстановка накалялась все сильнее и воленс-неволенс столичным гостям пришлось закругляться со своим визитом. Видимо, из-за этой спешки (а также перебора с алкоголем) Высоцкий так и не смог осуществить свою мечту — креститься в одном из местных храмов. Впрочем, эта история с крещением ни разу не упоминается в мемуарах самого Д. Карапетяна и впервые ее озвучила (уже в наши дни) бывшая жена Высоцкого Л. Абрамова. Что касается мнения его последней супруги — Марины Влади, то она высказалась по этому поводу в своих мемуарах весьма однозначно:

«Как только попадается первый монастырь, ты неловко пытаешься перекреститься. В третьем монастыре, уже после четвертой бутылки коньяка, Давид с трудом удерживается от хохота: ты стоишь на коленях, в глазах — слезы, ты громко объясняешься с высокими ликами святых, изображенных на стенах. Накаленный до предела величественными пейзажами, красотой архитектуры и огромным количеством выпитого вина, ты на четвереньках вползаешь в церковь. Ты издаешь непонятные звуки, бьешься головой о каменные плиты пола. Спьяну ты ударился в религию. Потом вдруг, устав от такого количества разных переживаний, ты засыпаешь как убитый, распластавшись на полу.

Это единственный раз на моей памяти, когда твое критическое отношение к театральности православной церкви тебе изменяет. Позже, рассказывая мне эту историю, ты заключаешь:

— Заставь дурака богу молиться — он и лоб расшибет…»

Между тем улетали друзья тоже не без приключений. Когда они приехали в аэропорт, оказалось, что билетов на ближайший рейс уже нет. Тогда Высоцкий отправился прямиком к командиру экипажа и попросил захватить их в Москву. Но пилот оказался не большим почитателем его творчества и в этой просьбе отказал, мотивируя это тем, что самолет перегружен. По счастью, другой член экипажа оказался фанатом Высоцкого и стал чуть ли не с пеной у рта доказывать командиру, что тот глубоко неправ. «Да это же Высоцкий! Понимаете — Вы-соц-кий!» — возмущался второй пилот, размахивая руками. В итоге он так допек командира, что тот сдался: мол, черт с ними, пусть садятся!

Отметим, что это было первое и единственное концертное турне Высоцкого (пусть и незапланированное) по Армении: больше он туда с этой целью никогда не приедет. Почему? Видимо, армянским властям хватит и одного раза, чтобы понять — с Высоцким лучше не связываться.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

«ПЕРЕВОРОТ В МОЗГАХ…»

Высоцкий вернулся в Москву как раз в разгар всесоюзных торжеств по случаю 100-летия вождя мирового пролетариата В. Ленина (эта дата выпадала на 22 апреля). Сегодняшнему читателю, не жившему в те времена, трудно себе представить тот пропагандистский размах, который обычно сопутствовал этому событию. В качестве примера приведу, хотя бы, программу телепередач за те два дня (21–22-е).

21 апреля, в 9.55 утра, по ЦТ началась прямая трансляция торжественного заседания из Кремля, посвященного 100-летию В. Ленина. Эта трансляция длилась аж до 19.00! Затем в течение получаса по первой программе шла передача «Живой Ленин», после чего начался праздничный концерт, преисполненный такого пафоса, что у рядового телезрителя буквально «крыша» ехала. Обычно под маркой «Праздничный концерт» показывали выступления популярных артистов, которые исполняли любимые народом шлягеры: например, Эдита Пьеха пела «Дунай-Дунай», а Эдуард Хиль — «Потолок ледяной». А здесь два с половиной часа сплошной патетики: то стихи про партийный билет, то отрывок из оперы «Большевики», то сцена из спектакля «Кремлевские куранты». Тем же зрителям, кто попытался поискать счастья по другим каналам, пришлось оставить эти попытки, поскольку по 2-й и 4-й программам шло почти то же самое: например, по 4-й крутили фильм «Октябрь».

Таким же образом обстояло дело и дальше. В 22.00 по 1-й программе показали премьеру телефильма об Октябрьской революции «Сохранившие огонь», а в 23.00 зрителя (того, что еще остался у телевизора) порадовали концертом «Песни революции».

22 апреля 1-я и 2-я программы ЦТ начали работу с 19.15. И с чего, как вы думаете, начала свою трансляцию 1-я? Правильно, все с того же — со спектакля «Кремлевские куранты» все про того же Владимира Ильича.

Бесспорно, что столь эпохальное событие, как 100-летие гениального творца первой (и единственной пока) в мире социалистической революции, стоило того, чтобы о нем говорить много. Однако это «много» было все же чересчур. Ведь та ситуация, что описана выше на ЦТ, была характерна для всех тогдашних советских СМИ. Если к этому еще добавить многочисленные линейки и собрания в школах, техникумах, ПТУ, институтах и других учреждениях, фильмы, спектакли и концерты на эту же тему, то масштаб торжеств становится поистине вселенским. На этой почве у многих людей просто началась элементарная аллергия на ленинскую тему. А у некоторых и того хуже — агрессия. По этому поводу приведу отрывок из доклада председателя КГБ СССР Ю. Андропова, который он представил в ЦК КПСС сразу после окончания празднования ленинского юбилея: