Женщины средиземноморского экспресса. Книги 1-3 - Жюльетта Бенцони

которого вы, по всей видимости, хорошо знаете, поскольку он, надо полагать, неплохо заплатил вам за это злодейство.

Пьер Бо побледнел, как полотно, лицо его окаменело.

– Я не лакей, которого можно купить, миссис Каррингтон! Я – служащий Международной компании спальных вагонов и всегда был выше любых подозрений. Мне тем более горько, что такое обвинение приходится слышать от вас…

– Отчего же? То, что вы проявили отвагу в критической ситуации, не избавляет вас от соблазнов. Вы наверняка не очень богаты?

– Но я не испытываю потребности сделаться богаче, если для этого надо бы было поступиться совестью. А теперь, мадам, вам придется дойти до конца: либо вы жалуетесь на меня в Компанию, либо называете мне имя человека, вторгшегося в ваше купе.

– Не стану делать ни того, ни другого, ибо у меня нет ни малейших доказательств вашей виновности, а во-вторых, если все произошло именно так, как я себе представляю, то вы отлично знаете, о ком идет речь…

– В таком случае я попытаюсь разобраться в происшедшем самостоятельно. В этом вагоне путешествуют пятеро мужчин и четыре дамы, считая вас. Я быстро все выясню.

Он прошел в купе, которое Фонсом завалил цветами, велев миссис Каррингтон закрыть за ним задвижку, и там все осмотрел с тщательностью полицейского. Было совершенно очевидно, что в этом купе пассажира не было: ни один цветок не был потревожен. Ему подумалось, что при всем своем великолепии цветы делают крохотное помещение похожим на мертвецкую; потом он в задумчивости остановился лицом к стенке, из-за которой раздавался шум льющейся воды и звяканье тазика. Видный господин, занимавший соседнее купе, не показывался с момента отхода поезда, не проявив интереса даже к вагону-ресторану. Это было тем более странно, что, принадлежа к высшему обществу, господин этот наверняка был знаком с некоторыми пассажирами поезда. Если он прячется, то из этого следует, как сказал бы месье де ла Палис, что он не желает показываться на глаза. Кому-то одному в особенности…

Припомнив всех своих пассажиров, Пьер Бо полностью убедился в виновности герцога, который уже ездил в его вагоне, причем часто в сопровождении хорошеньких дамочек.

В это мгновение разогнавшийся поезд влетел в тоннель Блейзи, где резко замедлил ход. Впереди горел огнями вокзал города Дижона, поэтому проводнику пришлось отложить расследование, хотя он как раз разохотился. Он терпеть не мог, когда ему мешали работать, тем более когда кто-то позволял себе ставить под сомнение его порядочность и неподкупность…

Тем временем Александра металась в отведенном ей замкнутом пространстве, как медведица в клетке. Внезапная остановка Средиземноморского экспресса и связанная с этим тишина не умерили ее беспокойства – напротив, ее волнение только усилилось. Она больше не чувствовала себя в безопасности и, будучи запертой на засов, все равно боялась, что сейчас снова распахнется проклятая дверь, и в ней снова вырастет Жан де Фонсом со своими речами о любви и пылающим взором. Она и не думала верить его последним словам. Чтобы он, потерпев сокрушительное поражение, присмирел и исчез навсегда? На это могла бы надеяться только отъявленная дурочка. Сейчас он, забившись в угол, наверняка плетет новую сеть, чтобы поймать в нее свою жертву. И уж точно в компании Пьера Бо – своего сообщника. Что за низость! Объявлять себя джентльменом и при этом действовать столь беззастенчиво, пользуясь даже громкими словами о браке, этом священном союзе, ради достижения своих недостойных целей!

Стараясь хоть немного успокоиться, молодая женщина выпила залпом стакан холодной воды из графина, который ей подали вместе с кофе. Потом ее разморило, ей захотелось прилечь, погрузиться в целительный сон. Забаррикадировавшись, она вооружилась дорожным саквояжем и начала было расстегивать платье. Разговор, только что звучавший в коридоре, стих. Залязгали оси, голос с бургундским акцентом прокричал:

– По вагонам!

Захлопали дверцы. Раздался пронзительный свисток, и тяжелый локомотив сдвинул с места длинный состав. В щели между занавесками замелькали огни. Поезд с каждой секундой ускорял свой бег.

Головку миссис Каррингтон внезапно посетила мысль, которая заставила ее прервать процесс раздевания. Этот человек сказал, что проведет расследование или что-то в этом роде? Значит, он рано или поздно опять заявится к ней. Разве можно принимать его в ночной сорочке? Нет, она собиралась выслушать его объяснения, сохраняя достоинство.

Приняв такое решение, она уселась на краю кровати и стала ждать, однако время шло, а проводник все не появлялся. В груди у Александры нарастало раздражение. Сколько еще будет насмехаться над ней этот плебей? Она выглянула в коридор и убедилась, что он преспокойно отдыхает на своем сиденье, читая газетку.

– Так как же? – сухо осведомилась она. – Вот, значит, как вы разыскиваете виновного?

Он вскочил и поспешил к ней.

– Я не смел вас беспокоить, миссис Каррингтон. Мне казалось, что после стольких волнений вам надо отдохнуть. Вот завтра утром…

– Отдохнуть? Когда ко мне может вторгнуться кто угодно?

– Вам больше нечего опасаться. Могу вас заверить, что вас больше не потревожат. Кажется, я знаю, кто позволил себе это… немыслимое вторжение. Уверен, что…

– Вам кажется, что вы знаете? – Александра окончательно вышла из себя. – Какая обтекаемая фраза! Да вы знали, кто это, с самого начала, мой дорогой друг! Вы, французы, лишены всякой морали, вот в чем ваша беда! Так что вполне естественно, что вы поддерживаете друг друга… Слышите, вас вызывают! Поторопитесь!

И действительно, проводника требовали во второе купе. Сдержанно поклонившись молодой ворчунье, он отправился в противоположный конец вагона, а Александра гневно захлопнула дверь своего купе.

Какое-то время она смотрела на свою постель подозрительным взглядом. После всего происшедшего она ни за что не сможет здесь спать! Ей хотелось провести ночь в честной постели, в честной комнате, по мере возможности в честном доме, ибо ей было необходимо остаться одной, обрести покой, оказаться как можно дальше от всех этих коварных людей. Она пришла к заключению, что стоит ей встретиться на каннском вокзале с совратителем-неудачником – и она умрет со стыда. Если она хочет избежать такого исхода, то у нее остается единственное средство.

Миссис Каррингтон решительно умыла лицо, надела шляпку, привела в порядок свой туалет, набросила накидку, натянула перчатки, собрала саквояж, шкатулку с драгоценностями и дурацкий шелковый зонтик с длинной хрустальной ручкой, который даже в раскрытом состоянии мог спасти от дождя разве что ее макушку, и стала ждать, когда поезд замедлит бег, как происходило всякий раз при приближении к более-менее крупной станции.

Дождавшись, она встала и потянула за шнур экстренной остановки…

Глава VII