Век Екатерины Великой - София Волгина

«Ах, Петр Иванович Шувалов! Спасибо тебе за сей подарок, – с обидой подумала Екатерина о покойном фаворите Елизаветы. – Мало того, что ты мне жизнь портил в молодости, ты и теперь не забываешь мне в буквальном смысле насолить».

Голову распирало, и Екатерине хотелось подпереть ее рукой, но надобно было сидеть прямо, как подобает государыне.

– Последние десять лет, – продолжал Вяземский, – казаки писали челобитные в Оренбург и Санкт-Петербург, посылали делегатов с жалобами на атаманов и местные власти.

Екатерина вспомнила, что докладывали ей о таковых делегациях, и она выносила решения поменять их атаманов, но как видно, оное мало как помогало.

– Два года назад, как известно, – продолжал Вяземский, многозначительно оглядывая сидящих перед ним сановников, – яицкие казаки отказались отправиться в погоню за откочевавшими за пределы России калмыками. Расследовать прямое неподчинение приказу отправился генерал Траубенберг с отрядом солдат. Результатом проводимых генералом наказаний, как вы все знаете, стало убийство Трауберга и атамана Тамбовцева. Генерал Федор Фрейман подавил бунт, но многие казаки укрылись в степных хуторах, где их было не сыскать. Вот откуда и разгорелся сей очаг бунтовщиков, – с горечью заключил генерал-прокурор.

Императрица видела, что сенаторы внимают репорту прокурора с большим вниманием, да и на самом деле, немало поработал над ним докладчик, докапываясь до истинных причин теперешнего плачевного состояния внутри страны.

Екатерина прервала Вяземского:

– Из вашего репорта, князь Александр Алексеевич, я вижу много недочетов вышестоящих чинов по отношению к подчиненным, которые и вызвали столь тяжелые волнения среди них. А что касается солевых приисков, то почитаю за свою обязанность пересмотреть указ императрицы Елизаветы Петровны, чаю, не без пользы для казаков. Есть ли у кого какие замечания о прослушанном докладе генерал-прокурора? – спросила она, оглядывая всех.

Выступил князь Волконский.

– У нас, Ваше Императорское Величество, большая проблема с иноверческими народами Урала и Поволжья. Кроме нетерпимости к их религии, у многих отобрали принадлежавшие им земли. Полагаю, сие есть одна из причин многолетних недовольств сих народов.

– Кто ж лишил их земли?

– В основном Оренбургские, Яицкие и Сибирские казачьи войска. Они наотбирали себе участков для строительства и освоения пограничных линий, – доложил Волконский.

Он помолчал, ожидая реакции императрицы. Но она, помолчав, обратила глаза к сенаторам. Александр Бибиков такожде пожелал высказаться.

– Колико я знаю, Ваше Величество, положение работного люда на заводах Урала было весьма тяжелым, имелось много недовольных, – начал он. – Когда я, выполняя свою службу, бывал с ревизией на тамошних заводах, то видел, что заводчики не брезговали набирать в рабочие и беглых каторжан, и ежели начинали они выражать недовольство своим положением, то их сразу выдавали в руки властей для наказания. Такожде и бывших крестьян принуждали работать на заводах, хотя те и просили вернуть их в деревни пахать землю.

– Что же, разве их крепостной труд в поместьях легче? – удивилась императрица.

– Вряд ли, но он им привычнее, Ваше Величество, – ответил с почтительным поклоном Бибиков.

Выступило еще несколько сенаторов. Завершил заседание князь Вяземский, дочитав свой репорт.

– Понятно, – продолжил он, – что успехи Емельки Пугачева вдохновили бунтовщиков и заставили их поверить в свои силы. Но мы надеемся на корпус бригадира Корфа, в коем две с половиной тысячи солдат. Он сумел прорваться в Оренбург и, надеемся, господа, что он продержится пока не подойдут наши остальные войска. Ныне, как доносят наши лазутчики, армия Пугачева перенесла лагерь в Бердскую слободу из-за начавшихся морозов.

Екатерина Алексеевна почувствовала себя совсем худо. Голова разболелась не на шутку, внутри пульсировало и кололо будто иголками, но она мужественно дождалась конца заседания.

Было решено на смену сбежавшему генералу Карру назначить главнокомандующим войсками против Пугачева выступавшего на Совете генерала-аншефа Александра Ильича Бибикова, токмо прибывшего из армии Румянцева, друга Панина и Потемкина. Екатерина доверяла ему; за одиннадцать лет ее царствования сей верный человек не один раз с честью выполнял ее задания в самые ответственные моменты. На встречу с войсками Пугачева Бибиков отправился со своим другом – поэтом Гаврилой Державиным.

Екатерина поблагодарила докладчика и поскорее удалилась: надобно было детально обдумать, каковые меры предпринять против враля Емельки. Вестимо, нужны были новые военные части армии, но где же их взять, коли война не закончилась, и Румянцев, жалуясь на малочисленность войск, такожде просит новых рекрутов?

К себе государыня вернулась в крайне недовольном настроении, к тому же совершенно больная. «Боже, – думала она, – колико работы мне предстоит, дабы все привести в надлежащее положение… Теперь же надобно еще отправлять войска супротив Пугачева. Неужто придется снимать их с турецкого фронта – али сами справимся тем, что имеем в столице? Ах, шведы! Мало вам наподдал Великий Петр под Полтавой».

Екатерина гневалась на нового шведского короля Густава Третьего, кой, восстановив в прошлом году в своей стране самодержавие, теперь неустанно подталкивал турок к продолжению войны.

В который раз она подумала о тяжести бремени одинокой ответственности перед всем государством, когда не на кого положиться, и все приходится решать единолично. Постоянно наблюдая ожесточенное противостояние Панина и Орловых, Екатерина не могла опереться ни на кого из них. Своего сына Павла она считала ненадежным, он не был ей близок, и она не могла доверить ему никакой роли в управлении государством. Делить власть с кем бы то ни было она не желала: ей нужен был всего один единственный, но преданный, верный и умный человек, который мог бы стать ее близким другом и соратником.

Занявшись поиском соратника, Екатерина обратилась к своему вечному рыцарю. Императрица рассматривала послужной список Григория Александровича Потемкина, но мысли о Григории Орлове не давали ей покоя. Казалось, она никогда не избавится от его наваждения.

На днях она все-таки отправила бывшего фаворита за границу – на два года, для поправки расстроившегося здоровья, с полным жалованием. Не желала она более травить сердце, не могла видеть его ежедневно и ведать, что когда-то любимый ею человек, проживший с ней бок о бок десять лет, переживший с ней всяческие опасности, давший ей счастье быть любимой, более не принадлежит ей. Через три недели его день рождения, ему исполнится тридцать восемь лет. Он еще молод – женится, остепенится, найдет свое счастье. А ей вот сорок три… Екатерина подняла круглое зеркальце, взглянула на себя. Да, вестимо, не то что раньше, но все же – совсем неплоха. Можно сказать – хороша. Все еще хороша!

Поднявшись, Екатерина медленно прошла к окну, приоткрыла створку. Она не стала смотреть вниз, на людей, снующие экипажи, кареты и всадников. Екатерина посмотрела вдаль.

Осень, их любимое время года! Природа вела себя, как и прежде: дивной красы разноцветные кроны деревьев, приятный свежий ветерок, летящие под ноги прохожих листья. Впереди ждала зима, и хотелось еще насмотреться на цветовые краски, на шелест падающей листвы. Намедни, гуляя с Марией Саввишной и Королевой, они вместе насобирали гербарий. Она бросила взгляд на коробку с собранными листьями, подошла, открыла. Дохнуло приятным, чуть прелым запахом. Надо оставить их открытыми, дабы не заплесневели.

Как все на сей земле непрочно, непостоянно, зыбко! Екатерине даже на мгновение стало не по себе от сей мысли. Как же ей жить дальше? Она искала ответа на сей вопрос, желая зацепиться хоть за что-то, что помогло бы ей преодолеть сие тяжелейшее для нее положение всесильной императрицы, сознающей, что она глубоко несчастна как женщина. Взгляд ее паки упал на последнее письмо Григория Потемкина, губы ее дрогнули, сложившись в улыбку. Она снова развернула его послание. Нет, откуда у оного человека толико оптимизма, иронии, смеха?! Вот с кем не соскучишься, не то, что с Сашей Васильчиковым! Хороший он кавалер, но – не орел.

Она снова принялась за послужной список Потемкина. Боже, вот уже десять лет они знают друг друга! Он был среди тех сорока человек, которые возвели ее на престол. Как давно – и как недавно оное имело место.

Недавно она получила от своего рыцаря очередное весьма приятное письмо. Что же написать ему в ответ?

Ей вдруг подумалось, что его замечательный ум мог бы ныне весьма послужить в оказавшейся столь непростой поимке самозванки Таракановой. Но Потемкин находился на фронте. Как докладывал недавно статс-секретарь Теплов, ныне Потемкин у осажденной Силистрии, подвергается ежедневной опасности. Совсем недавно во время тяжелого артиллерийского обстрела, сопровождавшегося сильнейшим пожаром, он чуть было не погиб. Екатерина беспокойно оглядела свой кабинет. Коли его вовремя не остановить, он умрет! Взгляд остановился на стопке бумаг. «Почему бы не написать ему письмо и вызвать сюда?» – подумала она.