Век Екатерины Великой - София Волгина

За героизм, доблесть и отвагу императрица удостоила Александра Суворова орденом Святой Анны, Святого Георгия третьей степени и Святого Александра Невского. Императрица не жалела наград своим героям! Окромя того, благословила его на брак с дочерью генерал-аншефа князя Ивана Андреевича Прозоровского, Варварой, а такожде удовлетворила настойчивую просьбу генерал-майора Суворова отправиться на турецкий фронт.

Фридрих полагал, поскольку война с Турцией началась из-за польских смут, то Россия должна была искать себе вознаграждение в Польше. Соглашение трех великих держав оказалось насущной необходимостью, дабы избежать столкновения между ними по поводу русско-турецких дел. Екатерина не хотела чьего либо вмешательства в пожинание плодов победы над Турцией. Договор между Австрией, Пруссией и Россией состоялся. Раздел Польши произошел. В результате она потеряла около трети земель и населения. Победы России на суше и на море стали несчастьем для Польши, пусть Екатерине не удалось, как она мечтала, пока полностью сделать ее своей провинцией. Но она почитала сие делом времени. Приобретение же Белоруссии имело важное значение для России, понеже оно придавало действиям императрицы значение как поборнице за права русского православия.

За заслуги на переговорах по разделу Польши императрица наградила блестящего генерала и умнейшего дипломата Александра Ильича Бибикова, бывшего своего маршала в Комиссии по Уложению, орденом Святого Александра Невского и чином генерал-аншефа.

Двадцать пятого июля 1772 года Россия получила часть Речи Посполитой с населением более миллиона человек. К России отошли польская Ливония, белорусские города Полоцк, Витебск и часть Минского воеводства. Малая Польша отошла к Австрии, Пруссия овладела Великой Польшей и Гданьским районом. Фактически Речь Посполитая перестала существовать – ею правила императрица Екатерина через своего посла, кой, в свою очередь, давал указания польскому королю Станиславу-Августу.

После поражения и раздела Польши руководители Конфедерации бежали кто во Францию, кто в Германию. Десять тысяч пленных поляков были отправлены вглубь России. Больше половины из них находились в Казани. Однако пленные вожди конфедератов, граф Потоцкий и граф Пулавский, пользовались большими привилегиями.

Непросто оказалось решить все вопросы с Польшей одновременно с Турцией.

Посол Ея Величества государыни Екатерины Алексеевны, барон Ассенбург, рьяно отнесся к предложению императрицы найти достойную невесту для Великого князя. Особо подстегнуло его обещание получить в качестве вознаграждения участок землицы неподалеку от Царского Села. Он сразу предложил наиболее выгодных во всех отношениях претенденток. Ими оказались три дочери ландграфа Людвига Гессен-Дармштатдского и Амалии-Фредерики Вильгельмины-Луизы – восемнадцати, семнадцати и пятнадцати лет. Прусский король Фридрих Второй, по словам Ассенбурга, был просто счастлив в очередной раз породниться с Россией.

Посоветовавшись с Паниным и Разумовским, императрица Екатерина Алексеевна выслала за ними три фрегата. Командиром одного из них был статный красавец, сын князя Кирилла Григорьевича Разумовского, Андрей, который завязал самые дружеские отношения с средней сестрой, Вильгельминой. Окружающие заметили их взаимные чувства, и в Россию принцесса отправилась на другом корабле – а не как планировалось, на корабле Андрея Разумовского, лучшего друга наследника.

Пятнадцатого июня приехала в Россию ланд-графиня Дармштадтская с дочерями, из коих одна предназначалась в невесты великому князю Павлу. Екатерина поручила «гатчинскому помещику» Григорию Орлову встретить путешественниц и принять их в своем чрезвычайно роскошном доме. Еще до приезда ландграфини императрица в сопровождении одной токмо графини Прасковьи Брюс прибыла в Гатчину – в первый раз после разрыва.

Великий князь из трех сестер выбрал себе в невесты Вильгельмину, среднюю сестру.

При крещении, в августе семьдесят третьего года, принцессе Дармштадской было дано имя Наталья Алексеевна. На следующий день их обручили. Через полтора же месяца сыграли свадьбу с пиром на весь мир. Венчал их архиепископ Покровский и Рижский Иннокентий. Павел обожал ее, но жена относилась к нему с заметным холодным равнодушием. Свое сердце она успела отдать красавцу Андрею Разумовскому.

Вскоре после женитьбы Павла едва не разразился новый политический скандал, в коем оказались замешаны молодые супруги. Состоявший на русской службе уроженец герцогства Голштинского, принадлежавшего Павлу Петровичу, Каспар фон Сальдерн, стал развивать в разговорах с Великим князем заманчивую идею о том, что теперь, будучи совершеннолетним, он имеет такие же права на престол, как и его мать. К примеру, Павел Петрович может претендовать на совместное правление, по образцу Австрии, где мать и сын – Мария-Терезия и Иосиф – делили между собою власть. Причем жена Великого князя, Наталья Алексеевна, желала реализовать сию идею активнее своего мужа.

Вестимо, Никите Ивановичу Панину было известно о плане Сальдерна, но он не донес о нем государыне. Донес Кирилл Разумовский: его сын проговорился случайно. Возмущенная Екатерина не могла прийти в себя от оного сообщения. На Павла, его жену и Панина легло тяжкое подозрение в составлении заговора против нее. Однако Сальдерн избежал острога, успев уехать из России, посему дело сие замяли. После женитьбы Павла граф Никита Панин, получив тридцать тысяч пенсии и девять душ, потерял пост воспитателя великого князя. Съехав из своих покоев в Зимнем дворце, Панин по-прежнему продолжал ведать иностранной политикой. Однако после истории с Сальдерном Екатерина перестала доверять ему.

Так обстояли дела в осень семьдесят третьего года. Ко всем заботам, беспокоившим императрицу, – война, свадьба сына, сложности в отношениях с ним, угроза заговора и крестьянское восстание, – в конце сентября в Петербург прибыла литературная знаменитость, Дени Дидро со своим компаньоном Фридрихом Мельхиором Гриммом. Сей энциклопедист выбрал самое неподходящее время для своего визита. Дидро, впрочем, как и все мужчины, восхитился Екатериною и говорил, что она обладает «душой Цезаря и обольстительностью Клеопатры». Он часто, вместе со своим другом бароном Мельхиором Гриммом, беседовал с ней, бывало, и в присутствии Васильчикова, о наилучшем реформировании ее государства, что изрядно развлекало государыню первое время. Но через пять месяцев она с трудом дождалась его отъезда. Впрочем, Фридрих Второй, пригласивший Франсуа Вольтера такожде, весьма скоро изрядно рассорился с ним так, что знаменитому философу пришлось уехать из Пруссии. Екатерина оказалась более терпеливой, но неоднократно жаловалась подругам, что, доказывая свои идеи, Дидро с таковой горячностью хватал ее за руку, что у нее оставались синяки. Благодаря визиту Дидро Екатерина окончательно убедилась, что французская теория реформирования к России совершенно неприменима.

Воспользовавшись перемирием, хитрые турки стали усиленно вооружаться, укреплять приморские пункты и приспособлять транспортные суда для военных действий. Граф Орлов, хотя и узнал весьма скоро о всех оных приготовлениях, но, не желая нарушать перемирия, не предпринимал никаких враждебных действий. Между тем турки, под предлогом усмирения бунта близ Дамаска, снарядили Тунисскую и Дульциниоцкую эскадры, вооружили стоявшие в Родосе военные суда, собрали большие отряды при Чесме, такожде приготовили к военным действиям в Дарданеллах большой флот. Все оное ясно показывало, что мирные переговоры, затеянные Турцией, оказались токмо предлогом, дабы во время перемирия укрепиться и снова начать войну. Наконец, Орлов, получив в середине сентября известие о разрыве мирных переговоров в Фокшанах и о прекращении перемирия, немедленно отправился к флоту, решив помешать Дульциниоцкой неприятельской эскадре выйти в море. Он отдал приказ нескольким эскадрам под начальством майора графа Войновича, капитана фон Дезена, контр-адмирала Грейга и капитана Коняева громить турецкий флот везде, где бы они его не встретили, не давая ему соединиться. Вскоре флот турок был разбит и сожжен.

Главнокомандующий сухопутных войск Румянцев был занят осадой крепости Силистрия. Контролировавшая устье Дуная турецкая крепость стояла насмерть. Русские несли потери. Екатерина переживала, не спала ночами, постепенно приходя к неутешительному выводу, что военная слава стоит слишком дорого.

Потемкин выздоровел, когда армия уже перешла Дунай и двинулась к ключевому укреплению области – к крепости.

Армия требовала все новых и новых рекрутов. Год выдался неурожайный. Жалованье солдатам задерживалось, а самих их косила лихорадка. В Турции гуляла чума, и генералы опасались, что эпидемия может перекинуться на южные армии. Надобно было срочно вступать в переговоры с турками, пока они не забыли Кагул и Чесму.