Пришествие Зверя. Том 3 - Хейли Гай

Гилад еще долго держал инфопланшет в руках после того, как прочел текст.

Дождь все так же молотил в окно. С другой стороны купола, накрывающего сад, Солнце спускалось к горизонту но затянутому смогом небу.

В дверь постучали.

— А, черт! Эрдациан! Эрдациан! Кто бы там ни был, отошли его прочь! — взревел эмиссар. — У меня тут гора работы, до Кипры Мунди достанет! Эрдациан?

Выругавшись, он положил планшет обратно и снова крепко выразился, когда не сразу нашел кнопку вокса на запястье. Гибран нажал ее, однако на музыкальный сигнал никто не ответил.

— Где ты, Эрдациан?

Дверь немного приоткрылась, и ковер рассекла полоса желтого света, излучаемого люменом на площадке снаружи.

— Эрдациан?

Навигатор потянулся к пистолету под столешницей. Он уже коснулся пальцами кобуры, но замер, услышав знакомый голос:

— Его тут нет, кузен.

— Довриан Офар, это ты? — с облегчением произнес Гилад.

— Да, я.

— Почему ты не известил о своем приходе?

— Я просто шел мимо. Узнал, что ты вернулся, и... В общем, решил зайти без приглашения. — Офар пожал плечами. — Сколько ни давил па звонок, Эрдациан так и не появился. Вот, раз у тебя такие ленивые слуги, я сам принес тебе выпить.

Эмиссар включил настольную лампу. Его пятиюродный кузен Довриан родился у пары из третьего поколения запланированных браков, скрепивших плодотворный альянс между домами Гибранов и Офаров. Благодаря тщательному подбору пар в его организме преобладали гены второго семейства, и обычному человеку он показался бы уродом. Тонкие конечности высокого и гибкого навигатора обтягивала голубоватая, неприятно прозрачная кожа, под которой угадывались сокращения мышц. Его третий глаз, по обычаю Офаров, скрывала красная ткань.

Передвигался Довриан при помощи незаметных гидравлических опор. Всех членов его рода, адаптированного к жизни в пустоте, выводили для службы на кораблях вольных торговцев, сверхлегких почтовых судах и прочих звездолетах дальних маршрутов. Располагались дворцы Офаров в поселениях на орбите Юпитера. Эти навигаторы редко посещали места, где сила тяжести превышала четверть от терранской, включая даже палубы направляемых ими космолетов.

В родном клане Довриана его считали необычно сильным уже за то, что он мог ходить по Тронному миру. Физической крепостью его наделила кровь Гибранов, как это и задумывалось, и по той же причине он получил место посланника дома при дворе Патерновы.

Замысел состоял в том, чтобы на свет появился Офар, связанный с Гибранами, что поддержало бы семейство Гилада в келейных интригах Квартала, но даже удачное скрещивание не полностью определяло личные черты навигаторов. В обществе, привычном к кутежам и показному богатству, Довриан умудрился заработать репутацию распутника. Он опасно балансировал на лезвии ножа, рискуя утратить свою полезность.

Впрочем, Довриан был хорошим собеседником и умел пить. Сейчас он держал в руке восьмигранную бутылку европианского солоноватого бренди, излюбленного напитка эмиссара.

— Подарок в знак возвращения домой, — пояснил Офар.

— Я ненадолго задержусь в Квартале, — сказал Гилад. — Дел много.

Взмахом чрезмерно крупной руки он указал на груды документов.

— Ага, вижу. — Довриан подошел ближе под шипение экзоскелета. — Я присяду? Терра гнет меня к земле, я еще не привык к такой нагрузке на ноги.

Гибран кивнул, и гость подтащил себе кресло.

— Так-то лучше. Скучаю по пустоте!

— Мне тоже ее не хватает, и особенно в последнее время. — Эмиссар поставил перед кузеном пару бокалов. — Что ж, наливай. Когда я не успею закончить работу вовремя, свалю все на тебя.

— Я знал, что в чем-то да пригожусь.

Вытащив пробку, Офар наполнил сосуды. Вкусовые сосочки Гилада защипало от резкого аромата, похожего на запах моря.

— За твое здоровье, — сказал Довриан, подняв бокал.

Эмиссар выпил. Бренди оказалось хорошим, очень жгучим и соленым.

Офар отставил свой сосуд, не притронувшись к нему, и снова налил Гибрану:

— Пей, кузен, — никогда не знаешь, когда настанет твой последний час. Все мы недавно преодолели тяжелые испытания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хвала за это Императору! — воскликнул Гилад.

Залпом осушив бокал, он довольно крякнул, чувствуя, как приятная дрожь распространяется вверх по спине от желудка к плечам.

— Любой день за прошлые месяцы мог стать последним для тебя, меня или всех нас. — Довриан невесело усмехнулся. — Мы вот так близко подошли к краю.

Мутант почти вплотную свел вытянутые пальцы, большой и указательный. Он снова улыбнулся, все так же безрадостно.

— Ты не станешь пить? — спросил Гибран.

— Нет, сейчас не буду. — Гость отодвинул сосуд длинными пальцами. Помолчав, он произнес: — Гилад, Патернова недоволен.

Бокал застыл у губ эмиссара.

— Чем недоволен?

Приятное трепетание не ослабло, а усилилось и стало болезненным. У навигатора затряслись плечи. Он хотел поставить бренди на стол, но руки дрожали так, что сосуд перевернулся и упал с приглушенным стуком. По ковру расплылось пятно липкой жидкости.

— Ты отравил меня!

— Да, — признал Офар.

— Но... но ты же не можешь занять мое место.

— Могу и займу. Лорд Вангорич заключил соглашение с Патерновой. Все уже решено.

— Как... как он вышел на Патернову в обход меня? — спросил Гибран.

Раньше Гилад думал, что за семь веков жизни и десятилетия наблюдений за варпом разучился испытывать страх. Он ошибался.

Довриан развел руками, словно извиняясь.

— Посредником стал я. Конечно, даже пробовать было рискованно, но ты настолько скверно справлялся с работой, что я не сомневался в успехе. Цена моего возвышения — твоя смерть. Мне жаль. Ничего личного, и хорошо к тебе отношусь.

— Ты предатель, ты... — Гибран непослушными руками потянулся под стол за пистолетом.

Кобура оказалась пустой. Удушье стиснуло эмиссару глотку. Он встал на подгибающиеся ноги.

— Почему? — прохрипел Гилад. — Твоя порода даже не приспособлена к большой силе тяжести. Ты погибнешь, если будешь жить здесь.

— Ты приспособлен к большой силе тяжести, а жизнь здесь все равно погубила тебя.

— Каждый день станет для тебя пыткой!

— Возможно, но мне все равно отсюда не выбраться. Ты создал меня для страданий. Власть приглушит мою боль.

Гибран захлебывался слюной и едва дышал.

— Эрдациан. Эрдациан! — с мучением прошептал он.

Собрав остатки сил, Гилад неуклюже заковылял к двери и открыл ее, навалившись всем телом. Шатаясь, как пьяный, он вышел на площадку. Там никого не было: слуги покинули эмиссара.

Он рухнул на пол, задыхаясь от скопившейся в горле пены со вкусом крови. Когда убийца встал над ним, Гибран потянулся онемевшими пальцами к повязке над варп-глазом, надеясь открыть око и поразить Офара запертой там пагубной энергией. Но ткань не поддалась, а рука перестала подчиняться мозгу. Гилад распластался у двери, безвольно раскинув конечности.

— Теперь я эмиссар Патерновы в Сенаторуме Империалис, — сказал Довриан. — Самый молодой в истории, представляешь?

Гибран уже ничего не слышал. Переступив через его подергивающееся тело, Офар ушел навстречу заре нового миропорядка.

Юскина Тулл безучастно сидела в своей опочивальне, пока дряхлая служанка Анастая расчесывала ей волосы щеткой.

Взор спикера больше не радовала роспись на стенах, изображавшая четыре пятых имперской территории. На хитроумно созданных фресках — огромных галактических пейзажах — поблескивали туманности и планетные системы, причем в течение суток небесные тела смещались согласно их взаимному расположению на небосводе. Там, где законы перспективы и координаты позволяли воспроизвести светила так, как их видели с Терры, вокруг сияющих точек извивались силуэты диковинных зверей из десятков зодиаков, придуманных в минувшие эпохи. Люди всегда смотрели на звезды и мечтали, даже в самые скверные времена. В темноте, когда Тулл лежала на кровати среди картин, ей мнилось, что она парит в космосе. Раньше ощущение казалось Юскине чудесным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})