Пришествие Зверя. Том 3 - Хейли Гай

В отраженном свете человеческих душ Абдулиас различал образы физической реальности, пусть и смутно, как пятна ложных пси-цветов синего и черного тонов. На заднем плане при этом неизменно кружились вихри варпа. Не каждый телепат постоянно видел перед собой жуткую истину о Вселенной, но Анвару все же повезло больше, чем некоторым: со временем он научился не обращать внимания на эфир.

Превыше всего блистал Астрономикон, вечный маяк, лучи которого пронизывали кору Терры, словно завесу дыма. Пламя этого духовного костра связывало Империум в единое целое. Раньше неугасимый огонь мешал молодому Абдулиасу спать, и он страшился того, что олицетворяло сияние. Когда Анвар постарел, оно превратилось в его главное утешение.

Сейчас дорогу для астропата озаряла только его душа, проливавшая свет на обстановку в комнате. Слуги больше не заботились о нем по утрам: Абдулиас распустил их, наложив на себя еще одну епитимью. Наполовину ощупью Анвар пробрался к умывальнику и погрузил лицо в ледяную воду. Влага залилась в пустые глазницы, холодя череп. Полезная процедура, хоть и неприятная. Пошарив вокруг, телепат отыскал полотенце и вытер кожу. Затем он, слегка вскрикивая от холода, ополоснул тело и отправился на молитву.

Повсюду вокруг него мерцали таинственные узоры гексаграмматических оберегов, складывающиеся в очертания коридоров Безмолвных Обителей. Твердые стены под символами Абдулиас воспринимал как мутную пелену, сквозь которую виднелся далекий блеск душ. Псионики выглядели для Анвара как пылающие путеводные огни, но и обычные люди светились по-своему ярко и прекрасно. Ближе всего к нему находились тусклые, едва заметные искорки — сервиторы, дремлющие в своих нишах. Кое-кто заявлял, что вычищение разума лучше смертной казни. Астропат знал, что это не так: духовная суть киборгов томилась в телах из косной плоти и металла. Их уделу не позавидовали бы даже настоящие мертвецы, которых ждал Океан Душ.

Стуча по полу длинным посохом, Абдулиас дошел до Магистерской часовни, самого обширного помещения в Обителях. Его заполняли произведения искусства, выполненные из немыслимо дорогих пси-активных материалов, видимых только слепцам. Подойдя к грандиозной статуе Императора Блистательного, телепат опустился на колени.

Анвар, по природе своей, веровал искренне. В юные годы он повидал немало чудес, когда ему открылся мир, незримый для окружающих. Попав на Черный корабль, Абдулиас утратил то бытие, но впоследствии обрел новое, заплатив зрением за прикосновение бога. Он не сомневался, что Император — высшее существо. Телепат сам видел Его в образе пламенеющей души, затмевавшей своим сиянием все прочие. Изваяния, которые Анвар рассматривал в детстве, не отображали и толики Его истинного могущества. Того единственного взгляда хватило, чтобы Абдулиас ощутил себя поистине благословленным.

Астропат был доволен всем, что совершил. Служа по мере способностей, он вознесся так высоко, как только возможно для человека его призвания. Анвар обрел хорошего друга в лице Волкана Сарка, более сильного псайкера, у которого даже уцелели глаза. До того как занять высокий пост, Волкан вел полноценную жизнь, но Абдулиас, хотя и склонный к монашескому самоотречению, не презирал товарища.

Магистр телепатов давно уже избавился от зависти любого рода. Он удовлетворялся ролью, выбранной для него Императором, и усердно выполнял свои задачи, работая в безумии Великого Зала. Слушая, как Верховные лорды ведут смехотворную борьбу за власть, Анвар испытывал нечто вроде отрешенного изумления. В союз с Сарком и Гибраном он вступил только ради того, чтобы сохранить рассудок. Заниматься политикой Абдулиас всегда предоставлял другим, а сам гордился тем, что содержит свою организацию в порядке, и не желал ничего большего.

Вознося хвалу за дары свыше, он снова и снова шептал ритуальные слова благодарности.

Но Анвар понимал, что сделал не все возможное. Он был недостаточно внимателен.

Помимо прочего, астропат годами почивал на лаврах. В последнее время его умиротворенность сменилась гнетущей тоской, и по ночам Абдулиас спрашивал себя, мог ли он предвидеть нападение Зверя. Тот самый Зеленый Рев нарастал медленно и вначале ничем не отличался от обычных волнений имматериума, какие во множестве возникали в прошлом. Подобные штормы длились одну ночь или тысячу лет, но были вполне терпимыми. Однако эта буря оказалась иной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Анвару следовало бы приложить усилия для того, чтобы определить ее источник. Истинная природа аномалии стала очевидна только после вторжения орков, когда чудовищный вой погубил великое множество адептов Телематики, и система связи Империума развалилась. Сейчас варп снова успокаивался. Правда, рев зеленокожих не умолк, а ослабел и отдалился, как раскаты грома уходящей грозы. Но порой бури возвращались, и Абдулиас боялся нового пришествия Зверя.

— Я должен был предугадать, Господь мой, — прошептал астропат. — Клянусь, в следующий раз так и будет. Я проявлю большую бдительность.

Он снял капюшон и расшнуровал верх рясы. Некоторое время назад Анвар отказался от пышного облачения высшего чиновника, вернувшись к простой зеленой униформе телепатов. Выпростав тощие руки из рукавов, Абдулиас стянул одеяние до пояса. Затем он взял тонкий прут из редкой березы, которую вырастили в освященном дендрарии. Бесценный предмет, единственное ублажение астропата и первая часть его покаяния.

— Я не исполнил свой долг и молю Тебя о прощении, — тихо промолвил Анвар.

От стен часовни отразился хлесткий звук удара розги о кожу. Абдулиас подавил крик боли.

— Я не исполнил свой долг и молю Тебя о прощении. — Поменяв сторону, псайкер стегнул прутом по левому плечу.

Каждый день Анвар бичевал себя так, что горела спина, после чего с трудом добирался до астротелепатикума в Императорском Дворце. Там он проводил часы в приемных ложах, обрабатывая послания со всего Империума. Сообщения почти всегда искажались в беспокойном эфире. То и дело встречались хронологические парадоксы.

Но Абдулиас был талантлив и с годами почти не утратил навыков. Он расшифровывал больше реляций, чем самые молодые и одаренные телепаты. Анвар заставлял себя разбирать одну за другой истории ужасов, погибели и варварства. Такая работа составляла вторую часть его покаяния. Астропат молился, чтобы труд помог ему заслужить снисхождение Императора, однако в глубине души понимал: надежды нет.

— Я не исполнил свой долг и молю Тебя о прощении! — уже громче произнес Анвар, добавив силы в тонкий голос, и яростнее хлестнул себя. — Я не исполнил свой долг...

Абдулиас осекся, уловив тишайший шорох ноги по пыльному камню. Хотя слепцы слышат не лучше зрячих, они уделяют больше внимания информации, поступающей через уши.

— Кто здесь? — спросил псайкер, оборачиваясь. Ближайший огонек души сиял за много комнат от него. В помещении никого не было, но что-то заставило Анвара закричать: — Это часовня магистра Адептус Астра Телепатика! Кто здесь?

Молчание. Наверняка тут никого нет, астропат точно бы заметил нарушителя. Но почему же тогда жуть стискивает ему сердце железной рукой?

Схватив посох, Абдулиас встал на ноги. Он не стал поправлять рясу, свисавшую с пояса, и обвел комнату пустыми глазницами. Его псионический взгляд, гораздо более зоркий, чем обычный, ничего не отыскал. На стенах светились гексаграммы и пси-портреты, с неодобрительным выражением смотревшие на Анвара.

Внезапно он замер. Вот она, помеха для иного взора, искривление серебристого варп-сплетения. Объятый ужасом, астропат втянул воздух. Аномалия двинулась к Абдулиасу; приблизившись, она превратилась в участок черной пустоты, который затянул в себя весь свет и бесследно поглотил его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Изменник, — раздался еле слышный шепот, расплетающий пряди души Анвара.

— Нет, подожди. Я не изменник, а верный слуга Императора! — Неловко попятившись, телепат болезненно ударился спиной о край алтаря.

— Мы — правосудие Императора. Мы — приговор Императора.

Раздалось скрипучее жужжание механизмов, как при открытии металлической диафрагмы. От пронзительного гудения оружия, набирающего максимальный заряд энергии, у Абдулиаса заныли зубы.