Мир приключений 1986 - Альберт Иванов

Перед постройкой базы провели очень тщательные геологические, сейсмические и вулканологические исследования. По их данным кое–где казематы укрепили сталью и бетоном, иногда до пятиметровой толщины. Пульт управления вынесен вверх. Сам машинный зал находится немного ниже. При строительстве использовались особо прочные и термостойкие материалы. Механизмы оборудования имеют большой комплект запасных частей. Основная деятельность инженера — контролировать систему, проводить профилактические осмотры и небольшие ремонты, регулировать периферийную смазку и заменять вышедшие из строя детали. В схеме широко применен принцип аварийного дублирования и сигнализации. К слову скажу: система за время, что мы здесь, действовала безотказно, у нас не было ни одной аварии. Сказалось, конечно, и то, что наши потребности в энергии весьма малы. При работе базы по своему основному назначению они бы возросли, вероятно, в десятки, а то и сотни раз. Но испытывать систему в этом режиме, к счастью, не пришлось.

Вот в принципе и вся механическая часть. Я думаю, вам будет интересно ознакомиться с ней подробнее, поэтому я и прикрепляю вас помогать инженеру Экимото–сан. Он не говорит по–русски, но, думается, с помощью чертежей вы найдете общий язык. Согласны? Если нет, вас никто не принуждает — пожалуйста, подыщите себе что–либо более привлекательное. — Токуда вопросительно посмотрел на моряка.

— Да. Согласен, — кивнул Бахусов. — Я люблю технику и не привык сидеть сложа руки, тем более, мне это действительно интересно. — И, немного помедлив, добавил: — У нас на Камчатке ведется большая работа по использованию природных источников энергии на благо человека.

— Очень рад, что мы достигли взаимного понимания, — улыбнулся Токуда. — Хочу заодно заметить, чтобы вы не проявляли излишнего любопытства: две закрытые двери, расположенные на промежуточной площадке, ведут одна к складам продовольствия и прочего имущества, другая — к складам оборудования, которое предполагалось установить на базе; там же размещались инкубаторные лаборатории, кабинеты сотрудников, жилые помещения для них. Входы туда мы замуровали за ненадобностью, тем более что они так и остались недостроенными. Сырье, о котором я говорил, доставлено не было. Следовательно, с этой стороны опасности не существует. Если ко мне нет вопросов, я вас покину, оставайтесь с Экимото–сан. Привыкайте, теперь это ваше рабочее место. — И, улыбнувшись, добавил: — Вероятно, жаль, но зарплаты вам не полагается — у нас просто нет денег, да если бы и были, тратить их все равно негде.

— Спасибо. Если что не пойму, спрошу, а деньги, как толкует пословица, большое зло, так что перебьюсь.

— Тогда до свидания, встретимся за ужином. — Токуда кивнул и направился к выходу. За ним захлопнулась дверь, и Бахусов остался наедине с Экимото.

Пока комендант в общих чертах объяснял Алексею устройство базы, инженер с полным безразличием глухонемого что–то осматривал, подняв крышку пульта, подвинчивал гайки, протирал контакты, регулировал реле. Когда капитан ушел, он неторопливо опустил крышку, защелкнул стопорные планки, вынул из стоящего в углу тубуса толстый рулон немного засаленных и потрепанных чертежей и положил их на стол, Ни слова не говоря, он развернул листы, тщательно разгладил их ладонями и очень наглядно и выразительно, как настоящий мим, с помощью рук, лица и изредка отдельных восклицаний стал показывать, как работает вся система.

Его одутловатое и застывшее, как маска, лицо преобразилось, глаза заблестели, он оживился, на бледных щеках появился румянец. Было ясно: рассказывать о сооружении ему приятно, а кроме того, к собеседнику, который интересуется его сложным хозяйством, он испытывал симпатию.

Если что–либо было неясно, Бахусов останавливал его, и тогда механик, внимательно посмотрев на моряка, будто хотел прочесть вопрос в глубине его глаз, снова начинал своеобразное объяснение. Порой он забывал, что Алексей не понимает по–японски, и начинал говорить, но, спохватываясь, смущался, отчего выражение лица его делалось виноватым, и опять переходил на жесты.

С грехом пополам объяснив действия оператора за пультом, Экимото провел Бахусова за ширму. Эта часть комнаты была больше. Вдоль одной стены стояли станки: токарный, фрезерный, сверлильный, шлифовальный, слесарный верстак — полное оборудование механической мастерской. Вдоль другой размещались выдвижные шкафчики с аккуратно разложенными инструментами и материалами. На каждом наклеена белая табличка с иероглифами и цифрами, вероятно, обозначающими, что и в каком количестве здесь хранится.

Все содержалось в идеальном порядке. В торец комнаты врезалась желтым фанерным прямоугольником небольшая дверь. Механик открыл ее. В углу стояла обычная железная, как у европейцев, кровать, застеленная таким же, как у всех, белым одеялом, рядом с ней — тумбочка с настольной лампой, прикрытой абажуром из фольги. За стеклами шкафов виднелись книги и журналы. Перпендикулярно стенам в несколько рядов размещались короткие полки, на которых стояли маленькие глиняные горшочки с какими–то — в четыре–пять листочков — растениями или рассадой и много разного размера картонных коробок с прямоугольными этикетками. Экимото открыл одну из них и показал Бахусову. Там лежали похожие на бобы, палевые, в коричневую крапинку зерна. Алексей догадался: здесь механик хранит семена цветов и овощей, которые сажает в оранжерее острова. Тут же был столик–верстачок, на нем крошечные напильники, тисочки, сверла, иглы, пинцеты, лупы и небольшой медицинский микроскоп. Экимото отодвинул затянутую розовой занавеской стеклянную дверцу плоского шкафа, и Бахусов замер в восхищении. На смонтированных почти до самого потолка стеллажах стояли сделанные с изумительным мастерством различные модели судов, механизмов, автомобилей, макеты домов, храмов, построек.

До вечера пробыл Алексей в удивительной мастерской Экимото. Он так увлекся сложным, интересным и необычным для него оборудованием, оригинальными и одновременно простыми техническими решениями, что не заметил, как пролетело время. Ему показалось, будто они с Экимото объясняются на странном, но понятном, словно ноты для музыкантов, языке, и он чувствовал самую теплую симпатию к этому трудолюбивому и, безусловно, талантливому человеку.

Когда Бахусов и Экимото поднялись наверх и вышли из холла в коридор, они увидели Сумико, стоящую у дверей столовой с большой плоской миской в руках.

У ее ног, тыкаясь носом в ладонь, сидела рыжая лисичка, прижав острые ушки к голове, вытянув по полу пушистый хвост. Она подняла треугольную мордочку и с умилением смотрела на женщину. К беловатым бокам животного прижимались два маленьких юрких лисенка.