«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века - Владлен Измозик

17 марта 1912 года Департамент полиции опять распорядился пустить за Кривошем «наружку», видимо в поисках дополнительного компромата. Перед службой наружного наблюдения была поставлена задача «собрать негласным путем сведения о занятиях, образе жизни, материальном благосостоянии, сношениях, поведении, нравственных качествах Владимира Иванова Кривоша». В этот раз наблюдение продолжалось по 9 мая1499. Одна его фамилия уже вызывала аллергию у руководителей российского политического розыска. Когда Белецкому 28 января 1918 года задали вопрос «о моральных качествах» нашего героя, он разразился следующей тирадой: Кривош отличался «болтливостью, интриганством, хлестаковщиной и крайней неаккуратностью в расходовании денежных средств. <…> как хороший лингвист, сумел устроиться в нескольких министерствах и перепродавал заинтересованным ведомствам по несколько раз одни и те же сведения»1500. Не будем здесь анализировать справедливость этих характеристик – для нас они важны как показатель отношения к Кривошу.

Новый скандал разразился в 1913 году. Как я уже упоминал во введении, в Департаменте полиции В.И. Кривоша подозревали в том, что именно он и есть тот самый «Независимый» из Нью-Йорка, который опубликовал огромную статью «Перлюстрация» в московской газете «Утро России» 4 июля 1913 года.

Но пока Владимир Иванович продолжал трудиться в нескольких местах: в Зимнем дворце, в Государственном совете (заведовал стенографической частью), в Санкт-Петербургском комитете иностранной цензуры (был цензором) – не говоря уже о преподавании стенографии. 10 мая 1914 года он получил чин статского советника.

После начала Первой мировой войны Кривош служил переводчиком в разведывательном отделении штаба 8‐й армии, которой командовал А.А. Брусилов. Впоследствии Владимир Иванович уверял, что был награжден орденом Св. Владимира 3‐й степени с мечами за дешифровку перехваченных радиотелеграмм, получил чин действительного статского советника, и приводил слова Брусилова, якобы сказанные в его, Кривоша, адрес: он «оказал русской армии своей работой неоценимые и незабываемые услуги»1501. Но 6 апреля 1915 года Владимир Иванович был арестован как «заподозренный в военном шпионстве». При обыске были обнаружены сберкнижки и процентные бумаги на сумму 143 160 руб. Кроме этого, следствие изъяло шифровые ключи различных систем, шифрованные и стенографические записи.

Относительно черновиков шифровых ключей и шифрованных записей Кривош первоначально дал следующее объяснение: признал их черновиками своей работы по составлению слогового военно-шифрового ключа. Эту работу он, по его словам, выполнял по поручению начальства в штабе 8‐й армии и представил в Главное управление Генерального штаба в декабре 1914 года, для чего был командирован в Петроград. Затем Владимир Иванович дал другое объяснение. В Главное управление Генштаба он представил иной шифровой ключ, а найденные у него материалы являются черновиком слогового ключа, составленного для начальника Военно-походной канцелярии его императорского величества, князя В.Н. Орлова. Главное управление Генштаба по особому делопроизводству отдела генерал-квартирмейстера подтвердило получение от Кривоша в декабре 1914 года изобретенного им шифрового ключа. Князь Орлов в письме от 4 июля 1915 года сообщил, что действительно давал поручение Кривошу составить слоговой шифр и получил его 5 января того же года. Таким образом, эта версия провалилась1502.

Одновременно попытались обнаружить «шпионский след» в денежных средствах арестованного. Наличие у Кривоша больших денежных сумм неясного происхождения оставалось главным обвинением против него. Наиболее логичным было предположение, что значительная часть этих денег добыта путем хищений за время службы подследственного в Морском Генеральном штабе. Но за это он уже был наказан. Никаких серьезных доказательств его шпионской деятельности в пользу Австро-Венгрии собрать не удалось. Владимира Ивановича следовало освободить. Однако этого не желали Департамент полиции и Охранное отделение – Кривош попортил им немало крови, и они вовсе не хотели отказываться от удобной возможности поквитаться с ним. Было выдвинуто шаткое предположение, что во время службы в Морском Генеральном штабе Кривош через своего брата Яна «мог быть причастен и к шпионству в пользу Австрии, а потому, устроившись на должность переводчика штаба армии,… мог преследовать корыстные и преступные цели»1503.

В результате начальник Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Петрограде К.И. Глобачев представил «законченное производством расследование» о Кривоше градоначальнику Петрограда с ходатайством «о высылке Кривоша в Иркутскую губернию под гласный надзор полиции, на основании п. 17 ст. 19 Правил военного Положения на все время действия этого Положения»1504.

Как бы ни относиться к личности В.И. Кривоша, но имеющиеся документы свидетельствуют об административном произволе. В судебной практике дореформенной России бытовала формулировка «оставлен в подозрении» (в совершении того или иного проступка или преступления). Это ставило крест на возможности дальнейшей карьеры человека, чья вина так и не была доказана. Теперь же, в обстановке мировой войны, даже не потребовалось судебного разбирательства, чтобы на основании одних лишь подозрений отправить чиновника пятого класса в Сибирь, не говоря уже о такой «мелочи», как увольнение его от должности.

Не помогло даже обращение жены Кривоша Антонины Ивановны к Николаю II. Кстати, в ссылке власти возбудили против Владимира Ивановича новое дело, обвинив его в связях с «германскими ссыльными в целях шпионажа». По приказу начальника Иркутского ГЖУ Н.И. Балабина он был арестован 29 декабря 1915 года и находился под арестом по 18 января 1916‐го. Антонина Ивановна с горечью писала мужу, его самого имея в виду, что «горбатого могила исправит»1505. В очередной раз казалось, что карьера нашего героя рухнула. Но наступил 1917 год.

В.И. Кривош вернулся в Петроград в апреле 1917 года, чувствуя себя невинно пострадавшим. Теперь он изображал себя жертвой старого режима. Но контрразведка Штаба Петроградского военного округа настойчиво продолжала вплоть до октября 1917‐го искать доказательства его шпионажа в пользу Австро-Венгрии. За ним установили наружное наблюдение, 3 июня провели обыск, вызывали на допросы. Однако они ничего не дали1506.

После взятия власти большевиками Кривош немедленно предложил им свои услуги. Секретарь СНК Н.П. Горбунов 7 ноября 1917 года направил ему записку с просьбой перевести на «изысканный французский» обращение Троцкого к иностранным послам1507. Впоследствии этот эпизод, по версии Кривоша, выглядел следующим образом:

Покойному Ленину (с которым я имел честь лично быть знаком и беседовать с ним) я предложил свои знания и услуги. Ленин ими воспользовался, потому что когда ему сказали… что я по образованию дипломат, он попросил меня написать «на элегантном французском и английском языке» обращение к иностранным державам о завершении войны. Я это выполнил и принес ему. Он в двух местах изменил мои «элегантные» выражения на более сильные, и моя работа облетела весь мир1508.

Кривоша привлекли для устройства прибывшей в Петроград в середине декабря многочисленной немецкой делегации. Но 25 января 1918 года Владимира Ивановича арестовали по обвинению в «дискредитации советской власти». 14 марта его судил Петроградский ревтрибунал и определил ему год тюрьмы. Однако в соответствии с амнистией к Первому мая 1918 года он был освобожден1509. В интерпретации Кривоша его освобождение выглядело более красиво, чем в действительности: «К нему в камеру пришел сам народный комиссар. Заключенный принял его с улыбкой: “Я уже вам нужен?” По личному приказу наркома директор тюрьмы Кривоша немедленно освободил»1510. В это время он начинает именовать себя «Кривош-Неманич». Можно согласиться с его словацким биографом в том, что слово «Неманич» в этой ситуации подчеркивало его положение – замкнутые уста1511.

После освобождения Кривош написал интересные, но не во всем точные воспоминания бывшего цензора «черного кабинета» и опубликовал их под псевдонимом «С. Майский» в журнале «Былое»1512.

С декабря 1918 года он служил в военном контроле. С 13 марта 1919 года – в разведотделении Штаба Западного фронта в качестве инструктора. 26 марта того же года был арестован Петроградской ЧК как член «Союза русского народа» в прошлом и как подозреваемый в шпионаже. Но вскоре начал работать в Особом отделе (ОО) Петроградской ЧК переводчиком-дешифровщиком. С 26 июля его перевели на ту же должность в ОО ВЧК. 8 декабря бюро фракции РКП(б) ОО ВЧК рассматривало заявление Владимира Ивановича о принятии его в члены РКП и вынесло решение: «Собрать необходимые сведения и данные для вступления Кривоша в РКП»1513.