Рифтеры - Питер Уоттс

Лени задумалась, насколько ее хватит.

По крайней мере она сумела уйти от этого чудовища, Горда.

«Если он, конечно, такой. А как понять наверняка? Он же может все объяснить, в конце концов, отцам доз­волено касаться собственных детей...»

Но точных доказательств не существовало. Лишь доказанность за пределами сомнения. И Лени Кларк... Лени Кларк прошла через это. Она знала.

Так же, как и эта маленькая девочка, Трейси. Она осталась там одна. С ним.

Кто‑то должен что‑то сделать.

«Так кто ты теперь: судья, присяжный, палач?»

Кларк на секунду задумалась.

«А кто лучше?»

Ног она не чувствовала, но команде те все равно подчинились.

ЗАТМЕНИЕ

– Она странная, – сказала Трейси, когда они мыли посуду в раковине.

Папа улыбнулся:

– Ей, наверное, просто очень плохо, милая. Понимаешь, землетрясение принесло боль очень многим людям, а когда тебе больно, то очень легко стать глупым. Думаю, ей просто надо побыть одной. Знаешь, по сравнению с некоторыми людьми нам еще очень даже...

Он не закончил. Такое случалось все чаще.

Лени не вернулась, даже когда они легли спать. Трейси надела пижаму и забралась в постель с папой. Лежала на своей половине, спиной к его животу.

– Вот так, моя маленькая Огневка. – Отец крепко обнял ее и погладил по волосам. – А теперь спи, маленькая моя.

В хижине царил мрак, снаружи – тишина. Даже ветер не тревожил сон Трейси. Лунные лучи украдкой проникали в окно, и квадрат на полу светился мягким серебряным светом. Папа начал храпеть. Ей нравилось, как он пахнет. Веки девочки опустились от тяжести. Она прикрыла глаза и сквозь узкие щелочки наблюдала за бликами на полу. Прямо как от Червяка Нермала, ночника у нее дома.

Дома, где мама...

Где...

Ночник потух. Трейси открыла глаза.

Загораживая луну, в окно смотрела Лени. Ее тень съела почти весь свет на полу. Лицо скрывала темнота: Трейси видела только глаза, холодные, бледные и сверкающие, как снег. Довольно долго она не шевелилась. Просто стояла там, снаружи, и наблюдала.

Наблюдала за Трейси.

Девочка не понимала, откуда она это знает. Не понимала, как Лени может посреди ночи заглянуть в самый темный угол хижины и увидеть, что Трейси свернулась калачиком около отца, но глаза у нее широко открыты и внимательно наблюдают за всем вокруг. Из‑за линз девочка даже при дневном свете не могла понять, куда смотрит их новая знакомая.

Неважно. Трейси знала: Лени следила за ней, несмотря на кромешную темноту. Прямо за ней.

– Папа, – прошептала Трейси, тот что‑то забормотал, обнял ее, но не проснулся. – Папочка, – снова прошептала она, боясь говорить громко. Боясь закричать.

Луна вернулась.

Дверь хижины открылась без единого звука. Лени вошла внутрь. Даже в темноте ее силуэт казался слишком гладким, слишком пустым. Как будто она сняла одежду, а под той не оказалось ничего, кроме мрака.

В одной руке женщина что‑то сжимала. Другой прикоснулась к губам:

– Ш‑ш‑ш.

МОНСТР

Монстр сжимал Трейси в тисках. Думал, что спрятался в безопасности, свернулся тут, во тьме, со своей жертвой, но Кларк видела его отчетливо, как в пасмурный день.

Она тихо прошла по хижине, оставляя за собой потеки ледяной воды. Выбравшись на берег, Лени натянула остатки гидрокостюма, чтобы унять холод; очистительный огонь пробежал по рукам и ногам, горячая кровь прожигала себе путь в замерзшую плоть.

Ей нравилось это чувство.

Трейси смотрела на нее не отрываясь, лежа в объятиях отца. Глаза ее походили на блюдца, умоляющие маяки, полные страха и безволия.

«Все в порядке, милая. Он так просто не отвертится.

Сначала...»

Кларк наклонилась ближе.

«...освободить заложника».

Она резко откинула покрывало. Монстр открыл глаза, тупо моргая в темноте, которая неожиданно обернулась против него. Трейси лежала совершенно неподвижно, в пижаме, все еще слишком испуганная, чтобы двигаться.

«Пижамка, – с усмешкой подумала Кларк. – Как мило. Какой у нас образцовый отец».

Только ее не обманешь.

Быстрая, как змея, она взяла Трейси за запястье. Когда ребенок оказался в безопасности рядом с ней, сво­бодной рукой Кларк предусмотрительно обняла ее за плечо, защищая.

Девочка завыла.

– Какого черта... – Монстр потянулся за светящейся палочкой, лежавшей рядом с кроватью. Прекрасно. Пусть во всех деталях увидит, как меняются роли...

Сверкнула вспышка, на секунду ослепив Лени, прежде чем подстроились линзы. Гордон поднимался с кушетки. Кларк подняла дубинку.

– Даже не вздумай пошевелиться, мразь!

– Папа! – закричала Трейси.

Монстр раскинул руки, успокаивая, покупая себе время.

– Лени... послушай, я не знаю, чего вы хотите...

– Да ну? – Она еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько сильной. – А я вот точно знаю, чего хочешь ты, кусок дерьма.

Он покачал головой:

– Послушайте, просто отпустите Трейси, хорошо? Что бы там ни было, ее втягивать не надо...

Кларк сделала шаг вперед, и хныкающая девочка врезалась ей в бок.

– Значит, ее втягивать не надо? Поздновато для этого, урод. Слишком поздно, тварь.

Монстр замер на мгновение. А потом медленно, словно его осенило:

– Ты что... ты думаешь, я...

Кларк засмеялась:

– Оригинально.

Трейси рванулась прочь:

– Папа, помоги!

Лени удержала ее:

– Все хорошо, Трейси. Он тебя больше не обидит.

Монстр сделал шаг:

– Успокойся, Огневка. Она просто не поним...

– А ну заткнись! Заткнись, сволочь!

Он не остановился, шел, подняв руки ладонями вперед:

– Хорошо, хорошо, только не...

– Я все понимаю, мразь. И гораздо лучше, чем ты думаешь.

– Да это безумие какое‑то. Лени! Да ты посмотри на нее! Просто посмотри! Она что, меня боится? Она выглядит так, будто хочет, чтобы ее спасли? Глазами воспользуйся! Ради всего святого, с чего ты вообще решила...

– Думаешь, я не знаю? Не помню, каково это, когда ничего другого и не знаешь? Думаешь, если промыл дочери мозги, заставил ее думать, будто это совершенно нормально, то я...

– Да я ее в жизни не трогал!

Трейси вырвалась и побежала. Кларк, потеряв равновесие, потянулась за ней.

Неожиданно на ее пути оказался Гордон.

– Ах ты психопатка чертова! – рявкнул он и со всего размаха ударил Лени в лицо.

В основании челюсти что‑то хрустнуло. Кларк покачнулась. Теплая соленая жидкость залила рот. Через секунду последует боль.

Но пока ее охватил неожиданный, парализующий страх из начала времен, внезапно возродившийся.

«Нет, – подумала она. – Ты сильнее его. Он никогда не был таким сильным, как ты, да ты ни секунды больше не должна мириться с этой сволочью. Преподай ему урок, который эта мразь не забудет никогда: просто вонзи дубинку ему в живот и смотри как он взор...»