Хозяин Пророчества - Николай Бородин

Все, увидев, как она приглашающим жестом повела рукой, расслабились и позволили себе оглядеться без риска заработать косоглазие и уронить собственное достоинство.

А поглядеть и впрямь было на что, даже при том очевидном факте, что после полуночи прошло не так уж много времени, и восточная кромка горизонта и не думала обрастать полосами света. Зато небо над головами выбравшихся из гномьих тоннелей было удивительно светлым — слегка голубоватым, слегка коричневым, создающим иллюзию легких сумерек и в то же время дававшим достаточно света.

— Здесь ночью всегда так, — милосердно пояснила Сетэль, увидев, что все гости задрали головы вверх, да так и не опустили их обратно.

Гномы и люди, переварив услышанное, успокоились и поглядели по сторонам. Ландшафт способствовал обзору. Волей Радимира отряд вынесло на поразительно ровную площадку почти на вершине громадной горы. Там, где склоны поднимались вверх, торчали камни странных форм, что наводило на мысль об их рукотворном происхождении. А глазастые и сведущие в горном деле гномы так и вовсе углядели ступеньки уходящей вниз дороги, но проверять свои догадки пока не спешили. Во многом потому, что площадка была ограничена скалой лишь с одной стороны. По всем другим краям быстро выстроились шеренги глядящих вниз любопытных.

Если кому-то не хватало света, льющегося с затянутого мягкими сумерками неба, то все, лежащее на страшной глубине внизу и достойное внимания, было заботливо подсвечено огоньками. Судя по тому, что искорки сбивались в кучки разных размеров, можно было предположить, что это домики или даже деревеньки. А у подножия горы с той стороны, куда спускалась подернутая туманом нить дороги, светилось целое созвездие.

Взгляды невольно двигались все дальше и дальше, и их владельцы опомнились, лишь увидев привычную ночную черноту, громадными волнами поднимающуюся над зубчатыми стенами по обе стороны. Снор, одним из первых сообразив, что это горы, задумчиво протянул:

— Так где же мы?

Кьяр спокойно пояснил:

— Почти дома, брат. Только чуть выше.

— Мы в Армон-Дароне?!

Сетэль, не желавшая делить внимание ни с кем, властно вмешалась:

— Именно. В горных долинах, если быть точным — в нашей стране, Эмпире. Но чтобы вполне оценить всю ее красоту, надо взглянуть поближе — поэтому я и предлагаю нам начать спускаться. Здесь хорошая дорога, и даже многочисленные лестницы ее не портят.

Все послушно потянулись за демонессой, и только гномы, обладающие совершенно определенным, реалистичным и приземленным складом ума, быстро перестали вертеть головами по сторонам и уставились себе под ноги. Кьяр первым сформулировал общую мысль:

— А собственно, зачем здесь дорога? Склон, по которому мы спускаемся, как я понимаю, естественно подходил для ее строительства. Но куда она вела и зачем ее строили?

Сетэль в притворном огорчении покачала головой:

— Я поражаюсь вам, гномам; нет бы наслаждаться видами природы, ведь отсюда, сверху, такой отличный обзор! Но вместо этого вам надо в прямом и переносном смысле докапываться. Это похвально. — Наугер, моргнув, уставился на внезапно улыбнувшуюся девушку. — Мы двигаемся по дороге, связывающей Аполей, мой родной город, и святилище Огненной Кольчуги, расположенное на вершине этой горы.

Кьяр, почесав в затылке и попытавшись вспомнить хоть что-нибудь, похожее на святилище, потерпел поражение и честно в этом признался. Сетэль вздохнула:

— Теперь я попрошу вашего внимания, уважаемые гномы. Наш пушистый гость из великих степей слушает нас неотрывно и вряд ли ослабит свое внимание, а вот моему дорогому человечку я бы посоветовала перестать таиться и прислушиваться лишь эпизодически.

Альтемир фыркнул, сообразил, что попался, и под смешки гномов насупился, даже отдалившись от Сетэли на полшага. Но слушать стал куда внимательней, что и отметила демонесса:

— Итак, можно начинать. И начну я с того, чего никто из вас, разумеется, не знает: с природы демонов. Как все уже поняли, те создания из камня и огня, которые не столь давно затопили Армон-Дарон, то есть страну гномов, — это лишь наши творения. — Демонесса легко, не сбавляя шага, шевельнула кистью руки, несколько булыжников с обочины поднялись в воздух, попутно окутываясь пламенем, и составили озадаченно замершего рогатого демона-тарана. Тварь приглушенно, с явным удовольствием рыкнула, когда ее почесали за одним из рогов, и после еще одного жеста своей создательницы распалась обратно на составляющие валуны. — Пламя повинуется нам, а каждый камень помнит то время, когда он был жидким и раскаленным, поэтому в данном искусстве мы, демоны, можем соперничать с гномьими чародеями. Увы, использовать наших зверушек в качестве домашних любимцев не особо получается: нас они не обжигают, но вот обстановка, тонкие ткани и густой ворс ковров от них страдает сильно. Ну и, конечно, картины. Так, о чем это я…

Все молчали, судорожно пытаясь уместить в сознании поразительные картины громадных огненных бестий, сидящих в конуре или бегающих за палкой, а может быть, мирно урчащих на коврике перед очагом. Впрочем, нет, коврик здесь совершенно не к месту. Сетэль, заметив, что в ближайшее время никто не сможет галантно напомнить ей, о чем же она говорила раньше, едва слышно вздохнула и сделала все сама:

— Ага, точно. Так вот, наши настоящие тела похожи на то, в котором сейчас нахожусь я и которое вы все имеете счастье лицезреть, а некоторые, — демонесса лукаво улыбнулась, — успели даже потрогать.

Сзади донесся натужный кашель поперхнувшегося Альтемира. Все остальные кивнули, воздавая должное великолепному виду девушки, даже гномы, о чьих стандартах красоты было известно лишь то, что они очень-очень странные.

— В то же время, — продолжила Сетэль, — есть и другие демоны. Фениксы. Вы зовете их высшими демонами, и в чем-то вы правы — они обладают великими силами. Даже моя скромная персона, отчасти известная в нашем Эмпире, может лишь пытаться соперничать с любым из них в мощи. Но на самом деле они тоже когда-то были подобны нам — до тех пор, пока не сделали свой выбор.

Демонесса многозначительно замолкла, благосклонно позволив Ширшу себя подбодрить:

«Пожалуйста, не надо таких долгих пауз, нам всем было бы безумно интересно узнать, что может превратить создание примерно моего размера в огненную пташку, в которую даже я не решаюсь запустить когти».

Сетэль, явно ожидавшая другой формулировки фразы (к примеру, «что может превратить в феникса столь прекрасное создание, как вы, Сетэль»), сморщила носик, но ответила без дальнейших промедлений: