Хозяин Пророчества - Николай Бородин

Каждый из них успел нанести ровно один удар, любой из которых благодаря их мастерству был смертельным.

Тут бы им, собственно, и пришел конец. Внезапность атаки уже кончилась. И добежать до смотрящего прямо на тебя чародея и успеть его прирезать — такое бывает только в сказках. Маги привыкли сражаться на совершенно иных скоростях, и ни один, даже самый тренированный, воин не смог бы с ними сравниться. Именно поэтому гильдейские, направляемые волей Оцелота, вступили в схватку всерьез.

Естественно, с присущей Радимиру кошачьей грацией и непредсказуемостью — под атакой оказались те члены братства, что держали защитный барьер против напирающей со всех сторон лавы. Уйти от атаки не смог практически никто, общий защитный контур попросту схлопнулся, перестав существовать. Уцелевшие колдуны мгновенно переключились на личную защиту, создав сферические барьеры, и спасли свои жизни, но потеряли преимущество построения. Лава немедленно хлынула в круг, разделив воителей братства непроглядной пылающей пеленой. Бойцы Снора и Эльтера едва успели отскочить под защиту собственных магов. Внезапная атака братьев Цепи завершилась их полным поражением.

Впрочем, того, кто все это устроил, судьба своих подручных волновала мало. Мастер Цепи тут же покинул пекло схватки, воспарив над полем боя и направившись к Кузне, до которой оставалась уже какая-то сажень. За руку он держал невысокую коренастую фигурку в черном балахоне, что резво перебирала по воздуху ногами и двигалась к одной цели со своим повелителем. Снор, заметив это, среагировал моментально:

— Брат, подбрось меня!

Кьяр, мысленно возликовав, вслух рявкнул на ярла:

— Тебя ж порвут!

— Я успею! Давай, брат!

Наугер, сосредоточившись, рассчитал желаемую силу и направление толчка и врезал оружием по каменному полу. Краткая судорога — и волна, прошедшая по камню, подбросила Снора вверх и в сторону каменного круга.

Мастер поставил отличную защиту от магических и материальных воздействий, что, впрочем, при его способностях было и неудивительно, и подтолкнул своего протеже вперед. Гном, невесть как оказавшийся в рядах братства Цепи, резво перескочил на каменный пятачок.

Снор, который обо всех этих щитах не знал и знать не хотел, понимал, что у него есть лишь один шанс, и его надо использовать по максимуму. В частности, не стоило раньше времени оповещать врага о своем присутствии, поэтому гном пронесся по воздуху, стиснув зубы и задержав дыхание, безо всяких там воплей и боевых кличей, которые сейчас были уж вообще не к месту.

Колдун, почувствовав, как что-то пробило его защиту от физических атак, мгновенно, даже не оборачиваясь, ударил в брешь заклинанием. Ярла, несмотря даже на его природную стойкость и снабженные защитными рунами доспехи и амулеты, в секунду развеяло бы невесомым пеплом, если бы не Оцелот. Он сотворил вокруг Снора щит, но особой, конусовидной формы — такие барьеры не только защищали гнома, но еще и перемещались вместе с ним, прорывая собственную защиту Мастера. А еще позволяли сотворившему их чародею проникнуть в суть магии противника. И если очень повезет, даже увидеть краешек его ауры.

Радимир скрежетнул зубами и побледнел, не давая своему заклятию развеяться и принимая на себя часть атаки противника. Глава братства, не ожидая подобного, замешкался на какую-то долю мгновения, а за это время Снор успел долететь.

Нет, конечно, Мастер увернулся, причем легко и изящно, вдобавок угостив ярла еще одним магическим ударом. На сей раз в заряд энергии вплелись черные цепи, застывшие в хищном змеином броске. Оцелота отшвырнуло на сажень и чуть не опрокинуло, но его барьер уцелел, а Снор, не собираясь больше искушать судьбу и размахивать топором у лица невообразимо сильного колдуна, рванулся к Кузне. Ведь все, что ему было нужно, — это опередить предателя, который сейчас тянул свои лапчонки к каменному кругу.

И ярл, сшибив и отбросив в сторону гнома в балахоне, успел первым. Его не волновало, как он обратится к дремлющим силам, он не испытывал неуверенности. Он просто знал, что должен сделать и что будет, если он потерпит неудачу.

Все вокруг затопило непроглядное, белое, мягко обволакивающее свечение, дарящее тишину и покой — пусть и только на краткие мгновения. И Снор, так же как и Альтемир много дней назад, не колебался, когда услышал вопрос, произнесенный незримыми губами:

«Кто твои враги?»

Если бы кто-то вел счет времени, то через несколько мгновений течение жизни возобновилось. Окружающий мир изменился, исчезло давящее присутствие чуждой этому месту магии. Пропала колонна света в центре Кузни. А лава вокруг успокоилась и принялась подергиваться застывающей пленкой. Маги вывели весь отряд на каменное возвышение и погасили защитные экраны.

Ширш первым делом рванулся туда, где стоял Мастер Цепи, но нашел лишь россыпь разорванных звеньев из черного, изъеденного коррозией железа. Главный враг уцелел и скрылся, в этом не было никаких сомнений. От погибших братьев Цепи, как обычно, остался один прах, и тот покрытый слоем магмы.

Гномы, преклоняя колени и не замечая ничего вокруг, с удивительно спокойными лицами глядели на светлячка, который был явно смущен таким пристальным вниманием. Подгорные жители, кажется, обрели все, о чем только могли мечтать, — они все-таки удостоились чести лицезреть духа самой Кузни, места, которое было для них священным и теперь снова находилось в их руках. Маги приходили в себя, люди оглядывались по сторонам, гадая, куда за столь краткий промежуток времени могла подеваться вся огненная круговерть вокруг.

Ну а Альтемир, по счастливой случайности глянув вверх, рванулся к центру ровного каменного круга, подставляя руки.

В конце концов, спасение попавших в беду — вот задача настоящего паладина. И Альтемир, хоть на краткий миг почувствовав живительное касание прежней, привычной своей жизни, был готов отдать все за то, чтобы эта сказка никогда не кончалась.

Увы, в суровой реальности все оказалось совершенно по-другому. Паладину ведь и в голову не пришло подумать, откуда вообще в Кузне мог взяться кто-нибудь, способный столь не вовремя упасть с большой высоты.

Пойманное им создание меньше всего походило на человека — по черному, словно обуглившемуся телу бегали вереницы небольших, уже синеющих и затухающих огоньков. Нечаянный спаситель моментально сообразил, что его доспехи хоть и защитили от первого жара, но дальше станут настоящей формой для запекания, и поспешно, хотя и по возможности бережно, сгрузил пойманного на камень.

Обгоревшее до черноты создание зашевелилось, заставив Альтемира усомниться в здоровье собственного рассудка, и начало стремительно менять цвет и форму.