Легко видеть - Алексей Николаевич Уманский

но она не сдвинулась с места. Михаил перекинул ногу над поперечной трубой, затем под самым сводом протиснул свое тело вперед. Теперь он был перед самой собакой на расстоянии вытянутой руки. Собака с сумрачной настороженностью продолжала следить за ним. Так они стояли в молчаливом зрительном контакте, пока Михаил соображал, что делать. Собака явно не спешила покидать свое безнадежное убежище и не была рада его появлению. Он осторожно протянул руку к собаке, чтобы погладить ее. В ответ она беззвучно показала ему полосу белоснежных зубов. – «Не сердись, – сказал он, стараясь вложить в свой голос как можно больше убедительности. – Я же вытащить тебя пришел. Не сердись». На сей раз он коснулся шеи за головой и легонько погладил шерсть. Зубы скрылись, но, как только он попытался прощупать, нет ли ошейника, за который можно было бы вытянуть пса, вспыхнули белизной вновь. Это было уже второе предупреждение, и его следовало принять всерьез. – «Так что мне делать с тобой, если ты не сдвинешься с места? – спросил он. – Ведь здесь ты помрешь. Это точно!». Собака спрятала зубы, но не шевельнулась. – «В последний раз спрашиваю тебя, пойдешь со мной или нет!» – еле сдерживая гнев и досаду, воскликнул Михаил и еще раз протянул руку. Губы собаки опять слегка разомкнулись. – «Дурак! Зачем же ты звал на помощь, если не желаешь выходить?» Он уже понял, что столь иррационально мог вести себя только кобель. Более практичная сука на его бы месте не кочевряжилась. Впрочем, уже было так, что одна из поднятых им из воды сук, метисная болонка, укусила его, когда он брал ее на руки – должно быть, нервы взыграли после перенесенных потрясений. – «Пойдем, – добавил Михаил, впрочем, уже не надеясь переубедить кобеля, – глупо ведь погибать после того, как к тебе пришли». И вдруг он понял, что пес вовсе не звал на помощь себе людей, которым по какой-то серьезной причине уже совсем не верил. Кто-то ведь столкнул его предательским образом в реку, и не все ли теперь ему было равно, что это сделал не Михаил, а кто-то другой из той же породы двуногих. Значит, вой, который привел Михаила сюда, был просто горестной жалобой на судьбу и на свою доверчивость к людям. Вот почему он решил не выходить, предпочитая погибнуть, нежели еще раз быть гнусно обманутым в ожидании добра от них.

Михаил ощутил острый стыд за всю породу, к которой принадлежал сам, перед приготовившимся к смерти в одиночестве представителем другой породы, чьи предки заключили с его предками вечный договор о дружбе и поддержке, который, однако с тех пор неукоснительно соблюдался только собаками, почти всеми собаками, и мало кем из людей. – «Что же мне делать с ним? Оставить и вылезать обратно с пустыми руками?» – подумал Михаил. Ему было жаль и отчаявшуюся собаку, и напрасных усилий – и Светиных, и своих. Напоследок он все-таки попробовал потянуть пса за голову. В ответ тот полностью обнажил свои зубы. – «Ох, и мерзавец же ты! – с неожиданной для себя злобой выпалил Михаил. – Оставайся на месте! Я еще вернусь за тобой!»

Он перелез обратно через поперечную трубу и пошел к свету. Снаружи его сразу остудил ветер, а солнце – так просто почти ослепило после полутьмы.

– Светлана! – крикнул он, задрав голову вверх.

Голова внучки сразу появилась из-за парапета.

– Пес здесь, но не хочет идти. Он без ошейника, и его не за что ухватить. А чуть потянешь – показывает зубы.

Света кивнула. Ей ничего не надо было объяснять.

– Придется вернуться домой, взять там еду и снова вернуться сюда!

Судя по Светиному лицу, она уже сильно подмерзла.

Михаил, перехватывая руками репшнур, попытался подняться по стене самостоятельно. Однако тонкая веревка проскальзывала между пальцами и ладонями еще до того, как он мог дотянуться до карниза. После двух бесплодных попыток Михаил сказал:

– Позови на помощь кого-нибудь из прохожих, чтобы вытащили меня.

Светина голова немедленно исчезла из вида. Михаил достал карабин, прощелкнул в него сдвоенный репшнур и стал дожидаться помощи сверху. Вскоре рядом со Светой из-за парапета свесился какой-то мужик. Михаил кинул им ходовой конец репшнура, чтобы дать им двойной выигрыш в силе, а сам ухватился рукой за карабин, как за шкив. – «Крепко взяли?» – крикнул он наверх. – «Взяли!» – дружно ответили оба голоса. – «Тогда тяните!» – скомандовал Михаил и зашагал вверх по стене. Через несколько секунд он уже стоял на карнизе и благодарил мужика.

– Там пес сидит в трубе, но сам за мной не пошел, – объяснил он свое появление снизу от воды. – Придется идти за подмогой.

– А у меня мать умерла, – грустно сказал мужик. – Может, поможете? – И тут Михаил обратил, наконец, внимание на жалкий вид мужика и понял, что тот просит помочь ему не чем-нибудь, а деньгами. Врал ли он насчет матери, Михаил не стал рассуждать. Если не врал, надо было помочь, если врал – Бог ему судья. Михаил полез в карман и достал оттуда все, что там было. Света была удивлена, однако она никогда не встревала в действия деда, поскольку считала, что, в конце концов, он всегда оказывается прав.

– Вот спасибо! – с просиявшим от счастья лицом воскликнул мужик, приняв деньги, и с такой быстротой отвалил прочь, словно боялся, как бы их не забрали обратно.

Михаил выбросил мысли о нем из головы и стал поспешно отвязывать веревки от решетки и засовывать их, не распутывая, в рюкзак, потому что Света совсем замерзла. Они сразу понеслись бегом и бежали до самого моста, а потом еще и вверх по лестнице.

– «Согрелась?» – спросил наверху Михаил. – «Немного!» – «Бежим еще?» – «Бежим!» Все же на середине моста они вынуждены были перейти на шаг.

– Придем домой, сразу полезай в горячую ванну!

Света молча кивнула в ответ. Михаил же продолжил:

– В следующий раз знай, что участь всех, кто в холодную погоду стоит на страховке идущего первым – это мерзнуть. Поэтому всегда одевайся тепло, без дураков. А то явилась на спасаловку, как на выставку мод.

– Дед, я ведь не знала. Мне показалось, раз солнышко светит, значит, тепло.

– Вот и узнала какое тепло в марте месяце, – проворчал он, в душе гордясь своей любимицей, без раздумий явившейся на помощь, потому что ОН позвал и потому что в беде оказалась СОБАКА. Несколько лет назад, когда Михаил точно так же у нее на глазах спускался за собакой с набережной, она призналась бабушке, как ей было страшно смотреть на деда, висящего над рекой спиной к воде на отлете от стенки. Сегодня, Слава Богу, она уже так за него не боялась.

Минут через десять они явились домой, и там Света сразу отправилась в ванну. Михаил объяснил Марине причину неудачи – пса можно было отвлечь от жесткой обороны только чем-нибудь из неотразимой еды. Он добавил, что теперь придется идти им вдвоем. Марина совсем не пришла в восторг от этой новости, однако сказала, что сначала надо будет покормить Свету и поесть самим. Это сулило большую задержку, но Марина была права – он тоже чувствовал усталость и голод. – «Теперь после обеда будет еще труднее заставить себя вернуться к этому проклятому псу», – представил он себе, но тут же подумал, что проклятый пес ничего не ел, как минимум сутки с лишним, и понял, что сумеет себя заставить.

Все получилось, как он и опасался. После обеда, а еще больше – после волнения и долгого пребывания на холодном ветру клонило ко сну. Он с трудом заставил себя вытащить из рюкзака и собрать веревки в бухты. Заниматься этим было особенно неприятно из-за того, что они отчасти намокли и вымазались. Потом он достал из холодильника два ребра с мясом. С этим он и Марина вновь отправились спасать пса.

На сей раз они переехали Москву-реку на удачно подвернувшемся троллейбусе и по крутому переулку поспешили все к той же набережной, под которой устроился пес. Михаил быстро заложил веревки за уже знакомую чугунную решетку водослива, еще раз проверил, все ли у него при себе, включая бараньи ребра, ремни, карабины, фонарь и нож, потом поцеловался с Мариной и перешагнул за парапет. За всем этим с любопытством наблюдали молодой человек и две прогуливающиеся с ним девицы. Они не удержались от вопроса, что он собирается делать. Он сказал. Они заглянули вниз и, скорей всего, не поверили. Михаилу было все равно, верят или нет. Он пошел «дюльфером» вниз под взглядами праздношатающихся, чувствуя, что получается вполне технично. Он сноровисто сбросил веревку с плеча через голову и закрепил конец за торчащую в устье тоннеля арматуру, чтобы разгулявшийся ветер не снес ее вбок, и, не мешкая, двинулся вглубь. Пес встретил его тем же взглядом горящих глаз в том же месте, что и в первый раз.

Остановившись