Невеста с миллионами - Адольф Мютцельбург

— Ты опять заработалась! — воскликнула Элиза. — Думаю, ты без особой охоты вышла бы замуж за человека, который занимает такое же положение, какое раньше занимал мой отец на Западе и какое по сей день занимает в Толедо дядя Лотарио?

— Я вообще не собираюсь замуж! — ответила Жанетта, склонившись над вышиванием и излишне проворно орудуя иголкой. — Я хочу остаться с тобой.

— А вдруг ты мне станешь больше не нужна? — спросила Элиза.

— Я тебе не нужна? — воскликнула Жанетта, опустив руки.

— А почему бы нет! — с улыбкой продолжала Элиза. — Ведь в один прекрасный день я выйду замуж и тогда не потерплю рядом тебя — ты станешь для меня слишком опасной. Тебе придется обвенчаться в один день со мной!

— Никогда! — вскричала Жанетта. — Если ты прогонишь меня, я усядусь на пороге. Вот увидишь!

— Но ты сделаешь меня несчастной, дорогая! — сказала Элиза. — Рано или поздно нам придется расстаться. А если ты останешься такой же, как сейчас, это случится совсем скоро. Ты грустна, молчалива, озабоченна. Хорошо, если за целый день мне удастся заставить тебя хоть разок улыбнуться! Как ты думаешь, сколько я могу это терпеть?

Жанетта глядела на подругу во все глаза, словно не веря своим ушам.

— Да, да, мне нужна веселая, радостная Жанетта! — воскликнула Элиза. — И никакой другой! Готовься к расставанию! Оно неизбежно!

Жанетта, совершенно сбитая с толку, по-прежнему не сводила глаз с подруги, и кто знает, какая сцена последовала бы, если бы слуга не позвал дона Альфонсо, известив его о каком-то деловом визите, и если бы Элиза, как только молодой человек покинул балкон, не обняла Жанетту и не прижала ее к груди.

— Глупышка, — прошептала она ей на ухо, — разве ты забыла, как сказано в Библии: женщина должна покинуть отца своего и мать свою и пойти за мужчиной? Так что, как только он появится…

— Кто «он»? — всхлипнула Жанетта.

— Как это кто? Суженый! — прошептала Элиза.

В этот момент в балконных дверях показалась миссис Бюхтинг. Увидев эту трогательную картину, она улыбнулась.

— Жанетта, что с тобой? Ты плакала? — спросила она, вглядевшись в лицо девушки.

— Вот что с ней теперь творится! — весело заметила Элиза. — Она поминутно льет слезы, но мне ее уже не жалко. А теперь давайте завтракать!

На следующий вечер к десяти часам празднество у Бюхтингов было уже в полном разгаре. Декорации, украшавшие сад, выглядели при вечернем освещении превосходно, а общество, расположившееся частью в комнатах, частью под открытым небом, было вполне достойно устроителя и вообще Нью-Йорка, столицы огромной республики. Правда, немало карнавальных костюмов отличалось скорее блеском, нежели вкусом, но большинство удачно сочетало и то и другое, а некоторые были выполнены с такой выдумкой, какой мог бы позавидовать самый изобретательный художник. Особой прелестью выделялись прежде всего обе Леоноры. Они надели небольшие полумаски, но только потому, что вся остальная молодежь явилась в масках. Ни для кого не было секретом, однако, кто щеголяет в костюме Леоноры, ибо увидеть вместе двух столь очаровательных девушек можно было лишь в доме Бюхтингов. Среди мужской половины гостей обращал на себя внимание Ральф, облаченный в роскошный наряд, который придумал для него Бут. Естественно, и он надел маску, но любой легко узнавал его по черным вьющимся волосам, и он, похоже, стремился быть узнанным. Труднее было отыскать Альфонсо, на котором красовался дорогой, искусно выполненный по моде прошедших веков костюм венецианского нобиле, выгодно подчеркивающий стройную фигуру прекрасно сложенного молодого человека. Его лицо закрывала большая маска — казалось, ему действительно хотелось оставаться инкогнито.

В общем, основная часть приглашенных, несмотря на маски, знала друг друга. Тем большее внимание привлекали двое гостей, в отношении которых все присутствующие терялись в догадках, строя самые разные предположения. Первой была высокая дама, облаченная в монашескую рясу; ее лицо скрывалось под маской, не позволявшей даже приблизительно разглядеть черты ее лица; больше того, складывалось впечатление, что и под маской незнакомка намеренно сделала их неузнаваемыми. Ее волосы скрывал капюшон. На фоне всеобщего оживления незнакомка двигалась мало — чаще стояла, опершись на колонну или укрывшись в нише. Она не спускала глаз с одного-единственного человека, и именно этот человек не обращал на нее ни малейшего внимания. Да и мог ли предположить Ральф, что таинственная дама в монашеском одеянии с бледно-желтым бантом не кто иная, как леди Джорджиана Блэкбелл!

Капитана же Петтоу занимал как раз второй гость — человек в костюме венецианца, принадлежавшего к тому зловещему, наводящему страх сословию, которое призвано было вершить правосудие в не ведающей жалости республике. И этот незнакомец при помощи маски и других ухищрений сумел сделаться совершенно неузнаваемым. Впрочем, Ральф предполагал, что под этой личиной скрывается Дантес. Незнакомец также почти не покидал выбранного места, ограничиваясь главным образом ролью созерцателя происходящего.

Весенний вечер выдался на редкость теплым, и большинство молодых людей спустились в сад, где разбились на отдельные группы, окружив фонтаны, цветочные клумбы и буфеты. Элиза и Жанетта оказались в плену у рыцарей. Сегодня, под защитой маски, многие из них набрались мужества, чтобы выразить Элизе свое восхищение, на что не решились бы в иных обстоятельствах. Ральфу это пришлось не по душе. Он тоже надеялся улучить благоприятный момент. Особенно раздражал его венецианский нобиле, под маской которого, как мы знаем, скрывался Альфонсо, ибо он шел словно тень за Элизой и Жанеттой. Последняя, похоже, избегала его, первая же, напротив, не раз перебрасывалась с ним язвительными замечаниями и обменивалась колкостями. Прислушавшись, Ральф по голосу узнал Альфонсо. Тем больше появилось у него оснований оттеснить мнимого соперника.

Минута показалась ему подходящей. Некоторые дилетанты из числа гостей, в костюмах и масках, время от времени привлекали к себе внимание, выступая в разных уголках сада с исполнением музыкальных произведений и декламацией стихов. Чаще всего в выступлениях этих энтузиастов звучали итальянские мотивы, призванные еще больше подчеркнуть общий колорит празднества. Как раз в эту минуту некая дама, одетая несколько неожиданно и смело в костюм Ромео, исполняла дуэт своего героя с Джульеттой из оперы Беллини. Зная обеих певиц, слушатели окружили их плотным кольцом и бурно аплодировали. Элиза и Жанетта держались в тени. Воспользовавшись тем, что Альфонсо не отходил от Жанетты, Ральф неслышно приблизился к Элизе.