Николай II. Дорога на Голгофу - Петр Валентинович Мультатули

Жена еще одного брата Эле Лея: «Янкеля, брата мужа, я, конечно, знала. Мы никогда с ним не были близки. Мы с ним разные люди: он перешел из иудейства в лютеранство, я — еврейка-фанатичка. Я его не любила: он был всегда мне не симпатичен. Он по характеру деспот. Он страшно настойчивый человек. Его выражение было: «Кто не с нами, тот против нас». Он эксплуататор. Он эксплуатировал моего мужа, своего брата»{894}.

Однако при этом Юровского нельзя назвать человеком, лишенным семейных чувств. Поспешно покидая в июле 1918 года Екатеринбург, он пишет письмо доктору Архипову, остававшемуся в городе и критически относившемуся к большевикам: «Кенсорин Сергеевич, в случае моего отъезда на фронт я во имя наших с Вами отнош. надеюсь не откажете моей старой маме в содействии в случае преследований ее только за то, что она моя мать. Вы конечно нанимаете что о моем местопребывании она ничего знать не будет уж только потому что и я этого не знаю, но и в том случае еслиб я это знал то разумеется этого ей не сказал бы просто для чистоты ея совести наслучай еслиб ее допрашивали. Я обращаюсь к Вам еще и потому что вы строгий в своих принципах даже при условии гражданской войны и при условии когда вы будете у власти. Я имею все основания полагать что вы с Вашими принципами останетесь в одиночестве но всеж Вы съумеете оказать влияние на то чтоб моя мать которая совершенно не разделяла моих взглядов виновная следовательно только в том что родила меня, а также в том, что любила меня. Я значить на случай падения власти советов в Екатер. дать ей приют на время возможного погрома или предупредить и самый разгром квартиры принимая внимание что я не продавал дела чтоб не остав. служ. без работы которые очень и очень далеки от большевизма. Это может быть предсмертное письмо надеюсь ято не ошибусь обращ. к вам. Я. М. Юровск…»{895}. (Полностью сохраняется орфография оригинала.)

И снова загадка. Приведенное выше письмо написано полуграмотным человеком. Между тем все анкеты Юровского написаны вполне грамотно, без единой ошибки.

Семья Хаима и Энты Юровских состояла из 7 сыновей и дочери. «Двое сыновей и дочь, — пишет генерал Дитерихс, — жили в Америке»{896}.

В связи с этим весьма примечательно то обстоятельство, что в 1904 году Юровский женится на Моне Янкелевой, а не позднее 1905 года уезжает за границу. Соколов пишет, что Юровский «во время первой смуты почему-то уехал в Германию и год жил в Берлине»{897}.

Однако Дитерихс пишет, что Юровский уехал не в Германию, а в Америку: «Янкель Юровский, младший из сыновей, тоже долгое время жил в Америке и перед возвращением в Россию принял лютеранство»{898}.

Здесь начинается новый запутанный этап в жизни Юровского. В своей анкете 1933 года Юровский указывает на 1905 год как на время вступления в большевистскую партию и не о какой поездке за рубеж не упоминает. «В августе 1905 года работал в городе Нолинске, — пишет Юровский в своей автобиографии, — оформил свою принадлежность к РСДРП (организация была вольная). В качестве рядового члена партии выполнял технические работы: хранение, распространение нелегальной литературы, изготовление паспортов, печати для паспортов и организаций, приискание квартир. Имел явочную квартиру у себя»{899}.

Странная форма партийной организации, куда вступил Юровский, — вольная. Она означала, что никакой документации, фиксации членов этой организации не велось. Поэтому с тем же успехом Юровский мог называть себя членом партии эсеров или бундовцев. Кроме этого упоминания Юровского о своем партийной принадлежности к РСДРП, есть еще сведения из личного дела Юровского общества старых большевиков: «5/VI 1912 года Юровский Яков Михайлович был арестован, обыскан и заключен под стражу в Томское исправительное арестантское отделение по обвинению в принадлежности к Томской группе РСДРП»{900}.

Больше никаких сведений, документов, воспоминаний о партийной деятельности Юровского в рядах российских социал-демократов не существует.

Юровский утверждал, что он принимал участие в революции 1905 года как большевистский агитатор. Об этом опять-таки нет никаких сведений. Но известно, что в 1905–1907 годах на Урале действовал некий эсеровский боевик по фамилии Юровский. Его личность установить до сих пор не удалось, но то, что этот Юровский играл заметную роль в революционном бандитизме, — бесспорно. Ижевская организация, которую возглавлял Юровский, насчитывала 250–300 человек{901}.

В 1904 году в г. Батуме у Юровского родился сын Александр. Новая загадка: что делал Юровский или его жена в Батуме? Сам Юровский нигде ни словом не писал о пребывании в Батуме. Хотя в одной из анкет он пишет, что в период с 1903 по 1906 год он жил в разных городах. Но в своей автобиографии 1933 года Юровский называет города, где он жил: Тобольск, Томск, Екатеринодар, Нолинск{902}.

Между тем известно, что в 1912 году Юровский писал «господину товарищу министра внутренних дел» из Екатеринбурга прошение, где доказывал свою полную непричастность к революционным делам и просил его вернуть обратно на место жительство в Томск{903}.

Копия этого прошения приводится в личном деле Юровского в обществе старых большевиков. Там есть весьма любопытные сведения. Так, Юровский пишет: «4 апреля 1912 г. в Томске, где я проживал по Татарской улице, дом 36, кв. 2 по предписанию начальника Томского губернского жандармского управления, которое гласило о проведении обыска у меня и купеческой дочери Анны Павловны Линкевич, как у людей противогосударственно-преступных, подлежащих аресту независимо от результатов обыска. После обыска я был арестован. Кто такая подлинная Линкевич, я не знаю до сих пор, но то обстоятельство, что мой арест был связан с ее именем, дает мне повод думать, что она лицо политически преступное, иначе я не могу себе представить обыска и ареста меня. Я как уроженец города Томска и почти безвыездно провел свою жизнь на виду у властей, как часовой мастерской, а потом часового магазина. Никогда ни в чем не обвинялся и в первый раз был подвержен обыску и аресту»{904}. (Выделено нами. — П. М.)

Обратим внимание на выделенные нами слова. Если верить анкетам Юровского, он прожил в Томске, не считая раннего детства, с перерывами 11 лет. Почти 10 лет он прожил в других городах. Поэтому говорить о том, что он «безвыездно провел свою жизнь на виду у властей», невозможно. Юровский хорошо знал, что