Неравный брак - Анита Берг

— В таком случае зачем же ты смотрела?

— Я посмотрела только начало. Потом поняла, что на экране ты — и тотчас выключила.

— Ах вот оно что… Дело, стало быть, вовсе не в том, что это порнографический фильм, а в том, что ты увидела на экране именно меня. И это так тебя разволновало?

Она предпочла не отвечать.

— А все остальные пленки — там тоже такое, да?

— Да.

— Да ты извращенец! — крикнула она ему в лицо.

— Все было отснято до нашего с тобой знакомства. И потому я не понимаю, что тебя так беспокоит?

— Не понимаешь? Еще бы не беспокоило, если ты, оказывается, такой развратник!

— Ну ладно, допустим, ты права. Но ведь это — старая романтическая история: распутный герой преображается благодаря женской любви, — ровным голосом произнес Роберто.

— Ты что, издеваешься?! Да как ты смеешь?! У меня внутри все переворачивается от злости и отвращения!

— Джейн, успокойся, ради Бога. Позволь, я тебе объясню. Я совершенно не намерен извиняться за то, что отснял эти фильмы. Я лишь сожалею, что ты их обнаружила. Хотя твою любознательность и следовало бы направить в иное русло.

— Не намерен извиняться?! — недоуменно повторила она.

— Помолчи минутку, дай сказать, — одернул ее он. Джейн отвалилась на спинку кресла, по-прежнему пребывая в ярости. — Я тогда был совершенно другим человеком, поскольку с такими суммами добиваться побед над женщинами было сравнительно несложно. Лет в двадцать я уже очень неплохо разбирался в любви. Когда же перевалило за тридцать пять, секс мне смертельно надоел. Ничего более меня не возбуждало, а эти фильмы были всего лишь капризом, но в итоге они же мне и помогли. Я приходил в экстаз при одной только мысли о том, что все мои действия фиксируются кинокамерой. Вот, собственно, как все было… Физическое совокупление, ничего больше. — Он еще налил себе коньяка. Несмотря на гнев, Джейн внимательно слушала каждое его слово, а Роберто меж тем продолжал: — Надеюсь, ты многого обо мне никогда не узнаешь. Я, в общем, наломал дров. Главным образом от отчаяния. Но затем произошло чудо — я встретил тебя. Заниматься с тобой любовью стало для меня настоящим счастьем, ты разбудила меня, воскресила физически. А уж о духовном и говорить не приходится. Ты подарила мне достойную, высокую любовь… Не знаю, сможешь ли ты понять… Я стал, по сути, совершенно иным человеком.

— Ну отчего же, что-то я непременно пойму, — с явным сомнением в голосе произнесла она. — Но видеть тебя рядом с другой… Я бы убила ее, не раздумывая!

— Бедняжка ты моя… Ты простишь меня?

— Прощу, если ты согласишься уничтожить фильмы.

— Сейчас же. — Роберто быстро вышел из комнаты, вернулся с виноватой улыбкой. — Все, сжег все до единой пленки.

— Роберто, я вот что подумала… Та постель, где все это происходило… Где была камера?

— Над зеркалом.

— И?..

— Да, дорогая, тебя тоже. Один-единственный раз.

Она уткнулась лицом в ладони.

— Роберто, как ты посмел?!

— Могу лишь извиниться.

— Обещай, что непременно избавишься от этой кровати!

— Обещаю.

К его крайнему изумлению, Джейн настояла на том, чтобы он подставил ей стул: она влезла и тщательно изучила полог своей постели — нет ли там какой спрятанной кинокамеры? Позднее, когда они лежали рядом, Джейн спросила у Роберто:

— Скажи, а в этой вот постели ты был с другими?

Он нежно поцеловал ее.

— Нет, моя сладкая. Только с тобой.

Удовлетворенная его ответом, Джейн почти тотчас уснула.

Глава 10

Лето подошло к концу. Они уже три недели жили в Риме. Роберто сдержал свое слово, и постель с зеркальным пологом куда-то исчезла. Но все равно, Джейн не могла расслабиться до тех самых пор, пока они не переместились в другую комнату. Впрочем, она почему-то не чувствовала себя счастливой в этом доме, тут присутствовала какая-то странная аура. Поначалу Джейн не обращала внимания, но теперь постоянно испытывала на себе ее воздействие. Ей захотелось назад, в замок.

И когда Роберто объявил, что они едут в Париж, счастью Джейн не было предела. Мэй также обрадовалась этой новости. До приезда в Италию она выезжала из Респрина разве что в Лондон, а теперь перед ней открывался целый мир.

У Роберто была большая, уютно обставленная квартира в Пасси, с французской прислугой. Жаль, что итальянский Джейн во Франции совершенно не годился.

— Я слышу смех у себя за спиной, — пожаловалась она Роберто.

— Дорогая, ты слишком мнительна. Да и какая, в конце концов, разница? Это всего лишь слуги. А кроме того, французы вообще смеются над всяким, кто плохо изъясняется на их родном языке.

— Ты так странно говоришь о прислуге! Иногда мне кажется, что высокомерию твоему нет предела! — Джейн коротко усмехнулась. — Но в случае с французами ты скорее всего прав. Здешняя экономка — жуткая, судя по всему, стерва.

— Если так, я выгоню ее.

— Роберто… Господи, совершенно не хочу, чтобы кого-нибудь выгоняли из-за меня. Чтобы кто-то остался без работы, — потерянно сказала она.

— Не хочет потерять работу, пусть научится вести себя соответственно.

На следующее утро несколько виновато, хотя и не без облегчения, Джейн обнаружила, что стервы экономки нигде более не видно. Вся остальная прислуга начала относиться к Джейн с гораздо большим уважением. Квартира совершенно не понравилась Мэй. Ей так хорошо было в Италии, ей нравилась итальянская кухня, да и кроме того, она там подружилась с какими-то итальянцами. Во Франции Мэй жаловалась на отвратительный водопровод, ей не нравилась вода, не нравилась квартира, не нравился запах чеснока. Французскую кухню она прямо-таки возненавидела, считая, что многочисленные соусы нужны французам, чтобы не чувствовать запах тухлых продуктов. Мэй соглашалась употреблять разве что яйца-пашот, да и то из-за них охотно и часто шпыняла молоденького надменного француза-повара, который терпеть не мог, когда она приходила на кухню.

— Он только и умеет, что обливать все на свете своим вонючим соусом, — жаловалась Мэй. Но поскольку по-французски Джейн разговаривала отвратительно, то Роберто приходилось восстанавливать мир и спокойствие на кухне, причем нельзя сказать, что роль миротворца была ему очень уж по душе.

— Это первый случай в моей жизни, когда я пришел на кухню, и ничего в этом хорошего нет. Я не намерен вникать в те проблемы, которые столь охотно создает твоя служанка, — заявил он Джейн.

— Я еще и итальянского-то не выучила, — обиженно произнесла Мэй.

Компромисс был достигнут благодаря новому эконому, знавшему английский. Эконом был сама учтивость и сумел установить с ней вполне дружеские отношения. Тут уж для Джейн наступили сравнительно легкие времена.