Неравный брак - Анита Берг

— А кем был твой муж?

— Новый дворецкий, Феликс. Да, он казался мне вполне симпатичным, но его носки… Боже, хоть святых выноси.

— Ну, едва ли это достаточное основание для развода, Мэй — с улыбкой произнесла Джейн.

— Во-первых, незачем мне было вообще выходить за него, должно быть, всему виной одиночество. Респрин совершенно изменился с тех пор, как вы уехали, и когда я вернулась, то для меня нашлось всего лишь место обыкновенной горничной. Честно скажу, мне это совершенно не понравилось: другие служанки насмехались надо мной. И все потому, что в отличие от них я узнала другую жизнь. И вот в это самое время подвернулся Феликс, сделал предложение, ну я и согласилась. Рожа у него сразу сделалась такой довольной, что как-то даже язык не повернулся сказать, мол, извини, я передумала…

— О, Мэй…

— Его светлость был очень добр к нам, исключительно добр, выделил нам хорошенький коттедж неподалеку от самой фермы. Но вскоре мне осточертело заниматься своим хозяйством, а Феликс был против того, чтобы я опять работала в имении. Ну, а кроме того, он пил… Ну и… — Она вопросительно посмотрела на Джейн, как бы раздумывая, продолжать ли ей. — Ну, в общем, я не выдержала: он вел себя как животное.

— Извини, Мэй…

— А чего ж тут извиняться? Я сама во всем и виновата. Матушка, бывало, говаривала: «Всегда прислушивайся к своему внутреннему голосу». А я не прислушалась, и вот что получилось. Ну, словом, у нас получился вполне современный романчик: пару лет прожили вместе — и разбежались.

— Жаль, что ты так и не познала истинную радость любви, — сочувственно произнесла Джейн.

Мэй безразлично пожала плечами.

— Ну а у вас, насколько понимаю, все в полном порядке: обосновались на новом месте, он — принц, у него — свой собственный замок, да? Никаких тебе туристов, которые целыми днями только и делают, что ходят по имению и глазеют.

— К сожалению, Мэй, тут действительно нет никаких туристов, хотя я была бы не против.

— Я никогда не могла понять вашего отношения к этим ротозеям. По мне, так их на порог пускать не надо: только грязь да мусор после них.

— Мэй, ты говоришь совсем как старуха Апнор, — возразила Джейн.

— А когда вы намерены пожениться? Когда развод получите, да?

— Я вовсе не намерена выходить замуж, Мэй.

— А почему бы нет?

— Потому что все очень усложнится. Тем более что я уже считаюсь разведенкой. Ну и кроме того — мое прошлое… — И Джейн прищелкнула пальцами, как это делают итальянцы.

— А он любит вас?

— О да, конечно! — Джейн улыбнулась.

— В таком случае я совершенно ничего не понимаю. Лорд Апнор не позволил обществу воспрепятствовать вашему тогдашнему браку. Что же это за принц, если позволяет себе так поступать с вами? — рассерженно спросила служанка.

— Мэй, не стоит об этом. Тем более что я согласна с ним и не намерена проходить через все эти социальные препятствия по второму разу. Нам с ним и так хорошо, мы очень счастливы.

— Но мне все это вовсе не по нраву. Вы — и вдруг чья-то любовница! Это не дело, поверьте.

— На дворе семидесятые, Мэй. Все существенно переменилось.

— Многое, но далеко не все. А каковы гарантии, хотела бы я знать? И потом, если уж времена так изменились, как вы говорите, почему же этот человек не сделает то, что должен сделать на его месте всякий порядочный мужчина?

Ее логика была железной. Джейн решила прекратить этот спор.

— Мэй, поговорим об этом как-нибудь в другой раз, ладно? Я его люблю, он любит меня. И уж лучше жить с ним на нынешних условиях, чем остаться без него. Разве непонятно?

— Он кажется очень милым человеком. Наверняка джентльмен. И у него очень красивые глаза и этот его голос… У меня от него мурашки по коже… — Мэй захихикала. Более ситуацию они не обсуждали.

Джейн принялась со всей присущей ей серьезностью изучать итальянский язык. Каждый день к ней приходила молодая женщина, и в течение двух часов они занимались. Джейн демонстрировала весьма неплохие результаты, правда, отчасти из желания обрадовать Роберто.

Как-то принц уехал на весь день, и Джейн воспользовалась этим, чтобы подольше поработать в кабинете. На беду, в авторучке закончилась паста, и Джейн открыла ящик стола, надеясь найти какую-нибудь другую ручку. Ее внимание привлекла коробка, наполненная рулонами кинопленки. Любительские фильмы! Потрясающе! Она нажала кнопку, и стеллаж раскрылся, за полками оказался укрепленный на стене экран. Еще одна кнопка — и появился кинопроектор. Джейн ловко заправила пленку: она часто видела, как это проделывает Роберто, который терпеть не мог ходить в местный кинотеатр и получал новые фильмы из Рима. Затем уселась в большое кожаное кресло, навела фокус.

На экране появилась постель, молоденькая девушка. Девушка принялась раздеваться. У Джейн глаза на лоб вылезли: оказывается, она заправила порнографический фильм! Она никогда прежде не видела ничего подобного — и потому у нее даже захватило дух. Появился какой-то мужчина, принялся ласкать девушку, повернув лицо к камере. Роберто! Джейн завороженно наблюдала, как руки его гладят грудь девушки… С перекошенным от ужаса лицом Джейн вскочила и выключила проектор. Она глазам своим не могла поверить: отвратительно, чудовищно, — но во всем этом было и что-то еще… «Боже правый!» — воскликнула она, сообразив, что эти экзерсисы происходили на постели в его римском доме. Той самой, на которой они столько раз занимались любовью! На постели с зеркалом над головой…

Роберто вернулся только поздно вечером. Весь день Джейн места себе не находила: все никак не могла решить, сказать ли ему о найденном фильме или сделать вид, будто ничего не произошло. После ужина Роберто с Джейн перебрались в гостиную.

— Ты сегодня какая-то подозрительно притихшая. Что-то случилось?

— Нет, ничего.

— А мне представляется, что случилось. Ну, расскажи, какая там еще у тебя проблема?

Роберто улыбался своей мягкой улыбкой, а перед глазами Джейн стояли руки, ласкающие девушку.

— Я обнаружила кинопленки, — выдавила она наконец.

— Понятно.

— А я вот не могу понять!

— Может, не стоило рыться в чужих ящиках?

— Я не рылась. Я ручку хотела найти. Тем более что ты сам разрешил мне работать в той комнате.

— Правильно. Глупец, нужно было убрать оттуда коробку.

— Конечно. Это отвратительно… — Роберто ничего ей не ответил. — Я имею в виду, как вообще ты мог?! Это ужасно, низко, омерзительно…

— В таком случае зачем же ты смотрела?

— Я посмотрела только начало. Потом поняла, что на экране ты — и тотчас выключила.