Мечи и темная магия - Стивен Эриксон

— Моя награда и мое наказание. Единственный, другого не надо.

— Несколько длинноват, таким не пожрешь, не так ли? — с видом знатока съязвила Изумительная, пересекая поляну.

Вэрран ухмыльнулся:

— Такие мечи созданы пожирать.

— Ты никогда его не затачиваешь? — вставил Кроу.

— Он затачивает меня.

— Понятно. Яснее некуда.

Такое откровение для Кроу было сродни бессмыслице, что несла Лиф Треснутый Орех или подобные ей гадалки на рунах. Впрочем, он рассчитывал: в бою Вэрран не посрамит свой выдающийся меч, если перечисленные прозвища получены им по праву.

— Сдается, меч не заточишь, не вытащив из ножен, — вставила Изумительная, незаметно от Вэррана подмигнув Кроу.

— Верно. — Взгляд Вэррана скользнул по ее лицу. — Но если достал Отца Мечей из ножен, не вложишь обратно без…

— …того, чтобы он не насытился кровью? — закончила она за него.

Все шло по накатанной колее, не требуя пояснений гадалки на рунах. Вэрран говорил одно и то же сотни раз, с тех пор как они покинули Карлеон. Повторение начинало утомлять.

— Насытился кровью, — эхом вторил Вэрран голосом ведуна.

Изумительная многозначительно глянула на Кроу:

— Ты, Вэрран из Блая, не смеши, не пора ли раскинуть извилинами?

Вэрран запрокинул голову, словно ждал поддержку с небес:

— Посмеюсь, если будет над чем.

В этот момент Йон положил руку на плечо Кроу:

— Отойдем, вождь?

— Конечно, — силясь улыбнуться, выдавил предводитель.

Отведя Кроу на несколько шагов в сторону, Йон тихо заговорил. Всякий раз, когда опасность становилась реальной, наступало время их беседы.

— Если я помру…

— Сегодня никто не умрет! — резко перебил Кроу.

Разговор походил на ритуал с заученными наизусть словами.

— В прошлый раз наобещал того же, потом схоронили Ютлана. — (Настроение Кроу упало ниже плинтуса.) — Ничьей вины тут нет — работенка опасная, и ослу понятно. Шансов выжить на сегодня предостаточно, но все же вникни. Если я не…

— Я подгребаю к твоим отпрыскам, отстегиваю твой куш и повествую о твоем житии.

— Все верно. И?…

— И рассказ без прикрас.

— Теперь все.

Расплыться в благодарной улыбке Веселый Йон, естественно, не спешил. Кроу, знавший его с давних пор, и не надеялся на такую признательность, случавшуюся от силы дюжину раз за время совместных сражений. Впрочем, удовлетворенный Йон посчитал возможным пояснить:

— Кабы не нужда — не грузил бы.

Кроу кивнул:

— Ладно. Заметано. — Он старался избегать подобных обещаний, поэтому, стоило Йону отойти, проворчал: — Вечно втюхают дурацкие задания.

Реализация плана Кроу пошла по намеченному сценарию. Не впервой им было испытывать судьбу, случалось, она к ним благоволила. Сейчас был именно тот случай. Шестерка затаилась на возвышенности, следя за едва заметными колыханиями трав и кустарника, скрывавшими Никогда, пробирающегося к гребаной деревне, вблизи выглядевшей ничуть не лучше, чем издалека. По опыту Кроу знал: проследить передвижение не так-то просто. Он успел обгрызть кожу у ногтей, прежде чем заметил замершего на коленях под кустом у реки напротив северных ворот Никогда. Стрела уже была наложена, и тетива натянута. На таком расстоянии утверждать не станешь, но, похоже, по губам пробежала хитрая ухмылка.

Никогда спустил тетиву, стрела вонзилась в бревно частокола. До Кроу донеслись возбужденные выкрики. Несколько стрел полетело, достигнув деревьев, вдогонку Никогда, стремительно бросившемуся обратно сквозь кусты. Раздалось что-то вроде барабанной дроби, крики усилились, и Кроу увидел перебегающих по мосту воинов с плохо сработанным железным оружием: кто-то поспешно натягивал меховую одежду, кто-то — обувку. Всего порядка трех дюжин. Классно провернул, если, само собой, сумеет унести ноги.

Йон покачал головой, наблюдая, как значительная часть представителей клана Лисицы неуклюже перебегает мост, теряясь среди деревьев.

— Во дают! Встречаются же такие гольные идиоты, и, главное, не впервой.

— Да, переоценили ублюдков, — задумчиво произнес Кроу, — То ли дело мы — умнейшая команда в Земном круге, верно? Так доставьте удовольствие, не облажайтесь.

— Смотри сам не облажайся, вождь, — пробубнила Изумительная.

— Угу. — Надеясь, что так и будет, Кроу тронул Скорри за плечо и указал на деревню.

Коротышка подмигнул в ответ и, ползком преодолев возвышенность, припустил через подлесок, проворный, как головастик в пруду.

Облизывая пересохшие губы, Кроу ощутил сухость во рту. Такое случалось в моменты наивысшего напряжения: слюна словно испарялась, облизывай не облизывай губы, лучше не станет, но с привычкой не поспоришь. Скосив глаза, осмотрел подельников: никто признаков волнения не выказывал. Интересно, подумал Кроу, внутри у них тоже все переворачивается от страха смерти? По суровым лицам, его не исключение, не скажешь. Может, он один боится. Впрочем, не имеет значения. Обуял страх — не подавай виду.

Кроу поднял кулак и, порадовавшись, что дрожи в руке не наблюдается, указал в сторону скрывшегося Скорри. Все бросились вниз к южным воротам, если так можно назвать проем, напоминающий арку, сварганенную из кривоватых стволов с водруженным наверху черепом некоего зверя, имевшего несчастье родиться с парой устрашающих рогов. В голове промелькнуло: найдется ли на долбаную сотню миль хоть одно прямое дерево?

Под черепом, опираясь на копье, стоял беспечный стражник. Волосы спутаны, на плечи накинута меховая накидка. Поковыряв в носу, он поднял палец, разглядывая, стряхнул его, потом потянулся и принялся почесывать зад. Подкравшийся сбоку Скорри без труда перерезал ему глотку. Все произошло быстро и просто, как у рыбака, выхватившего лосося из воды. Кроу поморщился, хотя знал наперед — жертв не избежать. Повезет, если на дурацком задании больше не будет покойников. Скорри, подхватив агонирующее тело — кровь фонтаном хлестала из раны, — бесшумно опустил его в траву у ворот, скрывая от чужих глаз.

Никаких посторонних звуков, только легкий ветерок в подлеске. Кроу с остальными, согнувшись в три погибели, с оружием наготове, быстро достигли противоположного берега реки, где их поджидал Скорри, успевший протереть нож. Сейчас он осторожно осматривал пространство за воротами, поднятой рукой подавая знак не спешить. Кроу, нахмурившись, взглянул в окровавленное лицо мертвеца с приоткрытым ртом, словно собиравшегося о чем-то спросить. Гончар обжигает горшки, пекарь печет хлеба, а это — то, чем занимается Кроу. Делает всю жизнь, вернее, большую ее часть.