Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели - Джозеф Хенрик

проектирования воздушных насосов с идеей использовать поршень, которую, вероятно, почерпнул в опубликованной в 1687 г. книге о скороварках французского гугенота Дени Папена. Одно из своих прорывных открытий Ньюкомен сделал, занимаясь усовершенствованием этой комбинации: запаянная трещина в котле его двигателя буквально «прорвалась», и холодная вода попала в паровую камеру. Из-за вызванного этим падения давления поршень потянуло вниз с такой силой, что двигатель сломался. Сила вакуума, внезапно образовавшегося из-за вброса холодной воды в пар, была очевидна. Хотя именно двигатель Ньюкомена дал старт новой эре, примерно в то же время энергию пара открыли и Дени Папен, и британский военный инженер Томас Севери[669].

3. Мюль-машина (1779). По-английски изобретение Сэмюэля Кромптона называется «прядильным мулом» (spinning mule), потому что в нем явным образом соединены ватермашина Ричарда Аркрайта (1769) и прялка «Дженни» Джеймса Харгривса (1764). Идея создания такой прялки возникла у Харгривса, когда он увидел, как ткацкий станок с одним колесом случайно опрокинулся на пол. И колесо, и веретено продолжали вращаться, но веретено стояло вертикально, что навело его на мысль о возможности использования нескольких веретен в вертикальном положении. Несмотря на отсутствие патента, Харгривс обнародовал свое изобретение, что открыло путь к перекомбинированию Кромптона. Мюль-машина быстро превратила производство хлопчатобумажного текстиля из кустарного промысла в отрасль промышленности[670].

4. Вулканизированный каучук (1844–1845). Процесс производства резины, которая сегодня используется для шин, — вулканизацию — изобрел Чарльз Гудьир. Ключевой прорыв Гудьир сделал, когда случайно поднес каучук с добавлением серы к горячей плите. Гудьир заметил, что вещество не расплавилось, а обуглилось и затвердело. Идею добавления к каучуку серы подсказал ему в 1839 г. Натаниэль Хейворд, который, работая с одним немецким химиком, обнаружил, что это устраняет неприятную липкость каучука. О полезных свойствах каучуковой смолы европейцы не знали, пока два французских натуралиста не заметили, что коренные жители джунглей Амазонки используют ее для изготовления башмаков, накидок, палаток, контейнеров и многого другого. Однако, в отличие от жителей Амазонии, европейцы, узнав о свойствах каучука, сразу же создали в Британии, Франции и США фабрики по производству ластиков, резиновых сапог и плащей[671].

5. Лампа накаливания (1879). Томас Эдисон и его сотрудники из Менло-Парка «изобрели» лампу накаливания, усовершенствовав почти два десятка ламп, запатентованных в период с 1841 по 1878 г. изобретателями из Шотландии, Бельгии, Франции и России. В Великобритании патент на аналогичную лампу в том же году, что и Эдисон, получил Джозеф Суон. Этот кумулятивный процесс можно проследить до Бенджамина Франклина, который, посещая в 1743 г. родной Бостон, наблюдал публичную демонстрацию эффекта статического электричества шотландцем по имени Арчибальд Спенсер. Франклин приобрел у Спенсера его оборудование и познакомил с этим явлением трех своих помощников в Филадельфии. В 1761 г. один из них, Эбенезер Киннерсли, продемонстрировал, что нагретые током провода могут излучать свет[672].

Я хочу сказать, что инновации движет вперед сочетание идей, озарений и технологий, а также здоровая доля везения и непредвиденных последствий. В результате любые институты, нормы, представления или психологические наклонности, которые усиливают обмен идеями между различными умами или дают удаче больше возможностей указать нам путь, будут стимулировать инновации.

Конечно, соединение разных идей — это еще не все: в случае с технологией изобретатель должен создать ее физически. Поскольку никто не обладает всеми навыками или ноу-хау, чтобы произвести все компоненты сложного изобретения, нам следует взглянуть на разделение труда или на то, что можно назвать разделением информации в обществе. На протяжении всей человеческой истории по мере масштабирования большинства обществ, а также увеличения объема культурных знаний различные группы начинали специализироваться на определенных навыках, в результате чего появлялись такие профессионалы, как кузнецы, сапожники, ткачи, крестьяне и воины. Кузнецы могли обменивать свои плуги и подковы на обувь, веревки, пшеницу и безопасность. В таком мире со сложным разделением труда кумулятивная культурная эволюция и инновации по-прежнему зависят от численности и степени взаимосвязанности популяции, но теперь люди с разными навыками, знаниями и опытом должны уметь находить друг друга, вырабатывать взаимное доверие, а затем работать сообща. Иллюстрацией тут может служить энергия пара. Джеймс Уатт писал своему партнеру Джону Робаку: «Главной проблемой при создании двигателей была для меня работа с металлом». Уатт зависел от навыков и опыта нескольких квалифицированных ремесленников, включая таких мастеров по работе с металлом, как Джон Уилкинсон, чья техника высверливания пушечных стволов оказалась незаменимой при изготовлении цилиндров, используемых в двигателях Уатта[673].

В итоге получается, что кумулятивная культурная эволюция, включая и инновации, по сути социальный и культурный процесс, превращающий общество в коллективный мозг. Человеческие общества различаются по степени инновационности в значительной мере благодаря разной скорости, с которой информация распространяется среди вовлеченных в процесс умов и между поколениями, а также в зависимости от того, насколько люди готовы пробовать новые практики или принимать новые представления, концепции и инструменты[674].

Итак, если применить концепцию коллективного мозга к Европе II тыс., то описанные мною социальные и психологические перемены могут объяснить не только вызванное инновациями резкое ускорение экономического роста, которое началось во второй половине XVIII в. (рис. 13.1), но и более умеренный экономический рост до индустриализации. В главе 9 мы узнали, что урбанизация — вторичный показатель экономического процветания — росла на большей части территории Западной Европы с начала X в. Это подтверждается и историческими данными, которые показывают, что Нидерланды и Англия переживали долгосрочный рост подушевого дохода по крайней мере с XIII и XVI вв. соответственно. Таким образом, хотя промышленная революция действительно ознаменовала собой поразительное ускорение, на самом деле она была частью долгосрочной тенденции, берущей начало за многие века до того[675].

До XVII в. экономический рост, вероятно, был главным образом обусловлен расширением внутренней коммерции и дальней торговли — результатом «коммерческой революции» XIII в., — которое базировалось на повышении уровня обезличенного доверия, справедливости и честности, происходившего параллельно с развитием рыночных норм и обострением конкуренции между добровольными объединениями. Однако отчасти этот ранний рост также был обусловлен инновациями, включая многие технологические нововведения. На заре Средневековья сельскохозяйственное производство постепенно совершенствовалось благодаря водяной мельнице (возникла в VI в. у римлян), тяжелому плугу (возник в VII в. у славян), севообороту (VIII в.), а также подковам и упряжи (IX в., вероятно, китайского происхождения). Водяные мельницы использовались для механизации производства пива (861 г., северо-запад Франции), пеньки (990 г., юго-восток Франции), ткани (962 г., Северная Италия и Швейцария), железа (вероятно, 1025 г., Южная Германия), масла (1100 г., юго-восток Франции), горчицы (1250 г., юго-восток Франции), маковых зерен (1251 г., северо-запад Франции), бумаги (1276 г., Северная Италия) и стали (1384 г., Бельгия). В позднем Средневековье, как мы видели, широко распространились