Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта - Владимир Корнилов

В любом случае, предупреждение Ленина о партийном суде не могло не подействовать на лидеров ДКР. Они поняли, что данное предупреждение может быть последним, и больше мы не наблюдаем попыток Артема, Межлаука и их харьковских коллег воссоздать Донецкую республику в прежнем виде.

Но история на этом не закончилась. Руководители Донецкой республики продолжали попытки сформировать структуры, которые могли бы при благоприятном стечении обстоятельств стать основой для формирования особой административной единицы — в рамках будущей советской Украины или вне ее. Судя по списку лиц, которым Ленин адресовал свои грозные телеграммы в начале июня 1919 г., такие планы вынашивали Артем, Межлаук, Ворошилов и др.

Они намеревались для начала создать особый Реввоенсовет Донбасского фронта, объединив три армии, действовавшие против деникинцев в Донбассе в одну — донецкую. Кроме того, планировалось вывести этот Реввоенсовет из подчинения Украинскому фронту, переведя его в подчинение Южному фронту. На экстренном заседании ЦК КП(б)У 28 мая 1919 г. под давлением Межлаука и Ворошилова было принято решение: «Все командование в Донецком участке должно быть объединено одним временным Реввоенсоветом, который может быть подчинен Южфронту. Этот Реввоенсовет должен действовать как Реввоенсовет группы войск Донецкого направления. Состав этого Реввоенсовета намечается следующий: командующий группой — т. Ворошилов, члены Реввоенсовета — т. Межлаук и кто — либо от Южфронта»[1212].

На этот раз кляузу на харьковцев отправил в Москву лично Троцкий, заявивший, что те планируют создать, ни много ни мало, «Донецкую военную республику». Троцкий срочно телеграфировал Ленину из Кантемировки: «Домогательства некоторых украинцев объединить вторую укрармию, тринадцатую и восьмую в руках Ворошилова совершенно несостоятельны. Нам нужно не донецкое оперативное единство, а общее единство против Деникина… Идея военной и продовольственной диктатуры Ворошилова есть результат донецкой самостийности, направленной против Киева и Южфронта… Прошу потребовать от ЦК, чтобы Ворошилов и Межлаук выполняли вполне реальную задачу, которая им поставлена: создать крепкую вторую укрармию. Предполагаю на завтра или послезавтра вызвать в Изюм, как центральный пункт, командующего восьмой, тринадцатой и второй, т. е. Ворошилова (также Межлаука и Подвойского), и продовольственников, чтобы объединить то, что может подлежать объединению, отнюдь не создавая Донецкой военной республики»[1213].

Данная телеграмма была направлена Троцким утром 1 июня. И сразу же вождь советской России телеграфировал вышеназванным лицам: «Надо во что бы то ни стало немедленно прекратить митингование, …бросить всякое прожектерство об особых группах и тому подобных попытках прикрытым образом восстановить Украинский фронт»[1214].

В тот же день Политбюро ЦК РКП(б) под эгидой Ленина специально обсудило вопрос об идее Межлаука и Артема объединить ряд армий, сформированных на территориях бывшей ДКР, в «донецкую группу войск» и категорически раскритиковало данную идею. Сразу же Ленин телеграфировал Межлауку, Ворошилову и Артему постановление, которое «решительно отвергало» план «создавать особое донецкое единство», а вместо этого обязывало указанных лиц «создать крепкую украинскую армию»[1215].

По итогам данного заседания в тот же день, 1 июня, ВЦИК оперативно утвердил декрет «О военном союзе советских республик России, Украины, Латвии, Литвы, Белоруссии для борьбы против империалистов» — многие советские историки считали его прообразом договора об образовании СССР. Позже, в мае 1920 г., IV Всеукраинский съезд Советов, принимая постановление «О государственных отношениях между УССР и РСФСР», ссылался именно на этот документ от 1 июня 1919 г. Таким образом отрицание идеи представителей ДКР об «особом донецком единстве» в течение одного дня трансформировалось в идею о создании союза Советской России и Советской Украины. Только этот формат — единый союз с Россией — мог успокоить жителей Донецко-Криворожского бассейна, у которых еще свежи были в памяти не самые приятные воспоминания о пребывании на своей родной земле, но за пределами единого с Россией государства. Правда, в означенных документах от 1919–го и 1920 г. большевики уже не вспоминали о не раз обещанных Донкривбассу плебисцитах, референдумах, праве на автономию и самоопределение.

ПОД ФЛАГАМИ «ЕДИНОЙ, НЕДЕЛИМОЙ»

А уже 25 июня 1919 г. Харьков был взят войсками Деникина, в которых также находилось немало харьковцев и выходцев из Донецко-Криворожской области. Те обыватели, которые в апреле 1918 г. первыми бросились учить украинский язык и устанавливать вывески на ломаном суржике, теперь стали записными всероссийскими патриотами — «дроздовцы» позже вспоминали, что харьковские шляпники даже заранее заготовили к приходу Добровольческой армии сотни фуражек различных белых полков[1216].

Генерал Деникин (в центре) на улицах Харькова летом 1919 года

Само собой, с приходом армии «единой, неделимой России» в Донецко-Криворожский регион разговоры об Украине и украинском языке стихли. По воспоминаниям очевидцев, к примеру, когда на приеме в занятом Екатеринославе генерал Деникин услышал украинскую речь, он прервал оратора со словами: «Ваша ставка на самостийную Украину бита… Да здравствует Единая и Неделимая Россия!.. Ура!»[1217].

Согласно Временному положению «Об управлении областями, занимаемыми Добровольческой армией», которым определялся порядок администрирования в зоне деникинского контроля, русский язык был объявлен единственным государственным, при этом употребление «местных языков и наречий в государственных и общественных установлениях» допускалось «в пределах, установленных законом». А поскольку законов таких не было, украинский язык наряду с другими местными языками фактически запрещался[1218].

Если даже в Киеве деникинцы «начали поход на украинскую литературу, печать, общественность, кооперации», сжигая газеты и журналы на украинском языке[1219], то что уж говорить о Харькове и тем более Донбассе, где украинский язык совершенно не прижился за время существования там самостийной и советской Украины! Генерал В. Май — Маевский, безраздельно заправлявший в занятом деникинцами Харькове, 3 августа 1919 г. издал приказ № 22 следующего содержания: «Все школы, в которых до появления «украинских» властей преподавание велось на русском языке, а затем, по распоряжению украинской власти, языком преподавания был сделан малорусский язык, должны вернуться вновь к преподаванию на русском языке»: Май — Маевский фактически запретил украинские школы, дотирующиеся государством или земствами, разрешив лишь частные учебные заведения. Этим же приказом был упразднен предмет «украиноведение», учрежденный в гетманский период[1220]. Следует заметить, что в данном вопросе деникинская власть резко расходилась с советской, которая в период своего пребывания в Харькове и Донбассе не тронула ни эти школы, ни этот предмет.

Приказ генерала Май — Маевского об украинских школах

Однако в некоторых вопросах деникинцы были менее радикальными, чем представители Центральной Рады. Во всяком случае, они не боролись с украинскими вывесками так, как с русскими боролись представители украинской власти. Председатель созданной при Деникине Подготовительной по национальным делам комиссии В. Степанов сообщал: «Никто не собирается замазывать и вывесок, написанных на малороссийском языке. Менее всего мы похожи и намерены действовать как петлюровские шовинисты»[1221].

В отличие от большевиков «второго пришествия», деникинцы не употребляли термин «Украина» по отношению к территориям, входившим ранее в Донецкую республику. Они категорически выступали против национального принципа построения России. И в этом они были совершенно солидарны с теоретиками идеи провозглашения Донецко-Криворожской республики!

При выработке административного деления Юга России при Деникине за основу была взята брошюра профессора Киевского университета Александра Билимовича (выходца из Житомира) «Деление Южной России на области», в которой он утверждал: «При устроении возрождающейся России на новых началах страна мыслится нам разделенной на ряд автономных областей. Области эти должны состоять из нескольких губерний, отличающихся общностью физико — географических, этнографических, экономических и историко — политических признаков… При применении принципа областных автономий Южная Россия (Украина, как ее теперь называют) должна быть разделена на несколько областей»[1222]. Эту идею горячо поддержал известный киевский публицист и политик Василий Шульгин, не раз писавший: «Южная Россия может быть разделена на три или четыре области: Киевскую, Одесскую и Харьковскую или же Киевскую, Одесскую и Екатеринославскую» (как видим, и идеологи Белого движения спорили о том, где должна быть столица Донецко-Криворожского края — в Харькове или Екатеринославе)[1223].