Свет погасших звезд. Они ушли в этот день - Федор Раззаков

Когда фильм «Трактористы» в 1939 году вышел на экраны страны, его ждал небывалый зрительский успех. Песни «Три танкиста», «Здравствуй, милая моя» и «Броня крепка, и танки наши быстры…» запела вся страна. Все актеры, исполнявшие главные роли в картине (Марина Ладынина, Николай Крючков, Петр Алейников, Борис Андреев), мгновенно стали всесоюзными знаменитостями, и в 1941 году все четверо станут лауреатами Сталинской премии. Наибольшая популярность и любовь зрителей достались Николаю Крючкову – его Клим Ярко стал одной из самых популярных личностей в советском довоенном кино. С него буквально брали пример в повседневной жизни миллионы молодых людей.

На съемках «Трактористов» устроилась личная жизнь Крючкова. Стоит отметить, что, играя в кино героев из разряда «рубаха-парень», Крючков и в реальной жизни был таким же. Поэтому девушки смолоду не давали ему проходу. Крючков отвечал им взаимностью, однако долго ни с одной из своих поклонниц не «романил». А уж если кто-нибудь из них заводил разговор о женитьбе, то их отношения заканчивались еще быстрей. В итоге в холостяках актер проходил почти до 30 лет. И свою первую жену повстречал летом 1938 года, когда снимался в «Трактористах».

Это была юная студентка ГИТИСа Мария Пастухова, которая играла роль молоденькой девчонки Франи. Но ее игра не понравилась Пырьеву, и в итоге вместо Пастуховой он взял другую актрису. Но Мария особенно не расстраивалась, поскольку те съемки дали ей большее – она повстречала Крючкова. Тот был парнем видным: играл главную роль плюс разъезжал повсюду на своем собственном мотоцикле. Но их первая встреча закончилась казусом. Как-то вечером Крючков проезжал мимо избы, где в компании подруг коротала время Мария, и решил поразить воображение девушки своим виртуозным вождением мотоцикла. Он стал раскатывать на нем туда-обратно, но в разгар езды, видимо, увлекся и на какую-то долю секунды утратил контроль над своим «железным конем». И в результате упал носом в песок. Девушки так и прыснули от смеха. Но Крючков не обиделся и в тот же вечер назначил Марии свидание на следующий день. Так начался их роман. Он продолжался пару недель. Потом Мария вернулась в Москву, а Крючков остался досниматься в «Трактористах». Перед отъездом он взял у девушки телефон и, едва оказался в столице, немедленно с ней связался (Мария тогда жила в студенческом общежитии).

Спустя какое-то время Крючкову предстояло ехать в Киев на досъемки «Трактористов». И он предложил Марии составить ему компанию: мол, я тебе город покажу, с нужными людьми познакомлю. Именно в Киеве Крючков сделал Марии предложение руки и сердца. Девушка его приняла, и назад они вернулись домой уже в ранге мужа и жены. Свадьбу сыграли в коммуналке Крючкова на Трехгорке. В числе приглашенных был весь курс невесты – 25 человек. Крючков тогда уже хорошо зарабатывал, поэтому стол на свадьбе буквально ломился от всевозможных яств.

А потом наступили будни. В них было всякое: и хорошее, и плохое. Например, Крючков любил «заложить за воротник». Мария этого увлечения мужа активно не принимала. Но они жили с матерью Крючкова, а та оказалась на стороне сына. Перед обедом она каждый раз ставила на стол «чекушечку», а на недоуменные возгласы невестки отвечала: «Коля хочет пить, пусть пьет, все русские люди пьют. Ничего страшного нет в том, что он выпьет перед обедом».

Между тем, закончив ГИТИС, Мария была отправлена вместе со всем своим курсом в Брест, где был сформирован Брестский областной театр. Сегодня это выглядит странным: популярный актер не сумел воспользоваться своими связями и устроить жену на работу в столице. Но тогда подобное было в порядке вещей: люди были более бескорыстными и идейными, чем сегодня.

После шумного успеха «Трактористов» приглашения сниматься посыпались на Крючкова как из рога изобилия. Один за другим выходят фильмы с его участием: «Выборгская сторона», «Ночь в сентябре» (оба – 1939), «Яков Свердлов», «Член правительства» (оба – 1940), «В тылу врага», «Свинарка и пастух» (оба – 1941). В последнем фильме Крючкову досталась роль, тогда мало присущая его актерскому имиджу, – шалопай Кузьма. Как вспоминал сам актер: «Когда я начал сниматься в этой картине, ко мне заявился „под градусом“ мой друг Василий Сталин и начал орать, чтобы я не смел играть эту роль, не похабил мои прежние образы, любимые народом. Грозился даже „сослать в Сибирь“. А я ему в ответ пропел: „А я Сибири, Сибири не боюся, Сибирь ведь тоже русская земля“. Утром он звонил, извинялся».

Вскоре после начала съемок фильма «Свинарка и пастух» началась война, и Пырьев собирался приостановить работу. Однако руководство запретило ему это делать, мотивируя тем, что именно комедия необходима сейчас советскому народу. Все лето и начало осени картина снималась под разрывы вражеской канонады. Наконец 12 октября фильм был сдан руководству кинокомитета, а уже 14-го «Мосфильм» срочно был эвакуирован в Казахстан.

С первых же дней войны Крючков стал проситься на фронт, однако военком уговорил его остаться. «Снимаясь в кино, вы принесете Родине не меньше пользы, чем на фронте», – сказал он актеру. И Крючков с головой ушел в работу. Тогда же окончательно воссоединилась и его семья. Дело в том, что после начала войны Мария покинула опасный Брест и отправилась к мужу в Москву. Добиралась целый месяц буквально на перекладных. Затем вместе с мужем она отправилась в Алма-Ату, где Крючков начал сниматься в фильмах «Парень из нашего города» и «Русские люди». В последнем главную женскую роль исполняла Пастухова. Причем первоначально ее роль предназначалась Валентине Серовой, но режиссер Пудовкин предпочел взять жену Крючкова. А когда к нему прибежал возмущенный муж Серовой Константин Симонов, отшил его одной фразой: «Не хочу ваших стертых пятаков, мне нужно свежее лицо». Затем Крючков и Пастухова снялись в еще одном совместном фильме – «Малахов курган».

О том, каким Крючков был в быту, рассказывает М. Пастухова: «Что касается быта, то в этом смысле он был просто золотой человек. Мог съесть сковородку котлет. Еще с порога говорил: „Мать, жрать!..“ Съедал все, что дашь, и всегда был благодарен. Мог гвоздь забить или что-нибудь прибить, но ему об этом обязательно нужно было сказать. Мог и в магазин сходить…

После съемок он приносил большую сумму денег и говорил: «Мать, смотри, я кладу их сюда, в шкаф». Он никогда не требовал отчета, куда и сколько я потратила… И подарки дарил постоянно. Он мне подарил мою самую первую шубу. Из белки. Она была серо-голубая и удивительно красивая. Мы вместе ездили заказывать…

А вот в любви он мне не признавался. Мог прийти с букетом роскошных цветов, мог бросить коробку шоколадных конфет под ноги, поцеловать, но никаких «Я тебя люблю» не говорил…