Браслет - Владимир Плахотин

       - Ну и что? - холодно спросил Пашка, особо не напрягаясь.

       - А то! - Это уже я открыл рот. - Я понял твою мысль! - Идея чрезвычайно оживила меня. В порыве чувств я даже руку Саньке пожал. - Вот она, панацея! Вот оно, избавление! Ну, спасибо! - тряс я его за руку. - Ну, уважил!

       Санька даже покраснел от удовольствия:

       - Я тогда сразу сказал, что именно ты оценил бы эту мысль должным образом. И, как вижу, не ошибся.

       Пашка смотрел на нас, как на идиотов.

       - Чего-то я не просекаю, - сказал он удивлённо. - С чего это вас так растащило? Вроде рядом стоял...

       - Сейчас объясню. - У меня даже дыхание перехватило от волнения. - Понимаешь, в этом же вся соль - в совести! Будет у людей до предела обострена совесть, возобладают честность, порядочность, на Земле воцарятся мир и спокойствие. Что и требовалось доказать! - торжественно заключил я и гордо выпрямился.

       Но Пашка стоял, сунув руки в карманы и криво ухмылялся:

       - Ну и что такого особенного ты сказал? Всё это - благие пожелания. - Он повернулся к Саньке: - Где оно, зерно твоё?

       Тот переглянулся со мною и подмигнул, что, конечно, не укрылось от Пашки.

       - Туго соображаете, любезный! Тебе ж говорят: совестливые люди не станут воевать! Это будет... ну как бы тебе... В общем, им будет стыдно это делать. Война станет в принципе невозможной.

       - Опять двадцать пять! - нервничал Пашка, полагая, что над ним потешаются. - "Совесть"! "При наличии совести"! Где ж ты её на всех возьмёшь? Чай, не товар, в магазине на прилавке не валяется! Или она есть, или её нет! Третьего не дано!

       - Ой, не пойму, - устало вздохнул Санька. - Придуриваешься, или как? Мы сейчас что обсуждаем? Возможности браслета?

       - Ну! А какая связь между совестью и его возможностями?

       - Да самая непосредственная! - не выдержал я. - Только с помощью браслета можно сделать людей совестливыми!

       - Фигня какая-то! - равнодушно пожал Пашка плечами. - Я понимаю там создать что-нибудь, ну, в крайнем случае, уничтожить, но - совесть! Это же что-то... расплывчатое, нереальное, чего нельзя пощупать, её вроде как и нет... Как ты себе это представляешь?

       - Да ведь это уже чисто технический вопрос!

       - Ну а всё же?

       - Да не знаю... - Я даже растерялся. - Обмозговать надо. Провести эксперимент. В конце концов, попробовать для начала...

       - Всё верно, - пришёл на помощь Санька. - Не помню, кто это сказал, но любая идея должна быть подвергнута осмеянию. И, если она выдержит это испытание, тогда она имеет право на существование. Так что - прошу!

       Короче, в течение следующего часа мы, весело переругиваясь, искали изъяны в новой идее. Подвергали её, так сказать, "осмеянию". Но путного так ничего и не родили. На ум приходили ситуации одна комичнее другой, вплоть до самых неприличных, однако идея, как таковая, нам нравилась всё больше. Даже Пашке.

       - Представляю, - хехекал он, - нашу цивилизацию с глазами побитой собаки: "Простите...", "Извините..." Клинтон, весь в соплях, перед Саддамом на коленках ползает. "Люблю, - кричит, - больше Моники!" Прикол!

       - Никаких приколов, - серьёзно сказал Санька. - Не надо утрировать. Сдаётся мне, мы плохо представляем, во что всё это выльется. Просто не может быть, чтоб у этой идеи не было негативных сторон.

       Я пожал плечами:

       - Во всяком случае, хуже не будет.

       С этим согласились все.

       - Пора бы всё-таки поинтересоваться у браслета технической стороной вопроса, - напомнил Пашка. - А то занимаемся словоблудием. Делёжкой шкуры неубитого медведя.

       Мы поинтересовались. Долго втолковывали моральный аспект проблемы, хотя, по-моему, это было излишним: машина - она и есть машина, даже не смотря на то, что шибко умная. Ей все эти завороты и умствования до одного места. Как прикажут, так и сделает. Лишь бы задачу сформулировали просто и понятно.

       В конечном счёте сошлись на том, что я буду выполнять роль генератора нужных чувств, а браслет - усиливать их и излучать в окружающее пространство.

       - Ну, а для начала, - сказал Санька, окидывая Пашку насмешливым взглядом, - испытать бы на ком-нибудь. А уж потом и на широкую аудиторию выходить...

       - А чё ты на меня-то вылупился?! - взвился тот, сверкая белками. - Кролика нашёл, что ли, подопытного?

       - Разве я о тебе говорил? - сделал Санька невинное лицо. - У меня тут объект покруче имеется.

       - Что ещё за объект?

       - А вот! - Он кивнул головой на стену позади себя. - Прислушайтесь!

       Мы затаили дыхание. Действительно, из-за стены давно до нашего слуха доносился приглушённый шум, будто соседи занимались перестановкой мебели.

       - Ремонт? - предположил я.

       Санька ухмыльнулся и по лицу его прошла как бы судорога:

       - Ага, ремонт! Этот, с позволения сказать, "ремонт" продолжается вот уже в течение полугода. Если не больше. - Видя мой недоумевающий взгляд, он пояснил: - Соседей к нам больно "весёлых" подселили!

       - Подселили? Кто?

       - Шут его знает! - зло сказал Санька. - До этого жили здесь тихие такие старички, никто их никогда и не слышал, и не видел. Божьи одуванчики. И в один прекрасный день они куда-то испарились: то ли поменялись, то ли продали квартиру. В общем, съехали... С тех самых пор объявились здесь эти вурдалаки. И пошло-поехало! Пьянь, рвань, наркота, бесконечные разборки!.. Нескончаемый праздник, короче. Мы уж и жаловались, и морды били, да только себе же оно и накладно.

       - Ага! - догадался Пашка. - И ты предлагаешь провести испытание генератора на них?

       - Ну, Пал Ксанч! - с деланным удивлением сказал Санька, разводя руки в стороны. - Шерлок Холмс просто отдыхает!

       "Пал Ксанч" посопел, подвигал густыми бровями, проглатывая колкость, и ничего не ответил.

       - Давай, Володь! - подтолкнул Санька. - Вскрывай бордель! Час настал!

       - А удобно?..

       - Ещё как удобно! - Санька решительно встал, поднял кресло и поставил его лицом к стене. - Заводи!

       Я покачал головой, вздохнул и "завёл".

       Стена, занавешенная обширным ковром, растаяла вместе с ним и нашим глазам открылось помещение, название которому больше всего подходило "берлога". Мебели в "берлоге" почти не было, если не считать видавшую виды раскоряченную тахту, притулившуюся к одной из боковых стен, да старого обшарпанного предмета, который можно было бы назвать креслом, да язык не поворачивался. Во-первых, из-за непрезентабельного внешнего вида, а во-вторых, что функцию означенного предмета мебели оно не выполняло. Во всяком случае, в тот момент, когда мы заглянули в сей вертеп. Горы бутылок, пустых и недопитых, растерзанные консервные банки, плюс ко всему, "изысканный" натюрморт из объедков, окурков и прочего мусора дополняли предметы женского туалета, снимавшиеся, видимо, в большой спешке, или же против желания тех, на ком всё это было надето, так как имело довольно плачевный вид.