Феникс (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич

   Я еду на поезде из ностальгических побуждений, хотя мог бы высадиться с орбиты прямо у места назначения. Если кто помнит, как появляется на земле мистер Бин - в луче света падает на брусчатку - я схожу с небес примерно так же, ну разве что помягче. Я спускаюсь в распыленном виде, наподобие облака, только не такого заметного. У самой земли, в укромном месте, распыленное экто-вещество сгущаю до нужной кондиции, принимая вид человека. Почему именно облака? Ну, потому что здесь нет ни птиц, стаю которых я мог бы имитировать, ни даже бабочек. Вот и приходится как-то по-другому маскироваться.

   На станции "Водопадная" я выхожу из поезда. Эскалатор спускает меня с платформы прямиком на ленту движущегося тротуара. Сбылась мечта моего детства - прокатиться на движущемся тротуаре! Идея фикс фантастов 60-х годов. И вот я еду. Ну и что? Ну, тротуар, ну, движется, но все как-то обыденно, тривиально. Никто даже внимания не обращает на это чудо, совсем как пассажиры метрополитена из числа столичных снобов, давно переставших удивляться самодвижущимися лестницами. И только какой-нибудь провинциал вертит головой и спотыкается, этим и выдает себя. Так что и мне приходится напускать на себя вид пресыщенного техническими чудесами горожанина - копировать их поведенческие реакции, дабы не выпячивать себя. Еще я приметил, что пешеходы здесь в почете. Несмотря на то, что тротуар движется, никто не стоит на месте. Люди идут по несущейся ленте и таким образом увеличивают скорость своего передвижения еще на пять километров в час. Какие, однако, они все деловые!

   Если я, придерживаясь местного обычая, прошагаю по тротуару минут так 10 или 15, то мягко шуршащая лента принесет меня прямехонько к Пантеону Хумета - цели моей поездки. Сегодня исполняется 75 лет со дня его Ухода. Но я решаю сойти на полдороге, чтобы полюбоваться водопадом "Волосы русалки". Кстати, вот вам еще одна легенда этих мест. Она гласит, что тому, кто омоет лицо водой из водопада, простятся все грехи и гарантируется счастье в семейной жизни. Оттого-то здесь так много паломников. В основном молодежи.

   Памятное для меня место совершенно невозможно узнать. От дикого буйства природы не осталось и следа. Все предельно урбанизировано, выхолощено, а кое-где и кастрировано. Дорожки посыпаны песком или выложены бетонной плиткой. Окультуренные группы деревьев, декоративный кустарник. Скамеечки, павильоны и прочие удобства цивилизации.

   Непосредственно подойти к водопаду разрешено только в одном месте, с правой стороны, остальная часть территории огорожена. Вполне оправданная мера предосторожности. Тонны воды, обрушивающиеся с вершины двухсотметровой горы, могут серьезно покалечить человека или даже убить.

   Грохочущая стена воды, облака водяной пыли, в которых играют радуги, все это завораживает. Здесь можно стоять часами в немом восторге.

   Я опираюсь на влажный парапет, полной грудью вдыхаю прохладный животворящий воздух. За кажущейся головокружительной неподвижностью водопада только мне одному видится крохотная женская фигурка... Молодая, смеющаяся Владлена, с ясными голубыми глазами... Прикрытая длительным колыханием прозрачного, бескрайнего, звучащего полога, она манит меня, зовет к себе...

   Отстояв в очереди среди паломников, я протягиваю ковшиком сложенные ладони под струю воды. Зачерпнув немного счастья, делаю глоток, остальное выливаю на лицо. Несмотря на тропическую жару, вода ледяная, аж зубы ломит.

   - Что, отец, решили поджениться на старости лет? - спрашивает меня какой-то парнишка, одетый в яркую распашонку и трусы типа "бермуды". Впрочем, это в наши далекие (еще грядущие) времена они так назывались. Может, сейчас они называются как-то иначе, но покрой их не изменился.

   Златовласая подруга веселого парнишки так же молода и смешлива, и наряд ее, с моей точки зрения, столь же легкомыслен. Я выгляжу лет на сорок и кажусь им древней мумией, вышедшей погулять из запасников музея. Если бы они знали, сколько мне лет на самом деле...

   - Да вот, - отвечаю я серьезно, - говорят, что вода из этого источника, кроме всего прочего, еще обладает свойством возвращать молодость. Хочу попробовать...

   - Маринка, слыхала? - заливается парнишка веселым смехом. - Мы рискуем омолодится до ясельного возраста!

   Пока они надо мной потешаются, я вновь набираю в ладони жидкий горный хрусталь и повторяю процедуру омовения. При этом я отворачиваюсь, стараясь закрыть лицо руками, а когда вновь окидываю взглядом парочку, то их смешки застревают у них в горле. Ребятки, поперхнувшись, застывают в нелепых позах. На них смотрит парень лет восемнадцати, в точности такой, каким я был во времена свидания с дамой из Болатово. Впрочем, трансформацию лица я провел не глядя в зеркало и запросто мог ошибиться. Но я максимально отчетливо представил свою фотографию тех лет. Судя по их лицам, шутка моя удалась.

   - Хватко! - побледневшими губами произносит парень и подтягивает сползшие "бермуды".

   - Я распухаю предметно, - соглашается ошарашенная девица, но ее одолевают некоторые сомнения, которые она тут же спешит прояснить. - Скажите, а лицо у вас так и останется серым?

   - В каком смысле? - отступаю я на шаг, начиная догадываться, что где-то напортачил.

   Златовласая подносит к моему носу карманное зеркальце, и я вздрагиваю, увидев свое отражение. Я молод без сомнения, но кожа лица и часть шеи имеет какой-то странный, совершенно неживой, мертвенно-серый оттенок. Болван! Цветных фотографий тех далеких лет у меня почти не было. И я совершенно машинально скопировал лицо с фотографии ЧЕРНО-БЕЛОЙ.

   - Наверное, это какой-нибудь побочный эффект, - отвечаю я с видом ученика, проведшего неудачный химический опыт. - Полагаю, кратковременный...

   И точно. Вскоре лицо мое уже играет всеми красками жизни. Я прощаюсь с ребятами и бегу в припрыжку к движущемуся тротуару. "Ну, герой, герой, - отчитываю я себя. - Без выпендрежа никак нельзя обойтись? К чему эти детские забавы? Теперь к водопаду ринутся не только влюбленные, но и старики, в надежде омолодиться. Родится еще одна легенда..."