История Смотрителя Маяка и одного мира - Анна Удьярова

предгорий Горной стороны, он наблюдал, как цветы растут из-под снега, и назвал это чудом. В Морской стороне он видел, как солнце и солёные брызги рисуют сверкающую картину над утренним морем, и говорил, что это чудо. В Дальней стороне он видел, как горизонт сходится холмами, словно крылья степной птицы, и ветер выдувает пыль древних, как сама земля, каменных стен, и назвал это чудом. В Лесной стороне он шёл по извилистым пряным тропинкам, которые то и дело перебегали пугливые олени, осторожные лисы и юркие лиственные мыши, шёл под сенью папоротников и кедров и, останавливаясь слушать многоголосую лесную тишину, думал, что это чудо. В Островной стороне он нашёл маленький остров, где никогда не жили люди, и был там один сорок дней, и сказал, что он видел чудо. И в Тар-Кахоле он сидел у озера, бродил по улочкам старого города, всматривался в лица прохожих и говорил им, как же им повезло, что они живут в городе, который сам есть – чудо…

Ясные, пронзительные слова Обряда нанизывались на солнечные нити воспоминаний, и Тео чувствовал приятное тепло, отгоняющее все холодные мысли.

Но не всегда мир был чудом. Однажды пришла Зримая Темнота (некоторые говорили, что её привела Окло-Ко, но многие не верили в это, потому что она тоже была частью мира и не стала бы его уничтожать) и сразу захватила всё. Говорили также, что она проникла в мир в сердце одного человека, а потом, как болезнь, перекинулись на остальных и на всё Шестистороннее. И тогда остался один Защитник – потому что он не был ещё частью мира и Зримая Темнота не могла сразу захватить его вместе со всеми. Целый год он произносил слова – каждый дигет новые, – слова о красоте мира, людей, о древних седых горах, о небе, о храбрости, о милосердии и о любви. Слова о мире, который уничтожила Зримая Темнота. И мир Шестистороннего вернулся из небытия, как остров, скрытый приливом, возникает на поверхности моря. И все люди Шестистороннего остались живы – и постепенно забыли, как медленно погружались в бездну вечной темноты, страшные воспоминания затуманились чистой радостью избавления, но записи и предания о тех временах остались их общей памятью. Люди тогда принялись благодарить Защитника и хотели назначить его королём. Но он только покачал головой и сказал, чтобы они ценили и берегли всё живое и друг друга, а сам ушёл в горы. Бродил там, питался козьим сыром и хлебом, которыми угощали его пастухи, ягодами и травами, которые собирал сам, а потом куда-то пропал. Конечно, время от времени кто-то уверял, клялся, что видел Защитника, но это было так же, как то, что в каждой стороне находятся люди, которые уверяют, что видели единорогов, или хищную птицу с тремя головами, или Окло-Ко. Но служители говорили, что неважно, где Защитник, потому что он может быть там, где хочет, главное, чтобы люди не забыли слова благодарности и те слова, которые вернули мир из Темноты…

Последние слова Обряда звенели в воздухе. Наверное, это были те же самые слова – или по крайней мере их прямые отражения, – которые вернули мир из цепких лап ничего. Наверное, поэтому они так прекрасны.

Тео неохотно вернулся в реальность. Слушатели расходились, погружённые в свои мысли, никто, к счастью, не обращал на него внимания, и можно было вместе со всеми, в безликом потоке, последний раз почувствовать себя частью Школы, прежде чем собирать вещи в старый рюкзак, понимая, что ничего по-настоящему важного взять с собой не получится.

– Тео!

Ну разумеется. Кто ещё мог вот так искренне и отчаянно звать его, когда все остальные делают вид, что ничего не произошло. Отчасти опасаясь просветителей, отчасти действительно не понимая, чем можно помочь.

– Мариона? – пытаясь сохранить светский тон, обернулся Тео.

Но другие слушатели уже пробудились и стали смотреть на него, будто только заметив – со страхом, с удивлением и даже сочувствием. Взгляды вдруг посыпались со всех сторон.

Улыбка Тео получилась кривоватой и не удержалась вовсе, когда Мариона застыла перед ним, и в свете всё ещё горящей в её руках лампы сверкнули слёзы.

– Ну что ты, что такое, – пробормотал Тео растерянно.

Он неожиданно почувствовал себя сильнее. Настолько, что смог шагнуть вперёд и обнять подругу.

– Ну не плачь, чего ты, – приговаривал Тео.

От этого она, конечно, расплакалась ещё сильнее, и через всхлипы можно было различить:

– Это несправедливо… и жестоко… они… они не должны были.

Тео огляделся, испугавшись, что отчаянную Мариону могут услышать просветители.

– Пойдём, я покажу тебе свою любимую башню? – предложил он, как ребёнку предлагают конфетку, только бы он перестал плакать.

Мариона кивнула, растёрла слёзы рукавом длинного синего свитера, и они пошли в сторону бастиона Серых Стражей, поскольку он действительно был у Тео любимой башней Ледяного Замка.

– Ты ведёшь себя по-человечески только тогда, когда происходит непоправимое, – с грустной улыбкой прокомментировала Мариона непривычную заботу своего друга.

– Может быть, не тогда, а потому что, – улыбнулся Тео в ответ.

Вещей оказалось совсем мало. Тео машинально аккуратно складывал их в свой рюкзак, с которым он однажды пришёл в Ледяной Замок. Задержал в руках только потёртый том прижизненного издания Котрила Лийора – подарок Инаниса. Застыл, перелистывая страницы и чувствуя, как в горле стоит колотый лёд, а потом осторожно уложил книгу поглубже – так, чтобы она не попалась случайно на глаза.

Соседи по комнате были внимательны и предупредительны, как с тяжелобольным, и это раздражало. Но они не могли по-другому выразить своё сочувствие тому, кто, по их мнению, почти что умер. И Тео был с ними согласен. Он даже, собрав все силы, пил чай на прощание, смеялся, принимал подарки в дорогу.

А потом наступила ночь. Последняя ночь в Ледяном Замке. Возможно, последняя ночь – время до отступления темноты – для Тео: пока он не знал, откуда ему брать свет для нового утра.

Он вышел из комнаты, чтобы не мешать спящим соседям, и пошёл в Зал Обряда. Не было никакой разницы, где быть, где говорить с Защитником – главное, чтобы ты мог слышать сам себя.

Но очистить сознание, достичь такого погружения, когда мысли напоминают проплывающих мимо огромных китов, Тео на этот раз не смог. Суетливые переживания о завтрашнем дне стайкой серебристых мальков мельтешили у его лица. И поэтому он отправился просто бродить по ночному Ледяному Замку, прощаясь с его древними камнями, запутанными переходами и гулкими, похожими на перевёрнутые колодцы, башнями с горными совами, мягко шуршащими крыльями в звёздной вышине.

Пока его ноги послушно шли по известному маршруту, Тео видел перед собой настоящую Темноту. Конечно, он не мог знать, что чувствовал