Граница - Минель Левин

Город этот изобиловал красивыми парками, величественными зданиями и памятниками старины. Многое из того, что знаем мы и что позднее узнал Фрэнк, тогда еще не существовало — телеграфа, телефона, доставки корреспонденции на дом, городской почтовой сети и океанских пароходов. Не было почтовых марок и заказных писем. Еще не появилась конка. На близких расстояниях курсировали бесчисленные омнибусы, а для дальних путешествий служила...

Ключ начинался от заглавной буквы в слове «Город».

Действительно, восемьдесят восьмой знак — точка. А буква «Ж», впервые встречается в слове «служила» и, если посчитать все типографские знаки, как предлагает майор Безуглый...

Полковник стал считать.

Верно. Четыреста двадцать четыре.

Он посмотрел на бланк с цифровыми группами:

18    25    42    10    1    2    7    8    27    17    88

21    424    5    46    29    88

Восемнадцатый типографский знак — «В». Двадцать пятый — «С». Сорок второй — «Е».

Правильно!

Воронков улыбнулся:

— Ну, я же говорил, что у вас талант!..

Вы помните: упоминание о таланте было любимой присказкой полковника Воронкова. И он был прав: без таланта не добьешься успеха в любом деле.

Позже, расхаживая по своему кабинету, полковник думал, что скоро надо ожидать «гостей» с той стороны. Но где? Когда?..

Перехваченная кодограмма так и осталась без ответа. После того, как она была расшифрована, органы государственной безопасности могли сообщить пограничникам единственную примету лазутчика: предатель, завербованный иностранной разведкой. Иначе бы он не пользовался для связи русским текстом. Другие данные пока были неизвестны.

...Еще раз самым тщательным образом проверяли водителей, доставляющих грузы на высокогорье. До сих пор их биографии казались безупречными: кадры в автопарк подбирались тщательно.

А пока не мешало выяснить, кто в городе читает Драйзера. Появился длинный список на многих страницах. Постепенно он сокращался, ибо огромное большинство читателей было вне всяких подозрений. В списке осталось несколько человек, в том числе председатель местного комитета кирпичного завода Новосельцев и технорук автопарка Беленький. Они являлись подписчиками собрания сочинений Драйзера в приложении к «Огоньку».

И тот и другой меньше всего вызывали подозрение. Новосельцев — уроженец этих мест, вся жизнь его была хорошо известна. Технорук — болезненный молодой человек, сын местного адвоката, увлеченно собирающий домашнюю библиотечку. Отпали и они. Но беседы с ними навели на след.

— Может быть, вы знаете, кто еще увлекается Драйзером? — был задан вопрос.

Беленький сразу ответил отрицательно: он никому своих книг не дает.

Новосельцев сказал, что Драйзером интересуется диспетчер автопарка Сухорукова. Она где-то достала том Драйзера. Книга (Новосельцев не мог вспомнить, какой это был том) ей понравилась. И тогда он дал ей «Американскую трагедию». Она вернула эту книгу и собиралась зайти за другой, но пока не заходила. Видно, не до книг. Жена говорила, что она не ладит с мужем. Он — шофер, фамилия его Игнатюк.

Итак, первую книгу диспетчер Сухорукова достала сама. Где? В городской библиотеке она не записана.

Заведующая библиотекой сообщила, что на днях Драйзера спрашивал шофер Петр Калачкин. Он никогда раньше не заходил в библиотеку, а тут согласился заполнить абонементную карточку и потребовал «Финансиста».

Третий том сочинений!

Но Калачкин книгу не взял. Он повертел ее в руках и сказал: слишком толстая, не прочту. Другой книги не спросил. Постоял, затем выглянул в окно и бросился кого-то догонять... В библиотеку же пришел один. Правда, перед этим разговаривал с другим шофером — Махровым. Заведующая случайно видела их в окно кабинета.

Затем Калачкину понадобился Драйзер? И уж не потому ли он вернул книгу, что не устраивало издание?

Нетрудно было установить, что Калачкин в дружеских отношениях с Игнатюком. Вспомнили, что жена Игнатюка — Надежда Сухорукова, тоже интересовалась Драйзером. Нет ли здесь связи?

Вторично послали запросы во все места, связанные с биографией Василия Махрова и его жены. Какие были улики? Пока только косвенные: с Махровыми разговаривал Калачкин перед тем, как зайти в библиотеку. Махровы жили по соседству с Игнатюком.

Больше подозревать было некого.

Прошло еще несколько дней. Неизвестный передатчик молчал. Уж не скрылся ли вражеский разведчик?..

Но он снова напомнил о себе.

Случилось это десять дней спустя, в пятницу. Ровно в 22.00. Опять в 22.00 по местному времени была запеленгована коротковолновая радиостанция. Она выплеснула е эфир несколько цифровых групп и замолчала.

На этот раз таинственный передатчик работал в другом месте.

Поисковые группы вернулись ни с чем.

На сто четырнадцатом километре шоссе кроме следов автомобильных шин ничего обнаружить не удалось. Правда, было заметно, что какая-то машина сворачивала на обочину и буксовала. По-видимому, она останавливалась и не могла сразу взять с места. Характерных особенностей покрышек не обнаружено.

Поиски усложняло еще и то, что контрольно-пропускной пункт на этой дороге расположен значительно дальше, и подозрительная машина могла вернуться, не достигнув его.

Действительно, на сто двадцать третьем километре кто-то разворачивал трехтонку. Старались определить, куда ведет след, но он затерялся в одном из населенных пунктов.

Тем не менее, укрепилось мнение, что радиста надо искать среди шоферов автопарка.

Решили установить, кто из водителей, проезжавших Кыз-Байтал десять дней назад, был в пятницу на сто четырнадцатом километре. Таких водителей оказалось шестнадцать. Были среди них и те, на кого больше всех падало подозрение.

У майора Безуглого снова прибавилось работы. Вначале он думал, что быстро прочтет шифрограмму. Перед ним лежал бланк с цифровыми группами:

31   50   44   12   19   40   51   49   36   47   71

18   58   48   25   29   78   71

Пользуясь уже известным ключом, Безуглый набросал на чистом листе бумаги, начиная с пятидесятого знака, потому что тридцать первый оказался пробелом:

«ЕИЗА НВАСМ...

Получилась бессмыслица.

Собственно, еще не приступая к работе, майор уже знал, что текст не сойдется. Как и в первой кодограмме, бросилось в глаза, что все цифровые группы здесь разные, за исключением одной: теперь повторялось не восемьдесят восемь, а семьдесят один. Если предположить, что код допускает повторение только знаков препинания, станет очевидным, что начало ключа нужно искать в другом месте.

Неужели снова перебирать всё двенадцатитомное собрание сочинений Теодора Драйзера?.. Сколько же на это потребуется времени?!.