Тихая гавань - Бетти Монт

— Любишь сливы? — прошептал Лоренс, наблюдая с каким видом девочка возит ложкой по мисочке.

Та скорчила гримасу, предварительно метнув взгляд на Мэй, которая разговаривала с Мэттом, сидящим напротив, и не обращала на них никакого внимания.

— Это лучше, чем пирог из тыквы.

— Не намного, — сказал Лоренс, наморщив нос.

Бетти хихикнула.

— Правда? Вы тоже так думаете? Но все равно Мэй не успокоится, пока вы все не попробуете. — Девочка проследила за тем, как Лоренс доел последнюю сливу. — Можете взять одну мою, если хотите, — великодушно предложила она и тут же поспешила перебросить сливу в его мисочку.

Лоренс без звука съел и ее. Он съел бы и нечто абсолютно тошнотворное, лишь бы заслужить благодарную улыбку Бетти. Ник и Мэтт по очереди подмигнули ему через стол. Лоренс подмигнул в ответ и увидел, что Мэй заподозрила какой-то подвох.

— Эй, что вы там задумали?

Лоренс посмотрел на нее, надменно приподняв бровь.

— Простите?

— Хмм, — проговорила она, — меня не проведешь. — Но требовать ответа на вопрос не стала. — Пойдемте, мы выпьем кофе наверху. Мальчики, домашнее задание. Бетти, ты уже выучила стихотворение про кролика?

Девочка кивнула.

— Мэтт, проверь. После этого полчаса смотрите телевизор, а затем отправляетесь умываться и спать. Я загляну к вам позже.

Лоренс последовал за Мэй в кухню, где одна из женщин готовила кофе. Она повернула к нему голову и улыбнулась.

— Как вам понравился ужин?

Он узнал эти седые волосы и голубые глаза.

— Замечательно. Спасибо, Нэнси.

Мэй, удивленно взглянув на него, принялась расставлять на подносе чашки, блюдца, сахарницу с кусковым коричневым сахаром и маленький кувшинчик со сливками. Последним был водружен кофейник.

— Я понесу, — предложил Лоренс, подхватывая поднос.

— Спасибо, он довольно тяжелый.

Мэй вышла из кухни и направилась к широкой лестнице из полированного дуба. Они поднялись на площадку, от которой ответвлялось несколько коридоров с рядами закрытых дверей. В конце одного из них узкий пролет лестницы вел на следующий этаж. Сколько же здесь комнат? — подумал Лоренс. Должно быть, этот старый дом с беспорядочной планировкой намного больше, чем кажется снаружи.

— И сколько у вас постояльцев?

— Сейчас трое мужчин и четверо женщин. Больше мы себе позволить не можем, иначе придется селить в комнату по два человека, а мне это не по душе… Людям любого возраста иногда требуется уединение — а особенно тем, кто лишен собственного дома. У них почти никого не осталось — ни родных, ни друзей.

Лоренс поежился так, словно увидел привидение. Он знал, каково это — не иметь никого. После того как сбежала мать, он чувствовал себя покинутым, отверженным, одиноким и несчастным в роскошном пустом доме. У него не было ни братьев, ни сестер, отца он почти не видел, и компанию ему составляли лишь слуги. Это и для ребенка довольно тяжело, а что должен чувствовать в подобной ситуации пожилой человек? Какова ирония судьбы! Отец любил повторять, что за все, что делаешь, тебе воздастся; доброе или злое — ничто не останется не отплаченным.

Мэй продолжала говорить, не отрывая от него внимательного взгляда. И он, испугавшись, что она вновь прочтет его мысли, отбросил прочь воспоминания и сосредоточился на ее словах.

— Все комнаты полностью обставлены, и им не нужно что-либо привозить с собой — за исключением дорогих их сердцу вещиц: фотографий, книг, любимых безделушек. У некоторых есть собственные радиоприемники и телевизоры. Я отношусь к этому спокойно, если они не включают их на полную громкость и не беспокоят остальных. Пожилые люди чувствуют себя уютнее в окружении привычных вещей.

Лоренс стоял, держа, словно дворецкий, перед собой поднос.

— Зачем вам все это нужно? — наконец не выдержал он. — Зачем наводнять дом незнакомцами и тащить на себе весь этот воз?.. Было бы намного проще продать дом и купить поменьше, устроиться на работу. У вас было бы больше свободного времени, скажем, для развлечений.

— Дом принадлежит детям, они не хотят жить в другом месте. Когда родители умерли, я пообещала, что сохраню дом и не расстанусь с ними, — иначе и быть не могло. А на работу тогда я все равно не смогла бы ходить — Бетти была еще слишком мала, — поэтому устроить здесь пансион казалось идеальным решением всех проблем.

Он пожалел, что вышел из себя, но было уже слишком поздно… Да и с чего бы ему вдруг терять голову и злиться на то, что абсолютно незнакомый человек поступает так, как считает нужным? Какое ему дело до девицы, которая превращает себя в рабыню этих стариков?

— А что случилось с вашими родителями? — спросил он.

— Погибли в автомобильной катастрофе три года назад. У водителя грузовика за рулем случился инфаркт, и он лоб в лоб столкнулся с их машиной. Они, по крайней мере, не мучились. Смерть была мгновенной.

— Три года назад? — вслух подумал Лоренс. — А сколько лет было тогда Бетти? — Ну вот, опять — зачем ему это знать?! Похоже, он уже совсем не контролирует рассудок, думая и говоря о том, что никогда до сегодняшнего дня не пришло бы ему в голову.

— Три года. Бедная малышка!

Лоренс поморщился.

— Должно быть, это стало для нее сильным потрясением.

Мэй, вздохнув, кивнула.

— Она перестала есть, гулять, рыдала без видимых причин, по ночам ее мучили кошмары, она звала мать… Мы долго не могли справиться с шоком. Это было сродни сильному ушибу, только не внешнему, а внутреннему. Я не могла оставить ее на незнакомого человека, она нуждалась в тех, кто ее любит… С мальчиками тоже пришлось нелегко — правда, у них все проявлялось иначе. Мэтт начал поворовывать в местных магазинах, ругаться, задирать других мальчишек в школе. А Ник не слушался, не мог сосредоточиться на школьных занятиях.

Лоренс мрачно заметил:

— Мальчикам трудно проявлять свои чувства, поэтому им приходится искать другие способы справиться с болью.

Сам Лоренс вообще никогда их не проявлял. Он загонял их глубоко внутрь, прятал от посторонних глаз на задворках сознания, где, как он внезапно понял, они хранились все это время, тихонько тлея и часто заставляя его испытывать приступы необъяснимой злости или депрессии.

Взглянув на него, Мэй ласково улыбнулась.

— Это ужасно, когда родители вдруг исчезают неведомо куда.

Оба они говорили не только о ее братьях и сестрах, но и о нем. Побледнев, Лоренс отвел взгляд.

— После такого дети чувствуют себя на редкость беззащитными, полагая, что любой может исчезнуть вот так же внезапно. Они долго боялись, что я окажусь следующей. Сейчас вы понимаете, почему я не могу продать дом.