Его волчица. Я тебя приручу (СИ) - Невинная Яна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беременная что-то возражает, и они начинают на повышенных тонах разговаривать с Демьяном. Он знает польский? Мы с Костей, конечно же, остаемся в неведении, о чем речь. Но эти двое, кажется, готовы друг на друга наброситься.
– Демьян, прекрати! Что ты делаешь? Она же беременна!
– Не вмешивайся, Вера. Ты не знаешь, кто она такая.
– Какая разница? Ей нужна помощь!
– Она сама способна за себя ответить. Пусть убирается. А вы. Быстро. В машину!
– Почему ты нам приказываешь?
«Почему ты так груб?!» – хочется мне бросить ему в лицо, но ограничиваюсь только одним вопросом. Демьян, злобно ругаясь, хватает меня за руку и начинает тащить, и когда я перевожу взгляд на его руку, вижу, что она изменилась.
Длинные жесткие черные волоски плотным покровом затемняют кожу, а вместо ногтей – острые когти! Да и сам Демьян стал вдруг как-то больше, массивнее, спина тоже покрылась волосками – да нет, это самая настоящая шерсть…
Глава 12. Демьян. Новые люди
Никогда не забуду ужас в глазах Веры, когда она увидела мой новый облик. Никогда не забуду, как отдернула руку и отшатнулась, а рот раскрылся в немом крике. Да, я теперь чудовище, монстр, я зверь. Нравится ли теперь смотреть на меня такого? Хочешь сбежать, маленькая пугливая птичка? Злоба разъедала внутренности, полыхающая ярость накатывала волнами.
«Меня превратили в зверя, но я всё тот же!» – хотелось заорать, но у меня не было ни одной секунды, не имел я права тратить время на личные разборки.
Несмотря на то, что был рад видеть Веру здесь, не мог позволить себе показать этого. Что она здесь делает? Зачем искала? Даже эти насущные вопросы – не самые главные на повестке дня.
Я разберусь с ними позже, а пока необходимо двигаться дальше, в лаборатории, набрать как можно больше емкостей с кровью, чтобы хватило на долгое время.
Но эта упрямица не сдается, хочет получить ответы и смотрит своим наивным открытым взглядом, будто никогда не ожидает от мира подвоха и каждый раз удивляется, когда получает пинок под зад от судьбы. Да еще и беременную самку оборотня с собой тащит. Конечно же, она не понимает, с кем связалась, какой опасности себя подвергает. Мать Тереза, бля!
– Ч-что с т-тобой такое? – ее голос сдавленный, говорит так тихо, что приходится напрягать слух.
– Тебе это точно не вылечить, медсестричка. Сам справлюсь, без твоей помощи. Ты, главное, под ногами не мешайся и слушай, что тебе говорят.
Получилось грубо, жестко, да еще и с примесью горечи, но какая разница? Лишь бы она перестала пялиться на меня как на чудовище и убралась в машину. А потом я всё ей расскажу. Может быть. И отправлю домой, в теплую уютную квартирку, в ее сладкий зефирный мирок. Эта не ее война.
– Прогоняешь меня? Но я хочу помочь!
– Чем ты поможешь?
– Чем угодно! Зачем вам в лаборатории? Что там нужно? Лекарства?
– Можно и так сказать.
– У меня есть магнитная карта работника «Возрождения», я могу провести вас в закрытые помещения.
– Давай ее сюда, пригодится.
– Но…
– Вера, бля*ь! Мне некогда с тобой возиться! Неужели ты не понимаешь, что у нас в распоряжении считаные минуты?
Сморщилась от ругательства, как-то вся сникла и скукожилась. А у меня чувство, что пнул бедного несчастного котенка, брошенного собственной матерью. Господи, да как она, такая слабая и нежная, на свете живет? Жаль, я не могу защитить ее, стать стеной между ее хрупкостью и жестоким миром… Жаль.
– Костя, на разговоры нет времени. Вразуми хоть ты ее. Вам надо уходить.
– Я бы тоже не отказался узнать, что здесь происходит. Но раз ты настаиваешь… Вера, пошли.
Костян молодец, единственный из них, кто сохранил хладнокровие и понял, что надо слушаться приказов. Да и еще каким-то неведомым образом утихомирил оборотня. У меня мелькнула мысль забрать ее себе, чтобы качать кровь, но до издевательств над беременной женщиной я еще, к счастью, не докатился. Пусть проваливает в лес искать свою стаю.
– Пройдете налево, там за поворотом три джипа, скажете водителю, что от меня и чтобы мотор не глушил. Отвезу вас в город.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– Демьян, пожалуйста…
Ну какого хрена она меня еще и умоляет?
Хватаю эту недотрогу за плечи и резко, с силой придавливаю к стене.
– Тебе что, непонятно сказано? Объяснить еще раз? – рычу ей в лицо, а она каждый раз вздрагивает, когда клацают мои клыки рядом с ее влажными сочными губами. Черт, как он нее пахнет. Свежестью, сладостью, женственным манящим ароматом, от него просто крышу сносит. Я тут же пожалел, что приблизился к ней настолько, что захотел почувствовать на вкус. До одури, до боли. Но я не могу… Нельзя…
– Демьян, мне всё равно, слышишь?
– О чем ты?
– Всё равно, что с тобой сделали. Главное, что ты жив, – шепчет она с такой искренностью, что сердце колет невидимыми шипами, и кладет холодные тонкие пальцы мне на щеку, прямо поверх мерзкой шерсти. Хочет показать, что не боится и принимает меня таким, какой есть.
Твою мать, я не рассчитывал на нежные прелюдии и пылкие признания в присутствии хреновой тучи народа, поэтому, злясь и на себя, и на Веру, выбравшую такой неправильный момент, отступаю от нее в сторону и цежу сквозь зубы:
– Для особо непонятливых – считаю до трех. Если вы не уберетесь, вас поволокут силой.
И она ушла. Они все убрались. А я стоял и думал, что это, на хрен, сейчас вообще было? Зачем она так настойчиво доказывала мне, что не боится? Зачем хочет сблизиться? Сейчас мне не до этого!
Сейчас не тот момент, я не могу тратить время ни на что, кроме войны. Вера отвлекает меня, будоражит мысли, невозможно ни на чем сосредоточиться. В мозгу так и свербят мысли о ней. Она видела меня уродом, зверем – и не убежала, а, наоборот, хотела остаться…
Нет, нельзя об этом думать сейчас, желание быть принятым и любимым даже в зверином обличье – это слабость. Я отталкивал от себя подобные желания, а она пришла и за одно мгновение вытащила всё это дерьмо наружу. Гребаный ад!
А поначалу налет шел как по маслу. Хотя я не верил, что мы поступаем правильно. Считал ошибкой решение проникнуть в «Возрождение». Не хотел, чтобы кто-то погиб по моей вине.
Отряд очень сильно рисковал. У нас в наличии было знание об устройстве подземных галерей, расположении помещений, а также скорость и внезапность. В клинике никто не ожидал нападения. Хотя они должны были подготовиться, ведь совсем недавно мы атаковали городское отделение.
Всё прошло слишком просто, подозрительно просто. Чудом никто из отряда не пострадал. Вернее, кое-кто нарвался на пулю, но раны не были смертельными. Нечеловеческие способности делали нас непобедимыми в схватке даже с вооруженными санитарами.
Наконец мы поднялись наверх на лифте. Кровь из хранилища была нам жизненно необходима, тем более сейчас, когда из ран сочилась кровь и мои люди теряли силы. Нужно было спешить, чтобы до рассвета добраться до дома. Но Михал отказывался покидать «Возрождение», пока не заберет Касю.
Возможно, настоящий оборотень почувствовал бы кровь своей женщины и смог бы ее найти по запаху, но у Михала не было такой способности, поэтому он выбил у санитара пушку и, приставив ее к его голове, потребовал отвести к Касе.
Эта задержка привела к тому, что нынешние пациенты «Возрождения» всполошились. То ли они уже что-то подозревали, то ли отсутствие главного врача обескуражило их настолько, что они не захотели оставаться в стенах клиники, то ли их просто окрылило вернувшееся здоровье, но целая толпа пациентов в больничных пижамах кинулась на выход – мимо растерянных санитаров, вслед за погружающимся в лифт отрядом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Что будем делать? – обеспокоенно спросил Михал, а я опять встал перед выбором – помогать или не помогать очередным пациентам «Возрождения».
Поступи я так или иначе, неминуемо наступит расплата. Оставлю пациентов здесь – и, возможно, уже завтра их группу уничтожат. Заберу с собой – и они присоединятся к выживающим, дни которых сочтены. Не хочу я отвечать за новых людей, мне и так хватает забот! Что за напасть?
