Тысяча и одна ночь. Том XIII - Древневосточная литература

И Масрур пошёл в своё жилище и приказал невольницам сделать роскошные кушанья и приготовить красивую комнату и великий пир, а потом он позвал Зейн-аль-Мавасиф в своё жилище, и она пришла со своими невольницами. И они начали есть, пить, наслаждаться и веселиться, и заходила между ними чаша, и приятно стало им дыхание, и уединился всяк любящий с любящими, и Зейналь-Мавасиф сказала: «О Масрур, пришло мне на ум тонкое стихотворение, и я хочу сказать его под лютню». – «Скажи его», – молвил Масрур. И девушка взяла в руки лютню и настроила её и, пошевелив струны, запела на прекрасный напев и произнесла такие стихи:

«Склонил меня восторг от звуков нежных,И сладок был напиток наш с зарёю.Любовь безумных душу открывает,И страсть, явившись, рвёт стыда завесы.И чистых вин тогда прекрасны свойства,Как солнце, что в руке луны открылось,В ту ночь, что наслажденье нам приносит.И радостью стирает пятна горя».

А окончив свои стихи, она сказала: «О Масрур, скажи нам что-нибудь из твоих стихотворений и дай нам насладиться плодами твоих произведений». И Масрур произнёс такое двустишие:

«Мы радовались луне, вино разносившей нам,И лютни напевам, и в садах находились мы,Где горлинки пели и качалась ветвь гибкаяПод утро, и в тех садах – желаний моих предел».

А когда он окончил свои стихи, Зейн-аль-Мавасиф сказала ему: «Скажи нам стихотворение о том, что с нами случилось, если ты занят любовью к нам…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот пятьдесят первая ночь

Когда же настала восемьсот пятьдесят первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Зейн-аль-Мавасиф сказала Масруру: «Если ты занят любовью к нам, скажи нам стихотворение о том, что с нами случилось». – «С любовью и охотой», – ответил Масрур и произнёс такую касыду:

«Постой, послушай, что в страстиК газели сталось со мною:Я лани стрелой поверженИ взоров выдержал натиск.Пленён я страстью, клянусь вам,В любви стеснились уловки,В кокетливую влюблён я,Что скрыта стрелами взоров.Её в саду я увидел,И стан её был так строен!«Мир вам!» – я сказал, она такОтветила: «Мир!»Услышав, Спросил я: «Как имя?»Слышу В ответ: «Я – красот корона.Мне имя – Краса всех качеств».И молвил я: «Сжалься, сжалься!Горит во мне страсть, клянусь я.И любящих нет мне равных!»Она мне: «Когда ты любишьИ хочешь со мной сближенья,Я много желаю денег,Превыше подарков всяких.Одежд от тебя хочу яИз шелка, ценой высоких,И мускуса за ночь страстиХочу я четверть кинтара.Коралл мне нужен и жемчуг,И редкий и драгоценный.Хочу серебра и златаВ уборах, ценой высоких».Явил я благую стойкость,Хоть сильно горел я страстью,И близость она дала мнеВ ночь месяца молодого.Хулить меня если станутДругие мужи, скажу я:«Прекрасны той девы кудри,А цвет их – цвет тёмной ночи.И розы в её ланитахГорят, как огонь, пылая.В глазах её меч таится,А взоры разят стрелою,Вино в её рту таится,А взор её – ключ студёный,И жемчуг в устах блистает,Как дивное ожерелье.Прекрасной своей шеейГазель она нам напомнит,Бела её грудь, как мрамор,Соски её – гор вершины.Живот у неё – весь в складках,И галией он пропитан.А ниже одна вещь скрыта,В которой предел надежды.Жирна она и мясистаИ так толста, о владыки!Подобна царей престолу –К нему я с просьбой явился.А меж столбов ты увидишьВозвышенных ряд скамеек.У этой вещи есть свойства,Что ум людей изумляют:Она две губы имеет,Как мул, она боязлива.Порою её глаз красен,А губы – как у верблюда.И если придёшь к той вещиГотовым к делу, найдёшь тыНа ощупь её горячейИ силу ты в ней получишь.Она храбреца прогонит,Придёт коль на бой он слабым,А часто на ней увидишьИзрядную ты бородку.Не скажет о ней красавец,Который красив так дивно,Подобный Красе всех качеств,Что так во всем совершенна».Пришёл я к ней как-то ночьюИ дивную вкусил сладость,И ночь, что с нею провёл я,Затмит все другие ночи.Пришла заря, и подняласьКрасавица с лунным ликом,И стан свой она склонила,Подобно копью прямому,И, расставаясь, спросила:«Когда вернутся те ночи?»И молвил я: «О свет глаза,Являйся когда захочешь».

И Зейн-аль-Мавасиф пришла от этой касыды в великий восторг, и охватило её крайнее веселье. «О Масрур, – сказала она потом, – приблизилось утро, и остаётся только уходить, из опасения позора». – «С любовью и охотой!» – сказал Масрур и, поднявшись на ноги, пошёл с нею и привёл её к её жилищу, а потом он пошёл к себе домой и провёл ночь, думая о красоте девушки. Когда же наступило утро и засияло светом и заблистало, Масрур приготовил роскошный подарок и принёс его девушке и сел подле неё. И они провели так несколько дней, пребывая в счастливейшей жизни.

А потом, в какой-то день пришло к Зейн-аль-Мавасиф от её мужа письмо, в котором говорилось, что он скоро к ней приедет, и Зейн-аль-Мавасиф сказала про себя: «Да не сохранит его Аллах и да не продлит его жизнь! Когда он к нам приедет, наша жизнь замутится. О, если бы я лишилась надежды его видеть».

И когда пришёл к ней Масрур и начал с ней разговаривать, как обычно, она сказала ему: «О Масрур, пришло к нам письмо от моего мужа, и говорится в нем, что он скоро вернётся из путешествия. Что же нам делать, когда ни один из нас не может жить без другого?» – «Я не знаю, что будет, – ответил Масрур, – и ты осведомленнее и лучше знаешь нрав твоего мужа, тем более что ты одна из самых умных женщин и знаешь хитрости, и ухитришься так, как не могут ухитриться мужчины». – «Это человек тяжёлый, – сказала Зейн-аль-Мавасиф, – и он ревнует женщин своего дома. Но когда он приедет после путешествия и ты услышишь о его приезде, приходи к нему, поздоровайся с ним, сядь с ним рядом и скажи ему: «О брат мой, я москательщик», – и купи у него каких-нибудь москательных товаров. Приди к нему несколько раз и затягивай с ним разговоры, и что бы он тебе ни приказал – не перечь ему, и, может быть, то, что я придумаю, будет подходящим». И Масрур отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» И потом он вышел от неё, и запылал в его сердце огонь любви.

А когда муж Зейн-аль-Мавасиф приехал домой, она обрадовалась его приезду и сказала ему: «Добро пожаловать!» – и приветствовала его. И её муж посмотрел ей в лицо и увидел на нем желтизну. (А Зейн-аль-Мавасиф вымыла лицо шафраном и проделала над ним какие-то женские хитрости.) И он спросил её, что с ней, и Зейналь-Мавасиф ответила, что она с невольницами больна со времени его отъезда, и сказала: «Наши сердца были заняты мыслью о тебе из-за твоего долгого отсутствия». И она стала ему жаловаться на тяжесть разлуки и плакать проливными слезами и говорила: «Если бы с тобой был товарищ, моё сердце не несло бы всей этой заботы. Заклинаю тебя Аллахом, о господин мой, не езди больше без товарища и не прерывай о себе сведений, чтобы я была за тебя спокойна сердцем и душой…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот пятьдесят вторая ночь

Когда же настала восемьсот пятьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Зейн-аль-Мавасиф сказала своему мужу: «Не езди больше без товарища и не прерывай сведений о себе, чтобы я была спокойна за тебя и сердцем и душой», – он ответил ей: «С любовью и охотой! Поистине, твоё приказание правильно, и твоё мнение верно. Твоя жизнь дорога моему сердцу, и будет лишь то, что ты хочешь».

И затем он пошёл к себе в лавку, и отпер её, и сел продавать на рынке. И когда он был у себя в лавке, вдруг подошёл Масрур и пожелал ему мира и, сев с ним рядом, начал ему говорить: «Да продлит Аллах твою жизнь!» И он посидел, беседуя с ним, некоторое время, а затем вытащил мешок, развязал его и, вынув оттуда золота, дал его мужу Зейн-аль-Мавасиф и сказал: «Дай мне на эти динары разных москательных товаров, чтобы я продал их в своей лавке». И муж её отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» – и дал ему то, что он потребовал. И Масрур заходил к нему так несколько дней подряд, и муж Зейн-аль-Мавасиф обратился к нему и сказал: «Мне нужен человек, чтобы вступить с ним в компанию для торговли». И Масрур ответил: «И мне тоже нужен человек, чтобы вступить с ним в компанию для торговли, так как мой отец был купцом в стране Йеменской и оставил мне большие богатства, и я боюсь, что они пропадут».

И тогда муж Зейн-аль-Мавасиф обратился к нему и сказал: «Не желаешь ли ты стать моим товарищем, и я тоже стану твоим товарищем и приятелем, и другом в путешествии и на месте, и буду учить тебя продавать и покупать, и брать, и отдавать». И Масрур отвечал: «С любовью и охотой!» И еврей взял его и привёл в своё жилище и посадил в проходе, а сам вошёл к своей жене Зейн-аль-Мавасиф и сказал ей: «Я взял одного человека в товарищи и позвал его на угощенье. Приготовь же нам хорошее угощенье». И Зейн-аль-Мавасиф обрадовалась и поняла, что это Масрур, и приготовила роскошный пир и сделала прекрасные кушанья от радости, что пришёл Масрур и что её хитрый замысел удался.