Клуб достопочтенных шлюх - Лева Воробейчик

Телефонный звонок вывел его из оцепенения. Звонил Дэвид.

– Да, привет. Я? Ну, здесь, недалеко. С друзьями сейчас. Я? Я с… с Тони, да. Он шлет тебе привет. Что ты говоришь? Как это – завтра?! Ты уверен? Черт, это плохо. Но, стой… да. Да. Да? Верно, Дэвид, так и сделаем, только вот докум… – Черт, документы Айзека! Их точно не нашли? А где могут? Ладно. Да. Льюису покажем «Бруно»? Семисотый, с тиснением по краю. Как нет? Тогда отпечатаем, ладно уж. Втулки? А что с ними? По сорок должны идти хорошо же! Ладно, разберусь. Но вообще – то это в мои обязанности… да хорошо, хорошо, сделаю, не кричи! Утром все будет, да. Все, дава… что? Молока? А сам не можешь? Черт, ладно. До скорого.

– Вот сука, – пробормотал Сэмюэль, заводя двигатель. Холостые обороты протарахтели, и приборная панель загорелась синим огнем, приглашая Сэмюэля Стернса в путь. Он с тоской поглядел на одиноко освещенную комнату на втором этаже, и добавил. – я вернусь завтра, Сьюзи, кем бы ты там ни была.

Девушка выглянула в окно, услышав шум отъезжающей машины. Номера было не разглядеть – фонарь светил слабо, да и машина к тому же была грязного, ужасно грязного цвета. Отъезжала она прямо от дома, а человек, сидящий в ней, явно кого – то ожидал. Может быть, даже ее. Но она не боялась – она ожидала этого.

Девушка, которая больше не была Аннетой и которая вряд ли уже станет Сьюзан, тяжело вздохнула. Ее начальник, Сэмюэль, грубо попросил ее утром придти пораньше – следовало подготовиться к какой – то крупной сделке с каким – то Льюисом, политиком. Придти нужно обязательно красивой – политик был крупной шишкой. И верстать, как проклятая – возможно, что сам Льюис вместе со своим выводком посетит их издательский дом. Это значило только одно – еще один день закончился, не принеся новых вестей о таинственном Клубе достопочтенных шлюх.

2

Льюис был человеком прямым и в какой – то мере властным – по – видимому в той, что он всегда старался держать все под контролем, будь то процесс химчистки салона или же заключение делового контракта. Он пришел один, чем ужасно удивил как Дэвида, так и Сэма – они – то ожидали целую делегацию! Они никогда раньше его не видели так близко – обычно лишь с трибун или по телевизору; в жизни он производил совершенно иное впечатление. У него было лицо сильного человека – и худощавые руки, которыми он запросто мог бы вцепиться в глотку неугодных ему людей. В его лице было что – то звериное, и пусть оно зачастую было растянуто в широченной улыбке – вы бы не увидели, нет, но обязательно бы догадались, что за хищник скрывается от вашего взора. Его глаза были тусклы, а загар блестящ, ногти идеально подстрижены, а брюки выглажены по стрелкам – в то время как за добродушным басом сквозило презрение, а запах его одеколона таил в себе нотки ядов, смертоносных и незаметных для окружающих его жертв.

Льюис хохотал над шуткой Дэвида, деланно вознося руки к голове и покручивая рукой у виска, не забывая закатить глаза. Все работники издательства стояли чуть поодаль, опасливо глядя на новоприбывшего гостя. В Спрингтауне ходили различные слухи про этого человека – кто – то утверждал, что так же он владеет сетью закусочных по всей стране, кто – то – что он связан с криминальными структурами. Для многих Льюис был общественным деятелем, членом городской общины, бескорыстным благотворителем для инвалидов и брошенных детей. Кем же был он прямо сейчас, стоя посреди дома «Стернсов» – оставалось загадкой. Сэмюэль считал его свихнувшимся богачом – к слову, первым богачом Спрингтауна, внезапно захотевшим связаться с крупнейшим издательским домом во всем округе Лоу.

– …как уморительно, Дэвид, как уморительно! – рокотал он своим басом, обнажая белые зубы. – Очаровательно! И что же еще этот мальчишка натворил?

– Чуть не потерял документы по нашему соглашению, мистер Льюис, – отвечал Дэвид, стараясь отвечать на улыбку улыбкой. Выходило плохо. Сэм видел, что его брат напряжен сильнее обычного. – но не волнуйтесь – Айзек уже отправился в бессрочный отпуск. Неоплачиваемый. Он… он был слишком…

– Молодым? – понимающе улыбнулся Льюис. – Что же, Дэвид, молодость – не порок! Скорее промежуточное состояние от постели с красоткой до постели с капельницей, изредка сдобренное хорошей историей, в которую тебя так и тянет попасть. А вот молодых вы увольняете зря, очень даже зря. Иногда именно они делают вещи, достойные истории, вашей или даже моей. Или я не прав?

Дэвид лишь пожал плечами. Сэм видел, как его брат, прежде неуемный и держащий все под контролем, теперь мялся и даже немного краснел перед блеском этого человека. И немудрено – о Льюисе ходило с десяток различных историй, говорящих о нем как о человеке жестком, но не лишенном ума. Будучи членом совета, именно он ведал работой с общественностью – и поощрял талантливую молодежь, ту, которая встречалась на его извилистом пути. Он ведал политикой и рекламой, одним помогал укрепиться в обществе, а некоторых подталкивал на самое дно – и взявшись за вас, вы бы никогда не могли точно сказать, чего этот человек от вас хочет. И только поэтому Дэвид, тот самый решительный и деловитый брат Сэма сейчас стоял перед живым спрингтаунским Богом в растерянности и смятении. Только поэтому Дэвиду было нечего ему сказать. Все в помещении «Стернсов» могли сказать уверенно: Коннел Льюис мог дать Дэвиду все – а мог бы и утопить его в собственной крови.

– Ваша компания, нет – издательство – называется «Стернсы», верно? С кем вы ведете свой бизнес? Отец, сын?

– Брат, мистер Льюис, – пытаясь казаться самоуверенным, бойко ответил Дэвид. Не получилось. – и у нас не бизнес. У нас тут…

– Да, я знаю. Вы правда думаете, что я не стал бы проверять вас? Кто вы, как вы пришли к этому, как вы ваш этот бизнес позиционируете? Слышал, что вы с вашим братом Сэмом называете это «семейным делом». Так? – вперил в Дэвида свои блеклые глаза Льюис, поглядывая на рабочих, стоящих поодаль. И пока пауза обрушилась на Спрингтаун, Сэм заметил, как красноречиво Льюис подмигнул одной из работниц «Стернсов».

– Да, именно так! – с жаром ответил Дэвид. – Мы – это больше чем издательство, мы – семья, которая…

– Которая прогнала от очага своего сына, Дэвид. – холодно закончил за него Льюис. – Вы мне битых полчаса рассказывали, как уволили человека. Только за то, что он потерял бумажки. Знаете, Дэвид, – продолжал он, вперив в совладельца «Стернсов» свой тусклый взгляд. – человеческая жизнь не стоит бумажки. Вы не думали, что для него эта работа может значить все на свете?

– Но… но он же, – начал почему – то оправдываться перед ним Дэвид. Он не понимал, почему и зачем – но это происходило с ним наяву. Человек, который был для него пропуском в светлое будущее, стоял перед ним и отчитывал перед всеми рабочими, не заботясь о его, Дэвида, имидже. Это было странно – но на какое – то время Дэвид просто перестал соображать. Он просто стоял и слушал человека, который мог бы сделать его миллионером, если бы захотел.

– Замолчите. – перебил его жестко Льюис. Посуровев, он продолжал. – бумага не стоит того, чтобы этот паренек недоедал. Чтобы ему было холодно и нечем было платить за жилье. А вы так, раз, – Льюис щелкнул сухими пальцами прямо возле лица Дэвида Стернса. – и подарили ему лишнюю мороку! Скажите, разве что – то изменилось? Разве без тех бумаг кто – то погиб или что? Зачем вы уволили его?

– Он… он должен был…

– Именно! Ничего не изменилось, Дэвид. Слышите вы, все? – обратил свой голос к сотрудникам «Стернсов» Коннел Льюис. – Он просто так уволил бедного паренька! В назидание или чтобы предостеречь? Может, чтобы показать, что он тут главный? Как думаете? – А потом добавил тише, практически вплотную приблизив свое лицо к лицу Дэвида Стернса. – Вы, возможно, разрушили его жизнь просто так, ни за что. Я не прощу вам этого.

С десяток работников глазели на них, столпившись рядом. Блистательный Льюис и Несчастный Дэвид Стернс стояли рядом, но казалось, что далеко друг от друга. Пожилой уже человек излучал тонны и килоджоули чистой энергии; человек средних лет излучал, скорее, жалость. Бровь Льюиса была поднята, лицо перекошено – и улыбка больше не играла на его лице. Еще миг – и он готов был бы прыгнуть на туповатого братца Сэма, думающего о себе как о главном на этом свете. Каждый напрягся в этом помещении – некоторые ужасались, пытаясь не открыть от удивления рот. Но накал сошел на нет: улыбка Льюиса вернулась на привычное для нее место, лицо разгладилось, морщина больше не пересекала лоб. Он улыбнулся шире обычного и продолжил:

– Хорошо, хорошо, позже вернемся к этому. Так, но о чем это я…, – деланно дотронулся ладонью до лица, будто бы вспоминая что – то. Жест получился настолько неприкрытым, настолько театральным, что даже Дэвид на секунду удивился, хоть и знал где – то в глубинах своего подсознания, что с Льюисом нужно сохранять полнейшее спокойствие. – Ох, вспомнил! «Стернсы»! Где же ваш подельник, где ваш брат, Дэвид? Прячется от меня или же действительно занят? Мне бы очень хотелось познакомиться.