Журнал «Вокруг Света» №09 за 1988 год - Вокруг Света

Я последовал этому совету и, часто путешествуя по Ганвье с делегациями, сделал немало снимков. А нашего гида я встречал еще не раз. Он повысил свою квалификацию, и его назначили капитаном-механиком туристского баркаса.

Котону

Юрий Туманов

Сколько голов у гидры?

Лаборатория в джунглях

Только после долгих уговоров и, конечно, с разрешения начальства старший инспектор управления по борьбе с наркотиками департамента полиции подполковник Гунг согласился наконец взять меня с собой в знаменитый «Золотой треугольник». Свои настоящие имя и фамилию он просил в печати не указывать, а его называть просто по-дружески — Гунг, что значит «креветка».

Среди тайцев вообще широко распространены прозвища, которые им дают родители, друзья, сослуживцы. Впрочем, человек может и сам выбрать себе прозвище, даже не одно, и использовать как официальное имя. Порой случается, что в паспорте записано одно имя, в удостоверении с места работы — другое, а в водительских правах — третье.

Что же касается подполковника Гунга, то я бы не сказал, что прозвище ему подходило. Он был опытным и храбрым офицером. Участвовал в рискованной операции, которую провели в Марселе представители французской и таиландской полиции совместно с Интерполом. Гунга повысили в звании. Так что, по вполне понятным причинам, прозвище Креветка — может быть, лишь военная хитрость.

Лететь до северной столицы, как называют порой Чиангмай, полтора часа. За это время подполковник успел ввести меня в курс дела и рассказал о цели совершаемой поездки.

Опиумный мак в приграничных районах Бирмы, Лаоса и Таиланда — «Золотом треугольнике» — местное население выращивало веками. Перед второй мировой войной годовой сбор его не превышал 40 тонн. Однако выросший затем наркобизнес и последующие запреты вызвали резкий рост цен на опиум, а это, в свою очередь, привело к увеличению его производства, которое достигло ныне 800 тонн.

Вообще проблему наркотиков породил колониализм. Хотя китайские императоры неоднократно вводили запреты на ввоз опиума в страну, английские купцы в погоне за наживой не прекращали направлять в Китай суда с наркотическим зельем. Причем право на эту преступную торговлю колонизаторы отстаивали силой оружия: в результате первой н второй опиумных вони англичане получили практически неограниченные возможности сбывать в Китае «белую смерть». Не случайно опиум до сих пор ассоциируется у китайцев с «гвайло» — «белым дьяволом», как называли они тогда англичан и других европейцев.

Бежавшие в 1949 году в «Золотой треугольник» остатки 93-й гоминьдановской дивизии принялись взимать дань с местного населения в виде опиума-сырца. Добычу гоминьдановцы переправляли в Бангкок н Гонконг практически беспрепятственно, поскольку поддерживали с военным режимом в Таиланде взаимовыгодные отношения: поставки наркотика проходили через генерального директора департамента военной полиции генерала Пьяо Срияяона, причем значительную часть доходов тот отдавал премьер-министру Сариту Танарату. После смерти премьера генерал Пьяо не только намного увеличил «пропускную способность» военной полиции в отношении опиума и героина, но и стал подталкивать поставщиков к захвату территорий по обе стороны реки Салуин. Правительство в Рангуне обратилось в ООН с протестом против агрессии. Была создана специальная комиссия, в которую вошли представители Бирмы, Тайваня, Таиланда и США. После нескольких месяцев проволочек она все же приняла решение эвакуировать гоминьдановцев из «Золотого треугольника». Однако решение это так и осталось на бумаге.

Дело в том, что подлинной движущей силой конфликта, как и многих других событий вокруг «Золотого треугольника», было вмешательство США в дела Юго-Восточной Азии под предлогом защиты своих «жизненных интересов». А Тайвань с остатками 93-й дивизии и Бангкок стали всего лишь пешками в руках Вашингтона.

Как-то в Клуб иностранных корреспондентов в Бангкоке (КИКТ) заглянул известный австралийский журналист Фрэнк Робертсон, который считался авторитетом в делах, связанных с наркотиками. Он привел ряд фактов о действиях Центрального разведывательного управления США и рассказал, что появившаяся в Бангкоке коммерческая фирма «Си саплай корпорейшн» была отделением ЦРУ. В ее задачи входило организовать «антикоммунистический заслон» в «Золотом треугольнике», сколотить из гоминьдановцев, местных племен и наемников армию для проведения диверсионно-подрывных акций против национально-освободительного движения в Индокитае. Почти ежедневно на север Таиланда вылетали самолеты с новейшим вооружением и снаряжением для головорезов. А в обратный полет они забирали плотно набитые опиумом мешки из джута.

В Чиангмае подполковника Гунга уже ждали. Прямо у трапа самолета мы сели в «джип» и покатили к стоявшему в дальнем углу летного поля вертолету, который тут же взял курс на север, в Чианграй. После душного Бангкока он показался высокогорным курортом: температура 15 градусов, солнечно и сухо. Гунг отвез меня в недорогую гостиницу, приказав быть готовым к семи утра.

После раннего завтрака мы снова были в воздухе. Внизу от горизонта до горизонта волнами тянулись невысокие, покрытые лесом горы. Этот зеленый ковер был настолько плотным, что казалось, будто он образован не деревьями, а зарослями кустарника. И только позже, когда пришлось продираться через джунгли, я убедился, что склоны покрыты самым настоящим лесом, мрачным и темным, поскольку через густые кроны высоченных тиковых деревьев трудно пробиться даже тропическому солнцу. Конечно же, никаких обозначений в этих местах таиландско-бирманская граница не имеет. И над чьей территорией мы летели, с определенностью сказать было бы трудно.

Минут через пятнадцать подполковник обернулся и закричал, показывая рукой в открытый боковой люк: «Смотрите на ту гору. По левому ее склону сейчас должна показаться тропа. Ищите ее ниже, ближе к распадку. Ну что, видели?»

Я и сопровождавший нас лейтенант недоуменно переглянулись, поскольку мы оба ничего не разглядели. Наклонившись вперед, к Гунгу, я прокричал: «А вы сами-то видели ее?» Подполковник в ответ лишь неопределенно махнул рукой.

Пилот несколько раз пролетел над небольшой ложбиной, пока наконец не обнаружил маленькую поляну, на которой стояли люди в военной форме. Гунг рассказал, что недели две назад пограничный патруль наткнулся на караван контрабандистов, который открыл такую пальбу из автоматов и пулеметов, что задержать его не удалось. Судя по всему, перевозили наркотики. Контрабандисты, переправляющие из Бирмы драгоценные и полудрагоценные камни, а туда доставляющие текстиль, радиотехнику и другие промышленные товары, столь ожесточенно свой груз не отстаивают. Прибывшая на место стычки войсковая часть начала прочесывать район и три дня назад обнаружила лабораторию. Туда мы и направлялись.

Пограничники повели нас уже проторенным путем, где солдаты основательно поработали палашами. Иначе через джунгли вообще не пробраться. «Вот мы и вышли на тропу»,— наконец объявил шедший впереди сержант. Я лично никакой тропы не видел и, только пройдя с километр, понял, что, поскольку мы продвигаемся, не встречая особых препятствий, это, оказывается, и есть тропа доставщиков героина. Наркотик отправляют не ежедневно: караван снаряжают, когда очистят несколько тонн сырья. На это нужно время, и тропическая растительность успевает скрыть следы.

К лаборатории мы вышли совершенно неожиданно. Точнее, перед нами в зарослях вдруг встала скала, в которую и уперлась тропа. Сержант указал на узкую расщелину, расширенную ровно настолько, чтобы смог пройти человек с мешком. Метра через четыре она вывела нас в довольно просторное помещение. Две его стены образовывала полукруглая ниша в скале, а две другие были сделаны из жердей. Пол выровнен насыпной землей в устлан циновками. Через незастекленные оконные проемы проникало достаточно света, чтобы в помещении можно было работать. Выглянув в окно, я увидел, что лаборатория примостилась на площадке над отвесным обрывом, причем внешние стены сплошь увиты зелеными лианами, так что обнаружить ее даже с близкого расстояния было невозможно.

Подполковник внимательно осмотрел дощатые столы и широкие, прикрепленные к скале полки, стеклянные сосуды, металлические баки, тазы, тигли. Затем сказал: «Уходили спешно, видимо, сразу же после стычки с караваном. Отсюда стрельбу наверняка было слышно. Химикаты оставили. А героин подобрали вчистую, ни крупинки. Сырца тоже нет. Или кончился, что маловероятно, поскольку лабораториям простаивать не дают, или химики унесли с собой».