Журнал «Вокруг Света» №09 за 1988 год - Вокруг Света

Зрители — пожилая супружеская пара и их молодые гости, очевидно, родственники из другого села. Старшие, похоже, не первый раз на представлении, но наблюдают за происходящим на сцене с неподдельным интересом. Молодые же реагируют на реплики шумно, эмоционально, жестикулируют, хлопают в ладоши — вот ведь повезло, в своем селе такого не увидишь!

Сочувствую жене Владимира Ивановича — теперь гости пойдут один за другим: им развлечение, ей — хлопоты. Я же наутро, попрощавшись с хозяевами, уезжаю, чтобы попасть уже на «пастерку». Впрочем, колядников можно увидеть и в Нижанковичах, и в любом другом селе Западной Украины. Но, как уверили меня люди знающие, смотреть их нужно именно в Розвадове: там игра наиболее традиционна, а костюмы участников особенно живописны. Ради этого стоило проехать двести километров.

И вот к нужному часу я в Розвадове, селе на берегу Днестра. Погода на рождество, даже по здешним понятиям, стоит необычайно теплая — днем градусов двенадцать-четырнадцать выше нуля, снега нет и в помине. Вечера влажные, туманные. Сквозь мглистую дымку мелькают на центральной улице фигуры в странных нарядах, с большими свертками и какими-то длинными палками в руках. Это спешат на сбор своих ватаг школьники и ребята постарше, которые нынешней ночью превратятся в пророков, волхвов, царей, воинов и пойдут по дворам рассказывать вечную сказку про злого царя Ирода и про его бесславную погибель.

Искать их в большом селе бесполезно. Нужно смирить нетерпение и, сидя дома, ждать их шумного появления — обязательно придут. Вот и в самом деле за окнами шум, пение, и на пороге возникает живописная группа. Первыми заходят в хату два ангела и ставят на стул ящичек с декорацией — некий упрощенный вариант кукольного вертепа, называемый шопкой. В нем вырезанные из дерева фигурки богоматери с младенцем. Ангелы приветствуют хозяев и возвещают «великую новину» — новость о рождении Христа. За ними с той же вестью появляются библейские пастушки, затем три волхва в роскошных одеждах и с дарами, а вслед им врывается в алой накидке и сам разгневанный Ирод.

Выведав про новорожденного, он приказывает своим воинам: «По всему краю идите, всех детей до двух лет убивайте. И чтоб выполнить мое повеление!» Ирода пытается увещевать пророк, грозя ему смертной карой за такое злодейство. Ирод возмущен:

— Ты что же, пророче, царя смертью смеешь пугать? Да где же ты бачил, чтоб царь смерти боялся?

Входит Смерть с косой.

— Так ты, царь, говоришь, что смерти не боишься? Не такие герои были, як ты. За то, что ты приказал детей поубивать, я тебе голову сниму, а Черт придет и твою грешную душу в пекло заберет!

И в следующий миг царская корона летит на пол. Злодей повержен, а странник Марко с длинным посохом, преклонив колено, желает счастья и процветания хозяевам, их дому, всему селу, матери-Украине.

Отведав сладкой кутьи — особого обрядового блюда из орехов и меда, получив в награду за представление конфеты и печенье, актеры спешат в соседнюю хату. Но не проходит и часа, а на дворе снова шум и песни: пришла еще одна группа колядников! Спектакль повторяется, текст почти тот же, наряды еще пышнее, а царь Ирод еще злее...

Рождественская ночь была, кажется, нескончаемой. Словно кузнец Вакула, уцепившийся за лунный серп, я был, как и подобает участнику сказки, перенесен глубокой ночью во Львов, где попал еще на два вертепа. Там их исполняли молодые художники, артисты, студенты. В библейский сюжет вводились новые персонажи, канонический текст полнился импровизациями, а маскам и реквизиту позавидовал бы королевский театр.

Когда под утро львовские «пастушки» вышли на улицу и во весь голос завели прощальную колядку, в окнах спящих домов зажглись огни и жильцы... нет, не стали браниться за нарушенный покой, а запели вместе с ряжеными. А кто-то в белой рубахе, на ходу надевая ботинки, уже бежал к ним под дождем с угощением...

Львовская область

Александр Миловский

Поездка на пироге в Ганвье

Целый год прожить в Бенине — и не побывать в Ганвье! — горячился мой товарищ — корреспондент одной нашей газеты. В Котону он приехал в командировку.

— Вот же написано,— не успокаивался коллега.— Деревня на сваях на озере Нокуэ... Ловля креветок по ночам с помощью лампионов! Только из-за одной экскурсии в Ганвье — самую настоящую африканскую Венецию — стоит посетить Бенин!

Решено! Едем в прославленную деревню немедленно, тем более что расположена она всего в 20 километрах от Котону. Но сначала мы ознакомились с основными данными о бенинской жемчужине.

Итак, Ганвье насчитывает 12 тысяч жителей из племени тофину. Это административный центр озерного района в южной части Бенина, где есть еще несколько других свайных поселений.

Представителям этого немногочисленного племени всегда было свойственно исключительное миролюбие. Понятно, что тофину постоянно вытесняли из северной части края более сильные племена, члены которых не отличались такой кротостью. Где-то к середине XVII века тофину достигли озера Нокуэ и тут попали из огня да в полымя — океан рядом, отступать некуда, и даже труднопроходимые болота и леса на берегах озера не могли защитить тофину от могущественных королевств в Абомее и Алладе.

Воины-мужчины из Аллады чрезвычайно досаждали племени. Но куда опаснее было мастерски владевшее военным искусством и обладающее отличной боевой подготовкой абомейское женское воинство. От амазонок не было спасения. Тогда тофину стали строить хижины на сваях, располагая их все дальше и дальше от берегов озера.

Тут племени повезло, и оно навсегда избавилось от внешних опасностей. Дело в том, что у врагов тофину существовало табу на преследование противника в затопленных зонах. Понятно, что главный поселок был назван Ганвье, что означает на языке тофину «Люди, которые в конце концов обрели мир».

Осталось научиться жить на воде. Жилищная проблема решалась просто — хижина на воде отличается от той, что на суше, только наличием свай. Рядом с хижинами возникли небольшие островки для кур и свиней. Воду привозили из береговых источников, использовали и озерную. Научились изготовлять из цельных стволов пироги — от трехметровых малюток до гигантов длиной метров в пятнадцать.

Естественно, мужчины свайных деревень сделались прекрасными рыболовами. Когда рыбы не стало хватать на всех, была изобретена простая, но очень эффективная система ее разведения в так называемых «акаджа» — огороженных тростником и ветками загонах.

Внутренний рынок на воде организовать просто — был бы товар. Грузи его на пирогу и плыви себе на базар в центре деревни. Потом, когда характер береговых жителей исправился и они стали миролюбивее, открылся я внешний рынок — на берегах озера, в тех местах, где почва посуше. И в старое доброе время, и теперь в системе внутренней и внешней торговли царят женщины. На экспорт они поставляют рыбу свежую, вяленую и сушеную, а также креветок. А с суши озеро импортирует все — от спичек и соли до пива, керосина, транзисторов я японских лодочных подвесных моторов.

В Ганвье есть, как в обычном населенном пункте, почта и бар. А для туристов открыто несколько сувенирных лавок.

Вооруженные мощной фотоаппаратурой и нетерпением пустить ее в ход, мы высадились из машины рядом с пристанью. К мосткам были привязаны крытые моторные баркасы, к ним прилепились небольшие пироги. Перед нами простиралось озеро с берегами, лишенными видимых признаков девственного леса. Пристань была пуста.

Однако в офисе национальной туристской фирмы жизнь била ключом. Приветливые служащие объяснили, что сама деревня на сваях находится в восьми километрах от берега, и посоветовали нанять не баркас, а пирогу. Она больше похожа на венецианскую гондолу, чем баркас, да и обойдется значительно дешевле. Я выразил мысль, что в пироге мы будем ближе к природе, чем в баркасе.

Нас вывели на пристань и поместили в трехместную пирогу. Гид-гондольер, вооруженный шестом, уже восседал на корме. На голове его была шляпа диаметром не меньше метра, изготовленная из стеблей неизвестного нам растения. Она могла защитить гида не только от солнечного и теплового ударов, но даже от удара шестом. Мы же, лишенные головных уборов, уже спустя пять минут поняли, что дела наши плохи. Солнце шпарило во всю свою тропическую силу с белесоватого неба, был полный штиль, от воды шел пар. К природе мы оказались ближе, чем хотелось бы.

Вскоре появилась туча мошкары. Гид сказал, что это водяные мошки. Мы вежливо поблагодарили за информацию. Оказалось, что бороться с мошкарой нельзя — даже при попытке взмахнуть рукой пирога раскачивалась и черпала воду бортами. Как только на дне ее образовалась приличная лужа, откуда-то выплыла консервная банка и взяла курс на мои ноги. Я приступил к вычерпыванию воды.