Посмертный бенефис - Андрей Стрельников

Журнал регистрации больных. Вчерашнее число. Вот он. Конец коридора. Дверь заперта. Чуть-чуть ножичком.

— Привет, Сармат! Как дела?

Взгляд — растерянный. Он сейчас совершенно не походил на Сармата, которого я знал прежде.

— Кто вы? Что вам от меня нужно?

— У тебя что, действительно амнезия? Не дай бог! Или это моя внешность так на тебя действует?

— Старик, ты? Ни хрена себе! — Он таращился на меня в изумлении, но, похоже, был уже готов действовать. — Дай-ка брюки. Там, в шкафу. И кепку, лоб закрыть. Черт, башка болит. Дед, конечно, рассказывал мне о твоей способности к мимикрии, — продолжал Сармат, быстро одеваясь. — Но такое…

— Быстрее, Сармат, быстрее! Лестница здесь, за дверью.

В машине мы молчали. Только на месте аварии Сармат оживился.

— Знаешь, как меня подрубили? Я его наглую рожу метров за двести вычислил. Ведь даже сознания не потерял. Прикинулся совсем мертвым, а у него не было времени проверить. Вылил на меня бутылку виски, схватил кейс и сбежал. Здесь перекресток, дорога на Лоуле, у него тут рядом стояла машина. Я слышал, как он завел мотор и уехал. В больнице пришлось разыграть амнезию. Кстати, я тебя ждал.

— Спасибо за доверие. Один вопрос, Сармат. Твои заказчики меня знают?

— Почему это тебя беспокоит? Это люди, за которых отвечаю я.

— А как на тебя вышел Божко? Или, по-твоему, любитель виски сам тебя вычислил?

— Нет, конечно. Но это не заказчики.

— Тогда кто? Извини, Сармат, но я в очень глубокой заднице, а мне всего сорок.

— Не бери в голову. Я обо всем подумал. Год назад теоретически даже клиенты могли тебя вычислить. Теперь тебя нет ни в одной картотеке, ни на одной дискете.

— Не болтай. Не мог же ты изъять меня из архива…

— Смог. Оттуда — в первую очередь.

— Спасибо, Сармат. Удружил. У меня больше нет прошлого.

— Зато увеличились шансы на будущее. А за прошлое не переживай. У меня его тоже немного.

Я остановился у небольшого кафе недалеко от Виа де Инфанте Сагреш.

— При персонале говорим по-английски. Сейчас здесь англичан больше, чем в Лондоне, а нас наверняка уже ищут.

Мы сели на открытой террасе. Сармат — спиной к дороге, я — лицом, так, чтобы был виден въезд на стоянку. Паренек, принимавший заказ, оказался очень смышленым. Уже через три минуты он понял, чего мы хотим, и крикнул в открытую дверь:

— Здесь два чокнутых англичанина хотят апельсинового сока и кофе! И это — в шесть часов вечера! Совсем одурели от жары и овсянки!

Мы надели на физиономии идиотские улыбки, закивали:

— О’key, о’key! Тwo coffees and natural orange juice!

Сок был великолепен, кофе — еще лучше. А вот дела наши — хуже некуда.

Итак, передо мной две задачи. Первая: забрать из тайника и передать Сармату материалы по «Ситас Импекс. С.А.». Вторая — и главная: отправить его со всей этой библиотекой домой. И здесь во весь рост встает проблема украденных документов.

Есть, конечно, и третья проблема. Для меня лично — куда более важная, чем две первые. Что мне теперь делать? В Португалии оставаться нельзя, это — ясно…

— Кстати, насчет документов. — Сармат улыбнулся. Он что, мысли мои читал? — Позвони в Севилью по этому телефону. Скажи; «Сармат заболел. Хочет домой». На все вопросы отвечай прямым текстом. Назначишь им место встречи. Скажешь, что приеду я сам.

— На каком языке я должен говорить?

— На родном, старик, на родном. Поэтому будет лучше, если тебя не увидят. — Сармат внимательно посмотрел на меня и, очевидно, прочитав что-то в моих глазах, сменил тему: — Объясни-ка мне, старичок, на кой черт тебе понадобился этот маскарад с переодеванием? Что, очень горячо?

— Горячее, чем я мог предположить, — неохотно признался я. — И хуже всего: я не знаю, как они меня вычислили. Пасут плотно. Были в офисе, ездили и домой, правда, неудачно. Заходили в несколько баров, где я часто бываю. Отсюда — смена машины, жилья, внешности.

— Ясно, — Сармат кивнул. — Значит, обратно поедем вместе.

Я собрался было возразить, но осекся — в его взгляде что-то изменилось. Прочитав вопрос в моих глазах, он с азиатской невозмутимостью проговорил по-английски:

— Телевизор. Алгарве становится беспокойным местом. Это — тот парень, из грузовика.

С экрана на меня смотрели пустые глаза. Черные, чуть раскосые, мертвые глаза.

Бодрый голос диктора вещал, что полиция видит явную связь между двумя вчерашними происшествиями. Тем более что в машине погибшего были найдены документы и кредитные карточки совершенно другого человека, а также билет авиакомпании «Люфтганза» на рейс из Франкфурта в Фаро и обратный билет той же компании с открытой датой. Инспектор криминальной полиции надеется, что все прояснится уже через несколько часов, когда придет в сознание владелец найденных документов, находящийся сейчас в госпитале Фаро.

Сообщение тревожное. Они уже валят всех, кто хоть каким-то боком причастен к этой истории. Начали со своих собственных киллеров.

— По коням, Сармат. Они уже землю роют, ищут нас.

Кинта ду Лагу. Мечта всех нуворишей Восточной Европы. Земля — на вес обогащенного урана. Полиция — частная. Меня знают как друга знаменитого британского плейбоя и — по совместительству — банкира Кирка Фицсиммонса. Лучшее временное укрытие можно найти только на Луне.

— Да, сеньор, он говорил, что, возможно, вы захотите пожить у него несколько дней. Может быть, и не один. — Охранник плутовато улыбнулся.

— Нет, Педро, я один. Возможно, ко мне заедут два-три приятеля, в карты поиграть. А вообще-то я хочу просто отдохнуть ото всех. — Кажется, этот бультерьер думает, что я привез в багажнике бабу. Еще захочет посмотреть, какую.

По подиуму спускаюсь в гараж, закрываю двери.

— Выходи, приехали.

— Что за берлога?

— Одного британского нищего. Ежедневно просит подаяние на всех крупнейших биржах мира.

— Хорошие у тебя знакомые. Где таких дают?

— Не прибедняйся. В смысле знакомств ты переплюнул всех. Пойдем в сад, поговорим.

Мы обогнули бассейн. С одной стороны нас закрывал дом, с другой — заросли бугенвиллии.

Я тщательно смыл остатки грима, — благо фонтанчик, находившийся неподалеку от бассейна, функционировал круглогодично — и, приняв героическую позу приговоренного к смерти карбонария, собрался что-то пропеть.

Сармат приложил палец к губам. Точно. У входа в дом что-то происходило. Я молча бросился в гараж. Открыл багажник, из-под запаски достал «беретту». Выскочил наружу, жестами объяснил Сармату, что он должен делать, и присел в кустах, метрах в десяти за его спиной. Вовремя. Из-за дома вразвалочку вышли двое. С оружием.

— Руки в гору, сука! Стой смирно!

Я невольно улыбнулся. Давно не слышал столь явного кавказского акцента. Улыбка моя погасла, когда я увидел появившегося из-за другого угла Брыка.

— Измаил, пощупай его!

Один из кавказцев подошел к Сармату, обыскал его и крикнул:

— Пусто! Смелый мент!

— Не болтай! Свяжи ему руки.

Измаил связал Сармату руки и посадил его на скамейку возле бассейна. Брык подошел вплотную:

— Ты Сармат?

— Да.

— Где твой приятель? Измаил, Карим! Посмотрите в кустах! Он где-то здесь!

Стрельбу поднимать не стоило — опасно, да и ни к чему. Кавказцы вели себя довольно легкомысленно. Я сунул «беретту» за пояс и тщательно осмотрел свои кулаки, давно уже отвыкшие от грубой работы.

Все, ждать больше нечего. Бог свидетель, я не хотел мясорубки. Кавказцы закричали одновременно. Одновременно и упали. Изумленный Брык посмотрел на меня, узнал — и глаза его выскочили из орбит.

Сармат внезапно прыгнул и ударил его головой в живот. Полтора центнера Брыка подняли в бассейне цунами.

Я развязал Сармата. Брык плавал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Мы переглянулись и пошли заниматься горными орлами. Они в испуге наблюдали за нами, пока мы их связывали. Потом я принес из машины аптечку и сделал им по уколу. Очнутся они уже на берегу океана, и последние сутки их никчемной жизни будут полностью стерты из памяти.

Мы опять переглянулись. Затем начали осматривать одежду Сармата. Через минуту нашли то, что искали. Миниатюрная булавка в брючном ремне. Радиомаячок. Очевидно, кто-то из персонала госпиталя пополнил сегодня свой текущий счет. Найти нас здесь иным способом не сумел бы никто.

Брык уже не дышал, когда мы вытащили его тушу из бассейна. Наверное, его можно было спасти. Мы не говорили об этом с Сарматом, но каждый из нас понимал: гуманность по отношению к Брыку — преступление против человечества. Он обещал мне лет двадцать назад, что наша следующая встреча будет последней. И оказался прав. Аминь.

Следующие полчаса пришлось попотеть. Я загнал в гараж «БМВ-М5», мы забросили в багажник труп Брыка, усадили на заднее сиденье спящую «сладкую парочку», забрав у них документы. Затем я достал из своей машины коробочку с гримом и сделал из Сармата почти Карима. Еще бы немножко наследственного дебилизма в лице! Потом вытащил из тайника в стене гаража чемодан, трижды обернутый полиэтиленом.