Сумеречный сказ - Кайса Локин

милой спокойно уйду. А вы ступайте, нечего сейчас мне голову дурить, — отрезал Игорь и более разговоры слушать не стал.

Как только месяц молодой на небе показался, так отозвал все чувства Игорь и местью наполнился только одной. Зажёг он факел и, не раздумывая, бросил в стог сена подле избы одной, а затем и рядом со второй, и с третьей. Вспыхнул огонь сильный, принялось пламя от дома к дому гулять, людей на улицу выгонять, а там их коса встречала. Свирепым палачом молодец сделался: не трогал его ни плач женщин, не испугался ни мужиков грубых, не дрогнула рука от детского ужаса. Никто его остановить не смел, хоть и пытались — будто маревом злым был Игорь окружён. Не ведая усталости, шёл он прямо к терему богатому, где засел Михайло с жёнушкой своей. Чуяла дурная голова, что конец ему пришёл и не удастся сбежать от судьбы.

К крыльцу высокому огонь подбегал, когда зашёл внутрь терема Игорь, не слыша криков позади — все уж полегли. Не спаслись слуги от лезвия хладного, пока хозяева жались в горнице своей. Не сдержала лютого молодца и дверь тяжёлая: вышиб за один лишь удар, точно месяца свет наделил его силой богатырской. Скулила баба, жалась к мужу, а тот и слушать не думал — схватил ларец и прочь понёсся. Однако ж недолго бегал Михайло, за ним след из страха вился да манил за собой Игоря. Принялся молить мужик о пощаде, богатств сулил горы, обещал сыночком дорогим называть, но не слушал его молодец. Покрепче сжал рукоять косы и разрезал одним махом гниду пополам.

Забрал Игорь ларец и поспешил сквозь завесу дыма и гари к озеру, дабы обещанное получить. Взглянул он только украдкой на избу родную, единственную огнём не тронутую, и вздохнул тяжко: дорога в Навь за деяние такое точно была ему предназначена.

Хохотом заливным на берегу его водяной встречал, хлопками громкими к себе подзывал, глазами рыбьими лукаво глядел. В пролесок дым не проникал, словно чары преградой стояли. Сурово Игорь на хозяина озера взглянул и молвил, кровь с лица оттирая:

— Я исполнил твою волю. Отдай же мне Ярославу мою, — протянул он ларец заветный и выжидать стал.

Загорелись глаза мутные, схватил водяной ларец и мигом бадьян в лапищах с жабрами в порошок растёр, кусочек палицы же на дно озера отправился — там его слуги мигом спрячут.

— Исполнил, исполнил, — мерзким голосом прохрипел водяной. — Ларец возвратил, ныне спокойно спать могу — ни у кого власти нет надо мной. Да только не прост ты, юнец, не прост. Понравилось ли тебе жизни губить, а? Пепелище разжигать? В слезах и крови утопать? — недобро подмигнул хозяин вод, взгляда коварного не спуская с молодца.

Молчал Игорь, только смотрел на водяниц красивых, которые шустро к берегу пожаловали — молодцем полюбоваться. На радость его не было среди них Ярославы — её внизу, на дне озера, оставили. Жались водяницы к обрюзгшему пузу мужа, ластились к старому телу, не замечали ни гнили, ни тины. Игорь с отвращением глядел, но сдерживался — от воли чужой зависел.

— Так исполнишь иль нет? — процедил молодец наконец, взгляд грозный не скрывая. Не для того сердце слезами обливалось, чтоб насмехались над ним. Не потому мать его плакала и проклинала себя за страшный проступок. Не ради беседы лживой вся деревня в огне сгинула.

Покрутил водяной ус свой сомовый и улыбнулся, обнажая чёрные зубища.

— Исполню.

Хлопнул он в ладоши, и вышла из вод Ярослава. Закружил её Игорь в объятиях своих, больше никогда отпускать не желая.

— За то, что услужил ты так ладно, готов ещё вам помочь, — коварно улыбался водяной. — Нет тебе, палач суровый, теперича жизни в Яви, да и дорога в светлую Правь навеки закрыта. Так что предлагаю вам двоим в Навь отправиться да там остаться. У Мораны для вас наверняка служба найдётся. Что скажете?

Испуганно Ярослава на водяного глядела, в руку Игоря вцепилась и обман разглядеть в глазах рыбьих пыталась. Молодец же к себе крепко ненаглядную прижимал и тоже лжи поджидал. Глядя на их хмурые лица, расхохотался хозяин озера и пробормотал:

— Я им счастья предрекаю, а они волком глядят! Да где же это видано-то, а? — водяницы тут же мужа принялись унимать, ласками одаривая. — Коль хотел бы я вас извести, то речи бы ни минутки не вёл и мигом бы удушил. Правда, красавицы? — закивали его жёны тут же, с осуждением глядя. — Ну полно-полно. Вам ведь всё равно в Навь идти и там скитаться. Ярослава на веки русалкой останется, а ты, Игорь, призраком сделаешься. Будете тогда по одиночке скитаться и слёзы горькие лить. Я же вам предлагаю участь завидную: хозяевами в Нави статься и души под своим контролем держать.

— Неужто там сейчас хозяев нет? Как же так? — удивилась Ярослава.

— Был там водяной, да всплыл! Против воли Мораны он пошёл: водицы живой испил и думал, что тотчас проклятие смоет, да токмо так не бывает. Вот и изловила его Пряха судеб и сурово наказала: в водоросли превратила. Так что ныне, почитай, нет там хозяев, а вы как раз к делу придётесь.

Переглянулись меж собой Ярослава и Игорь и кивнули, участь новую познать желая.

— Славно-славно! А ты, Игорь, за мать не бойся — я прослежу, чтоб жизнь спокойно свою дожила, — молвил на прощание водяной и пальцами щёлкнул, влюблённых в мир иной отправляя.

Как и предрекал водяной, так и сложилось. Лада тихую жизнь в избушке провела. Одиночество и скорбь её верными подругами стали: не перебралась она никуда из селения пустого да горелого. С тоской на пепелище глядела и всё себя ругала, да токмо без толку всё было.

Водяной же в озере по сей день обитает и жён своих оберегает. Не выбирался он более на сушу, не тревожил покой людской. Только над случайными прохожими потешался да во владения свои зазывал. Не было больше обряда кровавого, улеглась память, развеялись страхи. Только покой в той местности обитал.

Меж тем Игорь с Ярославой в Нави обитали. Пряха судеб их без удивления встречала, будто поджидала. Нарекла Морана влюблённых хозяевами пруда Зеркального и под защиту Дубровца в Сумрачный лес отвела. Так и стал Игорь царём водяных, а Ярослава единственной его женой сказывалась. Через пруд огромный