Остров живого золота - Анатолий Филиппович Полянский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свят выскочил из окопа и, оглядевшись, понял: пора передохнуть. Занимались уже более трех часов. Бойцы устали, бежали не так резво; лица раскраснелись, гимнастерки взмокли. Приближался полдень, и становилось душно, как в парной.
«Еще один местный контраст: солнце горячее, а море холодное, – отметил Свят. – И вообще, сплошные противоречия: рядом с роскошными мачтовыми соснами растут карликовые березки, а каменистые сопки, где без взрывчатки нельзя вырыть окоп даже для стрельбы лежа, перемежаются с болотами, в которых тонут лошади с повозками».
– Перекур! – громко скомандовал Свят, смахивая пот со лба.
– С дремотой, – подал реплику остановившийся неподалеку Однокозов. Он знал, что сейчас капитан позволит любые вольные разговоры: люди должны размагнититься после напряжения.
– Тебя, Клим Михалыч, медом не корми, но пуховик под бок вынь да положь, – усмехнулся Свят, опускаясь на песок.
– Минуток шестьсот отпустим, братцы, – послышался чей-то голос.
Кругом дружно засмеялись.
– Что скалите зубы? – возмутился Однокозов. – Как будто нет среди вас любителей всхрапнуть! А ну, подыми руку, только без дураков, кто хоть раз не засыпал на дневальстве?.. То-то же, – удовлетворенно констатировал он, – нету таких!
– Почему ж нет? – вмешался Махоткин. – Мне не доводилось спать на посту. – Старшина оглядел притихших бойцов. – И делать этого никому не рекомендую. Застукаю – пеняйте на себя!
– Эх ты, – пробурчал Однокозов, – спортил песню. Я же шутковал…
– Такими вещами не шутят, сержант! – отрезал Махоткин.
Свят покосился на старшину. Формально тот, безусловно, прав, но чувство юмора ему порой изменяло. Капитан давно заметил: Махоткин все делает от противного. Когда хочется поболтать – молчит; если всем весело – хмурится; всегда суров и за предельной требовательностью скрывает свой, в сущности, весьма покладистый характер. Однажды старшина обронил: «Красота – женского рода, мужику она не пристала!» И тут до капитана дошло, что привлекательную внешность Махоткин считает чуть ли не главным своим недостатком. Видно, еще в школе его поддразнивали, обзывали девчонкой. Отсюда и ответная реакция – воспитывать в себе исключительно мужские качества.
Подошел мичман, командир одной из десантных барж. На тощей фигуре моряка китель сидел неуклюже.
«Под шестьдесят ему, не меньше, – с острой жалостью подумал Свят. – Очевидно, еще в германскую плавал на своей посудине…»
Мичман нерешительно переступил с ноги на ногу.
– Такое дело, товарищ капитан… С пропажей связано…
– Не понял. Прошу объяснить, – насторожился Свят.
– Кто-то взял… – Моряк беспокойно оглянулся. На него с любопытством смотрели бойцы. – Может, в сторонку отойдем, товарищ капитан?..
– Зачем же? Тут все свои. Если что пропало, сообща разберемся.
– Зря я, наверное, затеял…
Свят покрутил головой.
– Экий вы нерешительный!
– Да пропажа-то невелика. Просто у нашего брата моряка так не принято. Нельзя у своих-то…
– Говорите толком! – рассердился Свят.
– В кубрике буханка хлеба лежала на столе. Утром еще была, а теперь испарилась.
– Та-ак, – протянул Свят и окинул присмиревших бойцов взглядом. – Ну?!
В воздухе повисла гнетущая тишина. Свят поднялся.
– Что ж, так и будем играть в молчанку? – ядовито спросил он.
Сзади подошел Калинник. На занятиях он по приказанию Свята возглавлял группу прикрытия и двигался с пулеметчиками.
«Придется вмешаться, – подумал он, – даже если вызову недовольство командира».
Свят в самом начале, при назначении Калинника замполитом, предупредил:
– Договоримся сразу, политрук. Занимайся разными там боевыми листками, самодеятельностью, душеспасительными беседами, а в мои дела не встревай!
– А помогать можно? – сдерживая улыбку, спросил Калинник.
– Не темни. Что значит – помогать?
– К примеру, идут двое по болоту. Один поскользнулся и в зыбун попал. Должен другой тонущему руку протянуть, а?
– Хитер, – ухмыльнулся Свят. – Небось учителем был?
– Собирался. Что, заметно?
– А ты мне нравишься, – развеселился капитан. – Авось сработаемся. Но помни, я предупредил…
Свят умел расположить к себе людей, пользовался у них авторитетом. Смущало другое: он привык командовать единолично, не терпел возражений, подсказок и, по всему видно было, не намеревался менять стиль.
«Все правильно, – согласился с Калинником начальник политотдела, когда тот изложил свои сомнения, – но то, что вы заметили и абсолютно точно оценили достоинства и недостатки капитана Свята, лишний раз подтверждает правильность нашего выбора».
Калинник дал согласие. Была, правда, еще одна причина, привлекавшая его в отряд, но о ней он предпочитал не распространяться.
– Так какой же… это сделал? – повторил Свят.
– Признание смягчает наказание, – весело добавил Калинник, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
– Не вмешивайся, политрук! – бросил Свят сердито и снова раздельно повторил: – Так кто же?.. Добром прошу! Все равно дознаюсь.
– Не представляю, – заметил Калинник, – чтобы среди наших людей оказался злоумышленник. Думаю, взявший хлеб не отдавал отчета в своих действиях.
Свят метнул в него неприязненный взгляд, но Калинник продолжал:
– Разве можно обдуманно нанести вред товарищам?
Замполит покосился на Калабашкина. Тот не сводил с него взгляда, согласно кивая головой.
– Верно, Калабашкин? – неожиданно спросил Калинник.
Солдат заерзал и, сглотнув, послушно согласился:
– Ясное дело, не нарочно. Меня укачивает, ежели я, к примеру, недоел. Голод не тетка…
Последние слова потонули в хохоте. Какое-то время Свят сдерживался, хмурил брови, потом не выдержал и тоже рассмеялся.
– Что же ты добавки не попросил? – удивился Махоткин, единственный среди всех сохранивший серьезность.
– Так ты ж меня многократно попрекал, – с обидой отозвался Калабашкин. – Велел к кухне на пушечный выстрел не приближаться. Жадюга!..
Хохот усилился.
– Это я для острастки, Никита, – сказал Махоткин.
– Ну вот что, старшина, – посерьезнел Свят, – буханку хлеба мичману вернуть за счет… – Он запнулся, глядя на понурившегося Калабашкина. – А, черт!.. За общий счет… А Калабашкина почаще назначай в наряд на кухню и проследи, чтоб сыт был. Я с него теперь за двоих спрошу.
Со стороны лагеря с чемоданчиком в руке подошел офицер. Был он выше среднего роста, поджар и строен. Короткие прямые брови сужали и без того худощавое лицо, бледное, без признака загара.
– Инженер-капитан Толоконников, – доложил он Святу, сразу угадав в нем командира. – Назначен к вам заместителем. Представляюсь по случаю прибытия.
– Слыхал. Из штаба звонили, – отозвался Свят не очень любезно. – Знакомьтесь, наш политрук.
– Замполит, очевидно? – уточнил Толоконников.
– Это я и имел в виду, – буркнул Свят.
Калинник с удовольствием пожал Толоконникову руку. Новый зампотех понравился с первого взгляда. Держался он просто, но с достоинством, видно, знал себе цену.
«Инженер, – подумал Калинник. – Вот каких людей к нам начали направлять. Следовательно, уже не на словах, а на деле придают отряду особое значение».
– А что здесь, собственно, происходит? – поинтересовался Толоконников, оглядывая солдат, сидевших и стоявших
