По большому счету - Евгения Письменная

– Кто поручил?

– Приказ был с самого верха. Не спрашивай больше.

– Ладно.

– Ну, я выписал командировку и сел на речной пароход по Волге, здесь, в Москве. Это было оформлено как туристический круиз Москва – Одесса. На теплоходе людей мало было, а груза много.

– Какого груза?

– Я сам не видел, но мне сказали, что мы везем золото.

– Сколько?

– Триста тонн.

Матюхин не сдержался, ахнул. Баннов налил водку в рюмки.

– Давай выпьем.

– Давай.

Разлили водку по рюмкам, чокнулись, выпили. В молчании жевали бутерброды. Матюхин продолжил расспросы:

– А на каком основании они золото-то забрали на теплоход?

– Мне сказали, что это золото взяли разные люди под расписки в Госбанке СССР.

– Просто под расписки?

– Просто под расписки.

– Кто взял?

– Слушай, Жор, тебе виднее, кто взял. Эти ж расписки у вас там хранятся. Я расписок не видел. Мое дело – маршрут[32].

– Ладно, не лезь в бутылку. Куда вы поплыли?

– До Одессы доплыли, а там пересели на другой теплоход, морской, – «Леонид Собинов». Где только ни были – в разных портах Средиземного моря. В каждый порт под вечер приходили, останавливались в каких-то технических зонах, а не там, где люди. Выгружали золото порциями. Я всё фиксировал. Подробный отчет сдал: когда и где сгрузили.

Матюхин опять залился краской.

– Подожди, Боря, просто рассовали золото, что ли, по разным странам?

– Получается, так.

Баннов налил еще водки. Молча чокнулись. Выпили. Матюхин не унимался.

– А кто все-таки теперь хозяин этого золота?

– А шут его знает, как на самом деле.

Баннов поставил рюмку, забросил в рот кусок сыра, оглянулся и вполголоса продолжил:

– Я так понял, что это нынешняя власть с прошлой расплачивалась. Чтобы те отступили, отдали бразды правления, так сказать, без скандала.

Центробанкир посмотрел исподлобья на журналиста.

– Почему ты так решил? Это фантазии какие-то.

– Сам ты фантазер. Я знаю, что Горбачев был в курсе об этом круизном туре.

– Откуда знаешь?

– Знаешь, Жора, я и так тебе много сказал. Знаю, и точка.

Матюхин осекся и попытался добавить добрых ноток:

– Боря, эти деньги украли, получается, а ты молчишь.

Матюхин смотрел на Баннова с укором.

– Я задание выполнял, у меня в задании не было пункта оповещать граждан о случившемся. И ты должен понимать, что интересантов у этой операции очень много.

Баннов запнулся на несколько секунд и продолжил:

– Их много, а я один. А Крючков, который меня прикрепил к операции, в «Матросской тишине». Что ты от меня хочешь?

Матюхин отступил, он ничего не хотел от Баннова. Он сидел и думал, можно ли вернуть золото в Россию. Он понимал, что Баннов может ошибаться в деталях, например в объеме вывезенного золота, но суть он изложил, скорее всего, верно. Матюхин спросил только:

– А маршрут мне сможешь написать?

Баннов выцедил:

– Смогу.

В июне 1991 года Госбанк СССР впервые с 1930-х годов объявил размер монетарного золотого запаса. Тогда заявили, что золотые резервы составляют двести сорок тонн. Все были поражены. Никто не ожидал, что у такой огромной страны, как Советский Союз, такие скромные золотые резервы. Дело в том, что в середине 1937 года монетарный запас золота на балансе Госбанка СССР составлял 374,6 тонны, и зарубежные эксперты думали, что за пятьдесят прошедших лет Советский Союз накопил приличную сумму – тысячу тонн, а то и все три тысячи. Но оказалось, что у огромного СССР золотые резервы в десять раз меньше, чем у небольшой Швейцарии. Да что там Швейцария: по размерам золотых запасов Россия уступала многим развивающимся странам, таким как Китай, Индия, Венесуэла и Ливан[33]. Мощь Советского Союза оказалась пшиком. Золото меняли на еду, когда ее не хватало в стране. Его тратили ради поддержания социальной стабильности.

Со словами «не оставлять же» Матюхин и Баннов допили бутылку водки. Еще пытались поболтать на отвлеченные темы, но разговор не клеился.

Триста тонн прочно засели в голове Матюхина. Каждая из них отдавала в виске. «Ух, Геращенко! Как же он мог!» Его неприязнь к Геращенко еще больше выросла. Когда он представлял, что тот дает расписки на золото, он непрестанно повторял: «Как же можно? Как же можно?»

Матюхин не знал точно, о каких именно трехстах тоннах говорил Баннов (о «золоте партии» или каком другом), но он поверил коллеге и решил предпринять попытку найти золото. Если бы удалось обнаружить хотя бы часть его, это быстро укрепило бы финансовый фундамент страны, а главное, помогло бы стабилизировать рубль. Очень хотелось молодому, едва вставшему на ноги ЦБ быстро стать взрослым, начать самому принимать решения.

Просьба в Базеле

Все три с половиной часа, которые Матюхин летел в самолете из Москвы в Цюрих, он думал только о том, как лучше поднять вопрос с руководителями других центральных банков о русском золоте. Он летел на встречу глав центральных банков в Банке Международных расчетов в Базеле. Центробанкиры часто съезжаются туда, чтобы обсудить текущие проблемы денежно-кредитной политики и банковского надзора.

Базель – центр финансовых исследований и банковских правил. У центральных банков мира тоже есть такое понятие, как кооперация. И она происходит в тихом швейцарском городе, где похоронен крупнейший ученый Средневековья Эразм Роттердамский. Банк международных расчетов – клуб, который определяет финансовую политику в большинстве стран.

На официальной встрече, за столом, Матюхин не решился поднять главный вопрос. «Не дай бог еще подумают, что я их обвиняю в присвоении золота», – думал он. Он понимал, что триста тонн – не иголка в стоге сена: центробанкиры знают, где оно осело. Потому что осело оно в банках, которые они контролируют.

Матюхин решил, что не станет искать правду в России. На Родине все смешалось, слишком много политического противостояния и дрязг, не поймешь, где белые и где красные. Матюхин прекрасно знал, что его карьера висит на волоске: за последние полгода его пытались снять дважды. Если раньше его не любили только банкиры и президент, то сейчас к ним прибавились депутаты и молодое реформаторское правительство. Ему уже рассказали, что Егор Гайдар – реформатор, на которого опирался Ельцин, – несколько раз убеждал президента заменить его и предлагал другие кандидатуры. Точнее, кандидатуру. Это был не кто иной, как его вечный оппонент Виктор Геращенко. Матюхина это раздражало.

Матюхин понимал, что уж кто-кто, а Геращенко не станет возвращать золото, которое отпустил в круиз. Поэтому, а также зная, что он не найдет политической поддержки в стране, Матюхин решил искать золото в одиночку во внешней среде – в Базеле.

Центробанкиры разных стран присматривались к нему. Советский Союз развалился, и всем было интересно, как русские будут строить и обеспечивать новое государство. Многие стремились познакомиться поближе. После встречи, сам того не ожидая, Матюхин оказался окружен десятком глав центральных банков. Де Ларозьер стоял рядом с ним и помогал поближе знакомиться, если была такая необходимость.

«Как проходит процесс становления на путь самостоятельной жизни?» – этот формальный вопрос, который произнес кто-то из толпы, даже разозлил Матюхина. «Стоят здесь, чистые и гладкие, улыбаются, любезничают, а сами прячут у себя наше золото», – думал он, но продолжал любезно улыбаться и раздавать направо и налево